Сталин и евреи - Дмитрий Верхотуров

Создание первой советской ядерной бомбы прошло в очень короткие сроки. От пуска первого реактора Ф-1 и до взрыва ядерной бомбы в 7 часов утра 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне прошло 2 года и 8 месяцев. За это время был проделан огромный объем теоретических, научно-исследовательских и практических работ, построена, по сути дела, новая отрасль промышленности. Конечно, в этой работе принимали участие десятки ученых, сотни высококвалифицированных инженеров и десятки тысяч работников, среди них были представители разных национальностей. Однако же стоит подчеркнуть, что евреи сыграли в этом важнейшем для Советского Союза доле одну из ключевых ролей. Без работ Зельдовича и Харитона вряд ли можно было создать и испытать советскую ядерную бомбу.

Над всей работой по созданию советской ядерной бомбы и необходимой промышленной инфраструктуры для ее изготовления был поставлен генерал-полковник инженерно-технической службы Борис Львович Ванников, выходец из семьи еврейского рабочего-нефтяника в Баку. Ванников принадлежал ко второй волне евреев, призванных на работу в промышленность. Окончил МВТУ им. Н. Э. Баумана, с 1927 по 1933 год работал в сельскохозяйственном машиностроении, дорос до заместителя начальника Главного управления сельскохозяйственного машиностроения ВСНХ СССР. Потом директор Тульского оружейного завода и с этого времени с оружием не расставался. Наркоматоборонной промышленности, наркомат вооружения, краткий арест в июне-июле 1941 года. С февраля 1942 года — нарком Наркомата боеприпасов СССР, ответственного за снабжение Красной Армии всеми видами боеприпасов. С этого поста 20 августа 1945 года он был назначен начальником Первого Главного Управления при ГКО СССР (ПГУ).

Ванников сыграл в создании бомбы огромную роль, поскольку одновременно был заместителем Л. П. Берии, отвечавшим за инженерно-технические работы, председателем технического совета, который занимался поиском способов и технологий изготовления бомбы, а также главой ПГУ, которое занималось строительством и управлением особо секретных предприятий, связанных с ураном, плутонием и бомбой. Он решал практически все вопросы, занимался подбором кадров для атомной отрасли. В 1953 году стал первым заместителем министра среднего машиностроения СССР и в третий раз получил звезду Героя Социалистического Труда в 1954 году за создание первой советской водородной бомбы.

История атомного проекта в СССР наглядно показывает, что ни антисемитизма, ни потери доверия к евреям в высших руководящих кругах в последние сталинские годы не было. При том что разработка ядерного оружия была делом высочайшей степени секретности, шла под постоянным контролем лично Сталина, тем не менее во всех известных материалах нигде не говорится о том, что в отношении сотрудников, евреев по национальности, были какие-то подозрения, связанные с их национальностью. В противном случае евреи просто не смогли бы занять ключевые научные и административные посты в атомном проекте. Если бы и впрямь был «государственный антисемитизм», если бы Сталин не доверял евреям, то Ванникова не подпустили бы к созданию атомного оружия на пушечный выстрел.

Самолеты, ракеты и компьютеры

Активное участие евреев в создани других видов новейшего оружия продолжалось и после войны. Например, М. И. Гуревич участвовал в создании первого советского реактивного истребителя МиГ-9, совершившего первый полет в 1946 году. В конце 1946 года было начато проектирование реактивного истребителя МиГ-15. Эта машина оказалась очень удачной и эксплуатировалась с 1949 по 2006 год (последние машины были в ВВС Албании). Всего в СССР был построен 13 131 самолет этого типа. Григорий Натанович Пивоваров был в предвоенные и военные годы главным инженером Саратовского авиазавода, а с 1946 года возглавил Тбилисский авиазавод, где потом разворачивалось производство этих самолетов[179]. Вместе с производством по лицензии в других странах, численность выпуска достигла 15 560 штук. МиГ-15 стояли на вооружении в 40 странах.

Именно после войны Михаил Леонтьевич Миль, внук еврея-кантониста, после службы осевшего в Иркутске, создал первые советские вертолеты. В декабре 1947 года он стал главным конструктором опытного КБ вертолетостроения на базе завода № 383, а 20 сентября 1948 года первая машина ГМ-1 совершила свой первый полет. Под маркой Ми-1 этот вертолет был пущен в серию в 1951 году и выпускался до 1960 года. В 1951 году началась разработка вертолета Ми-4. Опыт Корейской войны показал большое значение вертолетов, активно применявшихся американцами. КБ Миля за несколько месяцев создало новую машину. В июне 1952 года вертолет совершил первый полет, а уже в декабре начался серийный выпуск на Саратовском авиационном заводе. В это же время КБ Миля приступило к исследованиям по созданию тяжелого транспортного вертолета. В 1957 году первый советский тяжелый транспортный вертолет Ми-6 выполнил свой первый полет.

Советское авиастроение базировалось на работах известного металловеда Иосифа Наумовича Фридляндера, который в войну был начальником отдела Центрального института авиационных материалов, а после войны разработал алюминиевые и бериллиевые сплавы, которые шли на производство самолетов Ту-4 и Ту-16, МиГ-15 и других машин. Сплавы Фридляндера использовались и продолжают использоваться со всех советских и российских самолетах, в баллистических ракетах и ракетных двигателях. Он также сделал большой вклад в освоение центрифужной технологии обогащения урана-235.

Вначале 1950-х годов снова отличился И. С. Брук, создавший цифровые вычислительные машины. В апреле 1950 года началась работа над малой электронной вычислительной машиной М-1. В декабре 1951 года директор Энергетического института АН СССР, прославленный энергетик и разработчик плана ГОЭЛРО Г. М. Кржижановский утвердил отчет об этой разработке. Вычислительная машина сразу стала работать в интересах атомного проекта. Задачи ей ставил академике. Л. Соболев, который был заместителем по научной работе у И. В. Курчатова. В тот момент шла интенсивная работа по усовершенствованию ядерного оружия и созданию термоядерной бомбы. Все эти задачи требовали выполнения сложных расчетов.

В апреле-ноябре 1952 года лаборатория И. С. Брука построила вторую вычислительную машину М-2. Эта машина стояла на одном уровне с другой советской вычислительной машиной, БЭСМ-1, и сразу же включилась в решение важнейших научных задач. На М-2 рассчитывали прочность плотин Куйбышевской и Волжской ГЭС. Основатель Института теоретической и экспериментальной физики, ученый секретарь технического совета Специального комитета по использованию атомной энергии при ГКО СССР А. И. Алиханов выполнял задачи, связанные с атомным проектом.

Вместе с этими выдающимися людьми, и в важнейших оборонных проектах, и вообще в промышленности, работали десятки тысяч инженеров и сотни тысяч рабочих евреев по национальности. Советское еврейство прочно укрепилось в науке и в промышленности. За послевоенные годы эта тенденция только укрепилась. Впоследствии, уже в 1980-х и особенно во время т. н. «Большой алии» в 1990-х годах, Израиль очень сильно поднял свой научный и технологический уровень за счет эмигрантов из СССР, обладавших хорошим образованием, большим опытом работы, изобретениями и разработками. Этот эффект, конечно, не возник случайно, он был продуктом всей довоенной и частично послевоенной советской политики в отношении евреев.

Почему не справились с антисемитизмом?

Но все же отношения между еврейской общественностью и Советской властью в последние годы сталинской эпохи заметно ухудшились. В них уже не было того единства, как в довоенное время, а постепенно развивалось взаимное подозрение и неприятие. В свете всего того, что в СССР было сделано для евреев, и в свете того, что именно Советский Союз сокрушил нацистскую Германию с ее кровожадной антисемитской политикой, возникает интересный вопрос — почему это произошло?

Обычно ссылаются на кампанию «борьбы с космополитизмом», на рост русского патриотизма, некоторые авторы даже пытаются строить весьма шаткие теории борьбы русских и евреев в советском руководстве. Теории эти явно вдохновляются чисто антисемитским взглядом, представляющим евреев как абсолютных чужаков.

На мой взгляд, на охлаждение отношений между советским еврейством и Советской же властью решающим образом повлияли три процесса.

Первый процесс — насаждение немецкой пропагандой антисемитизма, который так и не был выкорчеван. Тому также были свои причины, о которых будет сказано ниже.

Второй процесс — сильнейший шок, вызванный массовым и целенаправленным уничтожением евреев в годы войны. Мировоззрение тех евреев, кто чудом спасся от гибели, было потрясено до основания. Ни один погром ранее и близко не приближался к массовым расправам в годы войны. Свидетельства катастрофы, бесспорно, влияли и наевреев-красноармейцев. Хотя они были уже советскими евреями, резко отличающимися по культуре и мировоззрению от польских и литовских местечковых евреев, свои родные, некогда покинутые местечки они прекрасно помнили. И примеряли, конечно, то, что увидели, на себя.