Твоя на три года - Валентина Игоревна Колесникова

предложил пойти с ним. Почему-то эта мысль не покидала мою голову, но Лиам молчал.

Вскоре он радостно выдохнул, закрыл ноутбук, растирая переносицу, что-то прошептал себе под нос и молча указал мне за спину, где и располагались комнаты.

— Пора спать, — устало заявил мужчина, — это единственное, о чем я могу думать.

— Я тоже пойду. Лиам, я хочу завтра съездить к брату, что делать с ключами?

— Ничего, я принес вторую связку, так что можешь спокойно идти куда хочешь. Единственное, не распространяйся о том, что живешь здесь, хорошо?

Я согласно кивнула, следуя за мужчиной. Он медленно шел в нужном направлении, открыл передо мной дверь, впуская в комнату, а затем произнес то, что я так хотела услышать:

— Ты можешь пойти со мной на открытие выставки?

— Могу, — быстро ответила я, боясь, что он внезапно передумает. Думаю, мой ответ прозвучал даже слишком быстро, мужчина чуть слышно хмыкнул, замер в дверях, но потом прошел в комнату за мной следом. Не поняла… зачем?

— Можно спросить? — голос уставший, сонный до одури. Я согласно кивнула, забираясь под одеяло. Думаю, что переоденусь, как Лиам уйдет к себе, — ты бы хоть что-то хотела изменить в своей жизни? Я сейчас не про брата, ты ведь понимаешь это.

— Нет, — я покачала головой, наблюдая за тем, как Лиам медленно садится на край кровати и смотрит в одну точку, словно загипнотизированный, — меня все устраивало. Да, были трудности, но тем не менее я была счастлива, преодолевая их. Знаешь, я ведь достигла того, чего хотела, просто в жизни… Лиам…Лиам?

Но мужчина уснул. Господи боже, он спал… сидя…

Я видела такое впервые, что бы человека вырубило в таком положении. Его подбородок почти что касался груди, руки безвольно повисли, он тяжело дышал, но при этом сидел статично.

Мне ничего не осталось, кроме как тихонько положить его на кровать, попытаться притянуть поближе к изголовью, хоть это и оказалось трудной задачей — весил он не мало, мужчиной был высоким и не так чтобы худым. При этом Лиам не открыл глаза, он тихонько схватился за кончик одеяла, уткнулся лицом в подушку и судя по всему даже пушечный выстрел у самого уха не был способен разбудить это спящее существо.

Я так никогда не уставала. Да, были дни, когда сил почти не оставалось, когда в голове сидела лишь одна мысль — спать, но чтобы вот так…

Его лицо казалось бледным, под глазами синяки, губы слегка приоткрыты. Наблюдая за Лиамом Бергом, я тихонько переоделась в ночную рубашку, забралась под одеяло на другом конце кровати и почему-то тоже быстро уснула.

Впервые за долгое время я ощутила странное чувство спокойствия. Оно казалось мне мнимым, в какой-то степени не настоящим, но тем не менее таким необходимым…

Этой ночью я довольно часто выныривала из сна. Лиам постепенно занял кровать, нагло раскинув руки-ноги звездой. Вообще это и моя любимая поза, так что звездились мы долго, пытаясь захватить больше кроватной территории. Я — осознанно, он — нет.

В конечном итоге, когда за окном уже вовсю светило солнце, я ощутила странную тяжесть на своей талии, головную боль, а так же дикую жажду.

Но стоило попытаться вырваться из мужских тисков, как…

— Ты куда? — он что, всегда так резко просыпается? Будто не спал вовсе, а просто взял и открыл глаза.

— Пить хочу…

Молчание. Напряженное причем. Мужчина как-то странно сощурил глаза, потом удивленно заозирался по сторонам и прошептал:

— Я что, не сплю?

— Нет. Причем это видимо заразно, по воздуху передается.

Вспоминая все тот же недавний поцелуй, я смотрела на то, как Лиам резко встает с кровати, а затем пытается побороть возникшее головокружение, резко падая обратно на подушку.

— Я сейчас сделаю кофе, не вставай.

— Ты почему меня не выгнала из комнаты? — удивление в голосе Лиама было совершенно искренним.

— Потому что ты заснул сидя на кровати, потом упал на подушку и будить настолько уставшего от работы человека мне совесть не позволила, — быстро встав, я тут же выпрыгнула из комнаты, стараясь побороть смущение, но получалось не очень.

Боже, как дети малые.

Руки ужасно дрожали, кофе я делала с трудом, пытаясь унять внутреннее волнение. Но когда Лиам вышел из комнаты и встал за моей спиной, дыша в затылок, я не выдержала:

— Я сейчас все испорчу, — голос предательски дрогнул, — получится не вкусно.

— Я хочу кое-что проверить, — Лиам слегка наклонил голову в сторону, выглядел при этом очень серьезным, словно прямо сейчас готов был обсудить детали какой-то важной сделки, — но тебе для этого нужно отойти от турки.

— Почему? Что не так с туркой?

Я, конечно, отошла чуть в сторону, но не понимала, что Лиам имеет ввиду. А затем…

Затем он встал до одури близко… Настолько, что навис надо мной.

Я видела, как он приближается, видела, как наблюдает за моей реакцией…

Дыхание сбилось, я нервно сглотнула, не до конца веря в то, что возможно произойдет, как…

Все испортил телефонный звонок… громкая мелодия прозвучала настолько неожиданно, что мы оба резко дернулись, я тут же задела ручку турки, пролив кофе на пол, Лиам резко высказал все, что думает прямо в трубку, но потом затих и невольно уставился на меня.

— Я тебя понял… Хорошо… Спасибо, что позвонил… Нет, я сам разберусь… Да, мы придем… Мы придем, я же сказал… Нет, она со мной. Я же сказал, она со мной…

— Что случилось? — я видела, насколько злым стал Лиам, глядя в телефон.

— Елизавета… Эта женщина совершила огромную ошибку. Она пошла к моим самым главным конкурентам…

— Она рассказала что-то важное?

— О да, и о тебе в том числе. Собирайся, нам нужно ехать. Придется посетить Волковых раньше, чем мне бы того хотелось.

Видимо, мирной жизни мне не видать, да?

Лиам не позволил мне убрать пролитый кофе, он просто вызвал прислугу и пока мы оба собирались, волшебным образом в квартире вновь наступила чистота и везде царил порядок. Магия…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Все настолько плохо? — Лиам был зол. Настолько, что разговаривать с ним было рискованно. Он внимательно следил за дорогой, но при этом мне казалось, что в его взгляде черти отплясывали канкан, готовя виселицу для очередной жертвы. Мне уже жаль Елизавету.

— Узнаю, как приедем. Вот поэтому я и не доверяю людям…

Последнюю фразу он высказал с диким разочарованием, затем позвонил своему брату и довольно долго говорил с ним на немецком. Видимо, он забыл, что этот язык я немного знаю,