Робин Гуд с оптическим прицелом. Путь к престолу - Борис Орлов

— Кого он там любит, мне не ведомо, ваше величество, — произнесла Эм с низким поклоном, — да и не интересно вовсе, а вот обручился он со мной.

И в доказательство она подняла руку с кольцом.

— Нас преподобный епископ, отец Адипатус обручил, в аккурат на Варварин день…

Ни хрена мне, Санта-Барбара!..

— Обручил? — поинтересовался я у брата Тука.

— По здравому размышлению — обручил, — кивнул тот, сдвигая тиару на левую сторону. — И, кажись, в самый день пресвятой мученицы Варвары…

— Так чего ж ты, — я повернулся к Джону. — С одной обручился, а другой не сказа…

— Ваше величество! — Бетси коршуном налетела на Эм и теперь уже та отскочила в сторону. — Да как же он мог с коровищей этой обручиться, когда он со мной на преподобного Савву Освященного обручался. Архиепископ нас и обручил…

Та-а-ак… Ну, теперь главное — не ржать….

— Обручал? — фриар Тук аж присел от моего голоса. — Ну?..

Тиара снова оказалась на макушке нашего замполита. Весь красный, он вытер рукавом потный лоб и пробормотал:

— По здравому размышлению — обручал…

— Ты чо — охренел? Тебе Джонни, что — мусульманин?!

— Не…

— Ты чего блеешь, словно козел?! Джон, тебя-то как угораздило с двумя разом обручиться?!

— Это… Которая… Я, это… Пьян был…

— В первый раз, или во второй?!

После долгой паузы красный как рак де Литль выдавливает из себя:

— В обои…

Класс! И чего теперь делать с этим дважды женихом Советского Союза?..

— Ты сам-то которую больше любишь? — Я круто развернулся к замполиту с библейским уклоном, — А ты что лыбишься, морда епископская? Пока этот рожает, которую он больше любит, давай-ка придумай, как будешь из этой передряги выпутываться! Тоже мне — примас Англии, который норовит из христиан магометанцев сделать!

— А я что? — неожиданно подбоченился фриар-замполит и снова сдвинул тиару, теперь уже — направо. — Я, по сердечной доброте, отказать не мог, а сам рассудил: ты, ваше величество, всяко разно лучше нас, убогих, разберешь: какой тут брак богоугоден, а какой — нет! С кем велишь венчать молодца, с той и ладно, а я… Я ж его обручил, а не обвенчал!

Зараза! Опять вывернулся! Натуральный замполит, чтоб мне пропасть!..

— Ну, а ты что?

Маленький Джон смотрел на меня глазами затравленного волка:

— Так это… ежели… а я — что?.. Я — ничего…

Емко, кратко и по существу!..

— Так, или ты мне сейчас четко, внятно и на понятном языка говоришь, которая тебе больше нравится, или — как бог свят! — я тебя тут же, не сходя с этого места, велю с обеими повенчать! Врубился?!

Де Литль крупно вздрагивает:

— С обеими… того… я… этого… НЕ НАДО!!!

Маша, прикрыв рот рукавом, давится от смеха. Тесть-сенешаль молча трясется и вытирает выступившие от беззвучного хохота слезы. Аббат Тук громко фыркает. Даже чопорные тамплиеры изо всех сил сдерживаются, чтобы не заржать во всю мочь.

— Племянник?..

— Что тебе, дядя?

— А что, реально можно на двоих жениться? — спрашивает Длинный Меч заинтересованным тоном. — И только на двоих, или можно больше?..

Я чуть не падаю с коня. Кто про что, а шелудивый — про баню!..

Посреди общего веселья вдруг гордо выпрямляется Эм:

— Благодарствуйте, только нам такого мужа не надобно! — произносит она и отворачивается с видом оскорбленной богини. — Они сами не знают, чего хочут!..

— А я — не гордая, мне и такой сойдет! — Бетси тут же снова хватает Джона за руку. — Ваши величества, дозвольте за этого вот замуж выйти?

Та-ак, дела… Ну, в принципе… Насколько я знаю обеих девиц, Эм сделала бы из моего телохранителя дояра-ударника. С гарантией. Потому как у девчонки на физиономии плакатным шрифтом написано: «Хочу домик с садом, огородом и хозяйством». Бетси — дело другое. Она, пожалуй, Джона и до генерала доведет. А если успеет — так и до маршала!..

— Ну что, солнышко? Позволим?

Маша кивает.

— Валяйте! Вернется Бетси в Лондон — сразу и повенчаетесь.

Бетси всем своим видом выражает восторг и готовность отблагодарить за столь «мудрое решение» всеми доступными ей средствами. М-да уж. Я не поторопился? А то будет у меня Джон в атаку ходить, бодая своих противников…

Но, так или иначе, прощание закончено. Машин кортеж уже скрылся за горизонтом, и мы движемся назад. Рядом со мной едут Ингеборга, архиепископ и «осчастливленный» Джон. Я поворачиваюсь к де Литлю:

— Ну, Джонни… Скоро ты у нас будешь женатым солидным человеком…

— Ага, — уныло соглашается Джон. — Буду…

— И чего бы тебе хотелось на свадьбу в качестве подарка получить?

От ответа старшего сержанта я снова чуть не выпал из седла, а брат Тук хохотал так, что шарахались лошади:

— А можно… эта… ну… подарок… чтоб… чтоб не женится?..

— Не, дружище, не выйдет, — я приобнял Маленького Джона за плечи. — Посуди сам, голова два уха: через полгода, ну чуть позже — они ж вернутся. Прикинь, они опять тебя вдвоем обрабатывать примутся.

От подобной перспективы де Литль дергается, а потом, понурившись, сокрушенно вздыхает:

— Это верно… Только, ваше великство… ежели что… ну, то есть, ежели она… так я… эта… того… чтоб, значит… а уж тогда…. эта…

— Джонни, если ты хочешь, чтобы я тебе отвечал, умоляю: спрашивай внятно? Идет?

— Ага… — Маленький Джон собирается с духом, и вдруг выпаливает на одном дыхании, — Ежели она крутить подолом начнет — поколочу! И пущай тогда не обижается! Вот…

— А вот это уж твое дело, — сообщает отец Тук. — Ибо сказано в Писании: «Жена да убоится мужа своего!»

От этого ответа де Литль изрядно повеселел, и дальнейший путь мы проделали спокойно…

…Как и было решено, Большая Королевская Охота состоялась. В воздухе уже ощутимо пахло весной, и, если я не ошибаюсь, на календаре уже давно был март месяц…

Мы выехали из Тауэра таким могучим коллективом, словно собирались охотиться не на оленей, а на тиранозавров. Нет в самом деле: сопровождать высокопоставленных охотников выехал весь Первый Лондонский кавалерийский полк и почти все конные части помельче. Плюс самих охотников — тыща без малого. Ох, блин, как бы после такой охоты не пришлось британских оленей в Красную книгу заносить. С пометкой «Исчезающий вид»…

Я как-то не ждал ничего плохого от этой охоты. Не ждал до тех пор, пока не сообразил: охота в эти времена — это тебе не прогулка следопытов по дремучим лесам и, уж тем более, не сидение в засаде, в ожидании возможной встречи с искомой добычей. Охота в здешнем понимании — это бешенная скачка по полям, лугам и перелескам со сворой собак и сворой таких же отморозков вроде тебя. Тут, оказывается, зверя не убивают с дальней дистанции, а стараются сперва догнать, а потом прирезать с близкого расстояния чем-то вроде кортика. Короче говоря, рай для любителей конного спорта. Жаль только, что я к таковым не отношусь…

…Первый день Большой Королевской Охоты не принес мне никаких особенных разочарований. Мы всей толпой неспешно двигались куда-то, где, по утверждению дяди Вилли и тестя Мурдаха должны были водиться олени. К вечеру мы прибыли в довольно уютный королевский лагерь, загодя разбитый высланными вперед слугами. Вечер прошел очень мило: легкий ужин примерно из двадцати пяти блюд, немного вина — не более четырех сорокаведерных бочек на всю честную компанию, несколько музыкантов — так с полсотни, не более. Когда все обожрались и упились до полного изумления, начались танцы.

Честно говоря, я их как-то не очень запомнил, разве вот замполит Адипатус скакал козлом среди палаток и орал дурным голосом что-то о том, что если прекрасная леди де Леоне не ответит ему взаимностью прямо сейчас, он немедленно повесится. Чем навечно погубит свою душу, что будет на совести жестокой красавицы.

Отчего-то я был уверен, что экс-королева Франции откажется удовлетворять страсть похотливого архиепископ Кентерберийского прямо посреди лагеря, а потому велел Джону выловить расшалившегося примаса Англии и макнуть его пару раз в ближний ручей. Под вопли макаемого брата Тука я и заснул…

Утро встретило меня на удивление чистым, будто бы свежеумытым небом, на котором, словно полотенце застыло единственное кипенно-белое облако. Лучи поднимавшегося солнца золотили металлические навершия палаточных кольев, уже запели ранние птицы, и, казалось, все вокруг дышит миром и покоем. Умывшись в ручье, я позавтракал и, не чая над собою беды, отправился седлать своего коня.

Возле коновязи меня ожидало серьезнейшее разочарование. Мой Сильвер — Серебряный — престарелый жеребец, отличавшийся исключительно спокойным характером, выбыл из заявленных участников охоты. Вчера какая-то сволочь недосмотрела, и поставила его в стойло с серьезной раной на ноге. За ночь та загноилась, и теперь мой коняга стал похож на своего тезку из «Острова сокровищ». Бляха! Не то, чтобы у нас не было запасных коней, но я не был знаком с особенностями их характеров, а они, в свою очередь, были не в курсе моих способностей и умений в верховой езде. И Энгельса как на грех нет! Он в Дувре, со своей обожаемой Альгейдой, на которой счастливо женился и сделал ее графиней. А как он мне сейчас-то нужен! Ну, кто мне теперь подберет такого спокойного мустанга, чтобы я не дрепнулся с него в первые же пять минут поездки? Вот то-то, и я тоже не знаю…