Привычка убивать - Лев Пучков

— Что с ней? Если архив оказался у вас, значит, с нею что-то случилось… Скажите, не томите душу.

— Я понятия не имею, какова ее судьба, — похоже, шантажист действительно говорил правду — в голосе его Март не уловил характерных вибраций неискренности. — Архив попал ко мне случайно, с вашей подружкой я знаком не был. Так что, извините, ничем помочь не могу. Вы это… вам хватит пять дней, чтобы подготовить всю сумму к передаче? Ну, на крайний случай — семь. Управитесь?

— Две недели, — внес коррективы Март. — У меня наличкой нет и десятой части. Нужно активно поработать: съездить кое-куда, перевести деньги со счетов и так далее. Потом, у меня горе — похороны, хлопоты, сопряженные с утратой близкого человека…

— И вам необходимо съездить в Белогорск, — проявил незаурядную осведомленность шантажист. — Разобраться, куда подевалась ваша подружка и чего она там напортачила.

— Так точно, — не стал отпираться Март, в очередной раз удивившись: человек так много знает, а до сих пор еще жив! Это чудовищное недоразумение нужно экстренно исправить.

— Хорошо, я подожду две недели, — согласился абонент. — Ровно через две недели, в это же время, я перезвоню вам и расскажу, как мы будем производить обмен. Да — деньги должны быть в сотенных купюрах, и я проверю каждую бумажку детектором.

— Насчет утечки информации, — напомнил Март. — Надо ли рассказывать, чем это чревато?

— Обижаете! — воскликнул абонент. — Вы — мое индивидуальное предприятие. Я стратег, а не бандит. Можете спать спокойно, об этом архиве будем знать только вы и я. А засим прощаюсь — встретимся через две недели…

Абонент отключился. Март долго слушал гудки, затем выключил телефон и вставил его в ячейку. Шантажист — мерзкий человечишко — испортил праздник. Как ни прискорбно, но придется бросить боевых братьев в этом сказочном краю и ехать домой, чтобы не медля ни минуты приступать к работе…

Глава 4

Старинные часы, стоящие в верхнем зале, мелодично пробили четыре раза. Шишок зевнул, с хрустом потянулся и, вскарабкавшись на полуистлевший ларь, высунул голову из подвального окна.

Над усадьбой висела мертвая тишина. Ночное небо, чистое, без единого облачка, неярко освещала четвертинка ущербной луны и россыпи загадочно мерцающих звезд. С низин медленно наползали жиденькие клубки холодного предутреннего тумана — к рассвету вся трава в усадьбе будет покрыта обильным слоем ледяной росы, по которой не очень-то и приятно ходить босыми ногами. Ах, какая ночь! В такую ночь смертные легко расстаются с душой: сон их крепок и безмятежен, ничто не мешает силам Тьмы пить из беззащитных тел жизненную энергию.

Шишок запустил когтистую лапу под волчью доху и почесал лохматую грудь. Пора заняться делом. Четвертый удар часов в верхнем зале — сигнал для Хранителя, знак, повелевающий приступить к ежесуточному предутреннему обходу.

Шишок спрыгнул с ларя и, нашарив в стене небольшое углубление, нажал на едва прощупываемую шляпку бронзового болта. Фрагмент стены почти бесшумно отъехал в сторону, приглашая Хранителя шагнуть в запутанную систему тайных ходов старинного особняка.

Закрыв вход легким нажатием на второй болт, Хранитель оказался в кромешной темноте — древние устроители лабиринта не сочли нужным позаботиться об освещении, полагая, видимо, что Хозяин сам разберется, каким образом ему гулять по своим тайным владениям — с факелом или кучей светляков в туеске. Хранитель не нуждался в освещении: за долгие годы он на ощупь изучил каждый изгиб и поворот тайных ходов и в случае необходимости мог с невероятной быстротой перемещаться по усадьбе, будучи совершенно незаметен для ее обитателей.

Пройдя по узкому сводчатому коридору, Шишок поднялся по винтовой лестнице на второй этаж, преодолел четыре поворота внутристенного лабиринта и, упершись в тупик, нащупал нехитрую систему из пяти бронзовых шестерен и тяжелого противовеса, открывавшую потайной вход в апартаменты Гостьи. Когда он приходил сюда с визитом в прошлую ночь, одна шестерня, как ему показалось, непозволительно громко скрипела. Достав из складок дохи масленку, Хранитель смазал вал и нажал на шляпку бронзового болта, приводящего систему в действие. Узкая дверь, стилизованная под фрагмент стены, тихо отъехала в сторону, открывая вход в комнату. На этот раз Хранитель остался доволен — отпирающая система функционировала как надо. Древние мастера в полном объеме владели своим ремеслом: сработанные несколько столетий назад механизмы действовали исправно и по сей день, нужно было только периодически обслуживать их — добавлять масла и удалять старую смазку.

Шишок шагнул в комнату, неслышно приблизился к постели Гостьи и долго любовался ее лицом, которое в лунном свете казалось загадочным и необычным. На другой кровати, стоявшей у противоположной стены, тихо посапывал мальчишка — сын Гостьи.

Хранитель задумался и тяжело вздохнул. Гостья и ее сын были самыми беззащитными из теперешних обитателей дома — убить их не составляло никакого труда. Но как раз их Шишок трогать не собирался: женщина и мальчишка нравились ему и, что самое главное, были совершенно безопасны.

В последний раз бросив взгляд на Гостью, Хранитель невесомым призраком просочился в потайной ход, закрыл дверь и двинулся по лабиринту далее. У двери, ведущей в комнату хозяина усадьбы, Шишок остановился и, достав из висевших на поясе ножен здоровенный, остро отточенный тесак, начал бормотать заклинания, прося Отца Тьмы о помощи. Исчерпав запас заклинаний, Хранитель нажал на шляпку болта…

Отец Тьмы, судя по всему, опять не услышал просьбу своего подданного: нынешний хозяин усадьбы — подлый тать — был надежно укрыт от взора Хранителя магическим балдахином, ниспадавшим на ложе с потолка. Вокруг широкой кровати, на полу, были выведены по кругу магические руны, надежно защищавшие хозяина дома от сил Тьмы. Руны были начертаны какой-то волшебной краской — они неярко мерцали в темноте, переливаясь синеватыми бликами в бледном свете ущербной луны, проникавшем в комнату сквозь зарешеченное окно.

— Ойи-хоу! — огорченно воскликнул Хранитель, присаживаясь на корточки у края круга и всматриваясь в едва просвечивающуюся ткань магического балдахина. Проклятый маг владел искусством, против которого Хранитель был совершенно бессилен. Шишок не мог перешагнуть через круг и прикоснуться к материи, за которой скрывалась слабая плоть смертного. Каждую ночь Хранитель повторял свою попытку уничтожить врага, вторгшегося на его территорию со злым умыслом, и всякий раз эта попытка оборачивалась неудачей. Отец Тьмы почему-то не хотел помогать ему в этом благом деле — может, испытывал своего раба на прочность, а может, просто считал, что это его личное дело, и не спешил вмешиваться до поры.

— Ур-р-р-р… — тихо зарычал Шишок, напрягая все тело в невероятном усилии и медленно протягивая вперед руку с зажатым в ней тесаком. Лезвие простерлось над границей круга, тусклые блики, исходящие от рун, скользнули по нему зловещими змейками, синими брызгами шарахнулись прочь. Руку Хранителя свело судорогой, комок боли импульсом скакнул от рукоятки тесака и быстро пополз к плечу.

— Ох-х-х! — жалобно застонал Шишок, отшатываясь и падая на спину. Проклятый маг! Чтоб твоей душе никогда не упокоиться после смерти! Чтоб твое тело не нашло приюта в земле и его порвали на части стервятники…

Хранитель встал с пола, погрозил тесаком невидимому магу, скрывавшемуся под балдахином, и убрался в лабиринт, не забыв прикрыть за собой дверь. Если в течение следующей седьмицы Отец Тьмы не надоумит его, как победить могучего волшебника во время сна, придется презреть строгий запрет Хозяина и выйти из Лабиринта при солнечном свете. Днем маг беспомощен: его смертную телесную оболочку не защищают магические руны и волшебный балдахин. Хранитель убьет его одним ударом когтистой лапы, и ножа не потребуется. Маг — не воин, он рыхлый и неловкий.

Последний, кого посетил Шишок, был Воин, который пришел в усадьбу вместе с Гостьей и ее сыном. В том, что его тоже рано или поздно придется уничтожить, Хранитель не сомневался. Воин таил в себе подспудную опасность, он мог ускорить наступление событий, которые Хранитель должен был предотвратить во что бы то ни стало.

В комнате мужчины, помимо обычной двери из лабиринта, имелись три скрытых отверстия для наблюдения и подслушивания. Когда-то здесь располагался один из гостевых покоев — Хозяин был не прочь узнать, о чем судачат его гости, и посмотреть, чем они занимаются вечерами. Отверстия были выполнены в огромном бронзовом панно, намертво вделанном в стену. Панно изображало эскиз древнего геральдического герба, якобы принадлежавший славному роду Хозяина. Действительно ли это был его герб или нет, Шишок не знал — Хозяин не счел нужным посвящать его в такие детали. Тем не менее никто из последующих владельцев имения выдрать панно из стены не смог, хотя попытки такого рода место имели: особенно часто рецидивы случались в первые двадцать лет текущего столетия. Огромная бронзовая доска и стена представляли собой единый монолит, и для того, чтобы рассоединить их, пришлось бы взрывать всю конструкцию. Взрывать же было нецелесообразно: с точки зрения историков и эстетов, панно особой ценности не представляло, да и поместье до известного времени использовали для размещения административных учреждений, которые канули в Лету с уходом системы управления, продержавшейся несколько десятков лет. Панно периодически чистили, а то и красили, но никто не обнаружил трех отверстий, искусно расположенных среди бесчисленных бронзовых завитков и барельефных неровностей — со стороны Лабиринта эти три дыры затыкались хорошо пригнанными бронзовыми вкладышами, которые вынимались по мере надобности наблюдателем-слухачом…