Серый. Мир - Николай Марчук

— Ну, наконец, сообразил, а то, я уж думал, что мы на этом, богом забытом камне, проторчим до второго пришествия, — раздраженно проскрипел Кот.

Со вторым скальным обломком вышло все намного быстрее, все действия я совершил за считанные минуты. Второй обломок был выше первого, но стоял метров на сто дальше от расчищенного прохода.

Теперь мне предстояло выбрать место для себя, но как это лучше сделать я не понимал, хорошо бы вначале осмотреть весь пещерный город с высоты, так мне легче было бы определить наиболее удачное место для засады.

— Кот, а можно как то зависнуть в воздухе? — с надеждой в голосе спросил я.

— Можно, если осторожно, — пробурчал Даймон. — Только я все сделаю сам, а ты не дергайся и не мешай. Понял?

— Понял.

То, что было сейчас мной, оторвалось от земли, и, поднявшись вверх, понеслось в сторону пещерного города. Скальные обломки мелькали внизу с огромной скоростью, несколько секунд, и, я оказался на очень большой высоте. Внизу, подо мной, как на ладони лежала одинокая скала — Улей. Только сейчас, находясь на высоте птичьего полета, можно было рассмотреть скальный массив во всех подробностях. А посмотреть было на что! С земли Улей выглядел, как высокая скала, одиноко торчащая среди поля скальных обломков. Но, сверху было видно, что скальный массив намного больше, чем это видится с того места, где я впервые увидел Улей. Один склон скалы, тот, что смотрел на поле, засеянное скальными обломками, был практически отвесным и неприступным. Именно в этой отвесной скале и были вырублены окна в форме пчелиных сот. Противоположный склон был пологий и выполнен в форме — широких террас. Террасы гигантскими ступенями спускались вниз к подножию скалы. Видимо первые хозяева Улья, использовали террасы для сельскохозяйственной деятельности — гигантские скальные чаши были заполнены землей, и кое-где угадывались остатки посаженных ровными рядами растений. На этих террасах сейчас паслись ездовые животные терронов — чханы. А в самом низу, у подножия скалы вилась и петляла среди камней стремительная горна речка. Центральная скала с окнами в форме сот была окружена более мелкими скалами-башнями, все это было соединено в общий ансамбль каменными лестницами, мостиками и переходами. Помимо всего прочего, оказалось, что между скалой и полем скальных обломков иметься стена — крепкое, основательное сооружение, высотой шесть метров и толщиной больше двух метров. Стена окружала Улей по периметру и была довольно в хорошем состоянии, целая и не разрушена. Только напротив проходов через поле скальных обломков были широкие провалы в стене, намека на ворота я не заметил. Как перегораживать проход в случае нападения тоже не совсем понятно.

— Кот, мы будем опускаться вниз, чтобы установить рисунок приема телепорта? — спросил я, видя что Даймон никаких действий не предпринимает, а висеть на такой высоте, даже в бестелесном состоянии — развлечение не из приятных.

— Нет. Там где-то внизу есть шаман терронов, он может нас заметить, — задумчиво ответил Кот.

— А как тогда будем переноситься сюда? — удивленно спросил я. — План штурма менять будем?

— Нет. Я тебя сам перекину. Тебе вон та башня, которая ближе всех к проходу подойдет?

— Конечно! Я про неё и думал с самого начала.

— Все, возвращаемся назад.

В глазах резко потемнело, и я очнулся, судорожно хватая ртом воздух. Сердце колотилось в груди, как рыба, выброшенная на берег. Не смотря на холодный воздух и то, что я был без верхней одежды, все мое тело горело жаром, а по лицу стекали крупные капли пота. Вот так прогулка, в бестелесном состоянии, чувствовал себя так, как будто разгрузил, в одиночку, двенадцатиметровую фуру.

— Серый ты как? Что случилось? Выглядишь хреново — в гроб, и то краше кладут, — зачастил вопросами Жук.

— Все нормально. Дай руку, помоги встать, — поднявшись на ноги, я с трудом смог надеть на себя бушлат и шапку, руки затекли и не хотели слушаться.

С трудом, передвигая замершие ноги, мы с Жуком пошли в сторону отдыхающих солдат. Нас встречали, молча, среди бывших каторжан было очень мало тех, кто служил в рядах советской армии. Народ в своей основной массе, был тяжелый, гниловатый по натуре был контингент. Очень многие из них попали на каторгу за дело. Были среди них и убийцы, и насильники, и просто опустившиеся на дно жизни элементы, которых продали на каторгу за долги. Им идти на штурм, ой как не хотелось. Но, что делать, если от этого зависела их жизнь? Ночи в горах очень холодные, запасов пищи у нас нет, броситься в бега не получится. Чтобы выжить, надо захватить Улей. Чтобы захватить Улей, надо убить всех находящихся там терронов, без этого никак. Вот такая арифметика жизни!

Морозов добился некоторых успехов в плане дисциплины отряда: он смог построить их в две шеренги, результат, конечно не ахти какой, но хоть что-то. Как говорится — с паршивой овцы, хоть шерсти клок!

— Танкист, на, получай оружие, — обрадовал я пулеметчика, протягивая ему свой автомат. — Храни его, как девственность младшей сестры!

— А, зачем мне еще и автомат, мне и пулемета хватит? — удивленно спросил Круглов.

— А затем, что пулемет я забираю себе, — широко улыбаясь, произнес я. — Мне с пулеметом, шороху наводить, среди терронов легче будет. А ты — горе-водитель, назначаешься заместителем командира первого взвода, ну, в общем, с Жуком пойдешь в одной группе.

— Понятно, — уныло произнес Круглов.

— Накидай мне осколочных гранат, штук тридцать, — я протянул Жуку свой вещмешок. — И запасные банки, с патронами к «дехтярю», туда же добавь.

— Ты решил в героя поиграть? — хмуро спросил подошедший Игнат.

— Ага! Нужно же как-то самоутвердиться в коллективе, — ответил я. — Не бойся, я живучий. Это вы смотрите, не потеряйтесь по дороге.

Морозов ничего не ответил, лишь неопределенно пожал плечами и отошел к своим подопечным.

Взвесив на руке вещмешок, я обреченно вздохнул, тяжело, блин! Весу в нем было, килограмм тридцать. Еще бы, там одних «лимонок» — тридцать штук. Если каждая весит — шестьсот грамм, то в тридцати штуках общего веса, восемнадцать килограмм. Плюс — фляга с водой, два снаряженных патронами барабана «ручнику» Дехтярева, каждый по сто патронов, а это еще пять килограмм, плюс — патроны к кольту. Ну и так, по мелочи. Я бы гранат взял еще больше, уж очень это вещь в хозяйстве хорошая — граната Ф1, или как её называю в народе — «лимонка».

«Лимонка» является наиболее могущественной из всех ручных гранат по убойному действию осколков и самой удобной в обращении. Ребра на ее корпусе — черепахе — существуют совсем не для разделения на осколки, как принято думать, а для «ухватываемости» в ладони, для удобства удержания и возможности привязки к чему-либо при постановке на растяжку в качестве мины. Корпус гранаты Ф-1 отлит из так называемого «сухого» чугуна, который при взрыве бризантного (дробящего) заряда раскалывается на осколки размером от горошины до спичечной головки, неправильной рваной формы с рваными острыми краями. Всего таких осколков образуется до четырехсот. Форма корпуса выбрана именно такой, не только для удобства удержания. До сих пор никто не может объяснить почему, но при взрыве «лимонки» на поверхности земли разлет осколков происходит преимущественно в стороны и очень мало — вверх. При этом трава «выкашивается» полностью в радиусе трех метров от места взрыва, сплошное поражение ростовой цели обеспечивается в радиусе пяти метров, на дистанции десяти метров ростовая цель поражается 5–7 осколками, в пятнадцати метрах — 2 — 3 осколками.

Поэтому на близких дистанциях от взрыва не спасет бронежилет — осколками посечет руки, ноги, лицо. Именно на это и делается расчет, ведь каждый террон носит на себе созданный природой бронежилет — костяные наросты и пластины.

Даже маленький осколок, попавший в шею, равносилен смертельному приговору. Проникающее убойное действие мелкие осколки сохраняют до 100 метров, крупные — до 250 метров. В замкнутых помещениях помимо массы рикошетирующих беспорядочных осколков ударная волна этой сильной гранаты сама по себе вызывает контузию и выводит из строя. Бронежилет при этом тоже бесполезен.

В пехоте по всем этим причинам граната Ф-1 используется как оборонительная. В спецназе — как мощное средство подавления, когда малыми силами необходимо достигнуть реальных результатов в конкретных жестоких обстоятельствах. Исход в специальных операциях при ведении боевых действий в нестандартных ситуациях сплошь и рядом зависит от применения практических боевых приемов, не обозначенных уставами и кабинетными регламентами. Беспощадная сила «лимонки» обеспечивает поворот событий в пользу инициативных и изобретательных, но только при ее умелом применении.

Во время моей службы в рядах «Горных стражей», меня обучали таким образом, чтобы при осуществлении оперативных огневых контактов, стреляя в перемещении одной рукой из пистолета, держать в другой, приподнятой на уровне головы руке гранату как противовес для плавного хода. Гранату из такого положения метали без замаха, мгновенно, при необходимости резко увеличивая этим свою огневую мощь. Но метали не просто так. На близких дистанциях оперативного боя «в упор», при внезапном столкновении с группой противника, граната забрасывалась за спины неприятеля. Это укрывало бросавшего от своих же осколков. Противник при этом оказывался «зажат» между стрелковым огнем «в упор» и разрывом — гранаты сзади.