Асы нелегальной разведки - Николай Шварёв

«Проведенные последние несколько суток в частых общениях с военнослужащими вермахта показали мне, что с ними очень легко входить в контакт. И солдаты, и офицеры охотно и много пили, быстро хмелели и становились болтливыми. Чувствуя себя победителями, они хвалились почём зря, надеясь, что к концу года война против Франции и Великобритании окончится, после чего можно будет свести счеты с Сов. Союзом».

Обстановка для работы разведчиков в оккупированной гитлеровцами Бельгии резко ухудшилась. Полиция разыскивала коммерческого директора фирмы Лео Гроссфогеля и коммерсанта Адама Миклера, но те, сменив паспорта, укрылись в надёжных местах.

Герман Избуцкий, арестованный бельгийской полицией, попал в тюрьму. Другие члены брюссельской группы «Отто» смогли избежать ареста. Л. Треппер должен был выехать в Париж, где ему предстояло создать другую фирму-прикрытие, используя уцелевшие от ареста средства. Несмотря на введённый оккупантами запрет любых банковских операций, ему удалось снять со счетов брюссельской фирмы 300 000 франков и перевести их в Париж.

Агент «Кент» (Винсенте Сьерра) был назначен резидентом брюссельской группы. Но сам А. Гуревич пытался уклониться от такого назначения, ссылаясь на то, что разведгруппа распалась и её практически не существует. Судя по всему, истинные причины, по-видимому, для отказа были не только в страхе за свою жизнь, но и в другом.

Незадолго до оккупации Бельгии А. Гуревич познакомился с Маргарет Барча, дочерью чехословацкого миллионера. Она даже отказалась бежать вместе с родителями во Францию из-за своего «уругвайца».

«Мы оказались в безвыходном положении, — вспоминал И.А. Большаков (представитель Разведупра. — Н.Ш.). —Л. Треппер (Отто) должен был уехать в Париж, где его связи были особенно прочными. А в Брюсселе оставить Кента, который уже органично вошёл в круги коммерческопромышленной буржуазии города, а через них заимел связи с руководством гитлеровских войск. Решение назначить Кента военным резидентом в Бельгии принял я, и никогда не жалел об этом».

«Мы прибыли во фронтовую столицу через несколько дней после вступления в неё немцев, — вспоминал Л. Треппер. — Душераздирающее зрелище: над городом реяло нацистское знамя со свастикой, на улицах — одна лишь гитлеровская военщина в серо-зелёной форме. А парижане? Казалось, они покинули город, чтобы не присутствовать при вторжении в него вражеских орд».

В течение всего лета Л. Треппер работал над созданием парижской разведывательной организации, коммерческих предприятий, которые станут её крышей.

В январе 1941 года в Париже, на Елисейских Полях, открывается коммерческое предприятие «Симэкс». Его основными акционерами были Лео Гроссфогель, Альфред Корбен и Робер Брейер. В Марселе открыт филиал, который возглавил Жюль Жаспар.

22 июня 1941 года — роковой день в судьбе советского народа. За считаные часы до вероломного нападения нацистской Германии на СССР военный атташе, генерал-майор И.А. Суслопаров, находившийся в неоккупирозанной зоне Франции, в городе Виши, в радиограмме, посланной в Москву, сообщал:

«21 июня 1941 г.

Как утверждает наш резидент Жильберг, которому я, разумеется, нисколько не поверил, командование вермахта закончило переброску своих войск на советскую границу и завтра, 22 июня 1941 года, они внезапно осуществят нападение на Советский Союз».

На этом донесении рукой И.В. Сталина красным карандашом была наложена резолюция: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его».

Личность резидента советской военной разведки во Франции Жильбера (Леопольд Треппер. — Н.Ш.) была установлена, но наказать его удалось лишь после окончания войны.

В тот день 21 июня 1941 года Л. Треппер вместе с Лео Гроссфогелем приехали в Виши, где тоща находилось советское посольство. Нарушив все правила конспирации — этого требовала экстремальная ситуация, — они вошли в дом, в котором проживал советский военный атташе.

Генерал И.А. Суслопаров, видимо, недавно проснувшийся, удивился их раннему и неожиданному визиту. Все понимали, что вишистская полиция зорко следит за теми, кто посещает советское посольство. Он грубо отчитал Л. Треп-пера, но тот, извинившись, прервал его.

— По моим совершенно достоверным данным, — сказал Треппер, — завтра, 22 июня 1941 года, на рассвете, гитлеровцы нападут на Советский Союз.

Но, как всегда недоверчивый, И.А. Суслопаров пытался переубедить незваных гостей.

— Вы заблуждаетесь, — объяснил он. — Я встречался с японским военным атташе, только что прибывшим из Берлина. Он меня заверил, что Германия не готовится к войне против СССР. На посла можно положиться.

Л. Треппер не согласился с рассуждением генерала и требовал срочно отправить шифровку в Москву, ссылаясь на абсолютную достоверность своих сведений, пока тот не распорядился отправить срочное сообщение в Центр.

Никогда не забудут советские люди те тревожные минуты воскресного утра 22 июня 1941 года, когда московское радио прервало свои передачи и все услышали правительственное сообщение: среди ночи без объявления войны фашистские орды внезапно вторглись в пределы территории Советского Союза.

С началом войны связь с закордонными резидентурами намного усложнилась. Да к тому же в тяжкие дни октября 1941 года, когда подразделения Генштаба и Разведупра Красной Армии спешно готовились к эвакуации в город Куйбышев, кто-то из сотрудников по неосторожности сжег книгу с кодом. А пока нашли другую, прошло много времени. И связь Центра с резидентурами в это время была парализована.

Сообщение о радиопередатчиках, работающих в самом сердце фашистского Третьего рейха, привело в ярость гитлеровцев. По указанию самого Гитлера была создана специальная группа по координации действий абвера, СД и гестапо, которой было поручено вести охоту за неизвестными «пианистами» (радисты разведгрупп. — Н.Ш.). Позже, в 1942 году, из этого подразделения возникнет зондеркоманда «Ди Роте Капелле».

Служба радиопеленгации абвера в Брюсселе в ночь на 13 декабря 1941 года упорно прослушивала эфир, но вражеские станции молчали… В ту ночь гитлеровцы совершили внезапный налёт на одну из квартир в доме на ул. Атребат, где, по их предположениям, могла находиться неизвестная радиостанция. Им в ту ночь посчастливилось, т. к. в квартире оказались шифровальщики и радисты Софи Познаньска и Давид Нами, хозяйка этой квартиры Рита Арну. При обыске было обнаружено около 100 зашифрованных радиограмм, а в подвале дома, в куче угля, найдена рация.

Ещё в декабре 1941 года Л. Треппер получил тревожную записку от Софи Познаньска о том, что в особняке по ул. Атребат сложилась ненормальная обстановка. Когда он 11 декабря приехал в Брюссель и на другой день встретился с Софи, она рассказала ему обо всём, что там происходит. Неисправимый Карлос Адамо (М.В. Макаров) приезжает на виллу в сопровождении друзей и подружек, людей, абсолютно посторонних. «Герман» (Иоганн Венцель), радист, который некоторое время пользовался этой квартирой, был вынужден прекратить отсюда радиопередачи.

Л. Треппер принял решение отозвать Софи Познаньска и Давида Камю, радиста-стажера, в Париж. Но, как оказалось, было уже поздно. Абвер-команда во главе с капитаном Гарри Пипе опередила их. Утром 13 декабря 1941 года в доме 101 по ул. Атребат был арестован «уругваец» Карлос Адамо. В тот же день там появился Л. Треппер.

«Я прибыл туда точно в 12.00, — вспоминал он позже о том трагическом дне. — Около дома находился гараж. Звоню. Через минуту появляется человек в штатском. Смотрю на него и тут же понимаю, что здесь что-то не то. Извините, я, видимо, ошибся. Тот: “Нет, нет, пожалуйста, проходите”.

В такие моменты у меня рефлекс срабатывает мгновенно. Можно было бежать, но это было бесполезно, бессмысленно. Иду с ним. Поднялся наверх и вижу, что здесь произошло. В первой комнате, перегороженной стеклянной перегородкой, следы беспорядка, произведенного во время обыска. В глубине комнаты я увидел Карлоса Адамо. Я снова сказал гестаповцу: “Извините, но незачем было меня таскать сюда наверх, я вижу, что не туда попал”.—“А зачем вы звонили?”—“А вот зачем — мне нужно в тот гараж, что возле дома. Он закрыт, и я решил позвонить, чтобы узнать, когда гараж откроется?”»