(Не)чужая семья (СИ) - Кофф Натализа

Убрав телефон в карман, Игорь кивнул Ежову. Охранник вышел из машины и придержал дверь для шефа. Подал трость.

Орлов понимал, что в настоящее время он не в форме. Так себе претендент для Евы. А если учесть, что бизнес у него не самый спокойный, разница в возрасте имелась, да и репутация не говорила в пользу отношений с такой нежной девочкой, как Ева, то картинка получалась хреновой. Вот только Орлов не собирался свою девочку никому уступать.

Димон нажал на дверной звонок, как только Игорь приблизился к крыльцу.

— Да тут дел на минутку, — ворчал Ежов, — давай я по-старинке? Стволом помашу. Ева идет с нами и не колышет. Развели детский сад.

— Не суетись, — приказал Гарик.

Дверь распахнулась. На пороге появился пацаненок, тот самый Эдик.

— Взрослые дома? — усмехнулся Орлов, пристально взглянул на пацана, тот выглядел странно.

— А вам зачем?

— За надом, — набычился Димон. — Ты же Эдик, да? Сюда иди, перетрем.

— Ага, сейчас! Я ментов вызову!

— Спокойно, — процедил Орлов. — Родители дома?

— Отец только, и Евка, — сдался пацан.

— Так, что происходит? Эдик? Кто там пришел?

— Орлов! — вместо пацана рявкнул Гарик.

Димон уже толкнул двери, потеснил Эдика, впустил шефа.

— А ты не отсвечивай, когда взрослые разговаривают, понял? — шикнул Ежов на пацана.

— А я вообще сваливаю, — нервно рассмеялся Эдик.

— А ты торчишь дома, пока не поступила другая команда, — угрожающе процедил Димон.

— Игорь Павлович? Чем обязан в столь поздний час? — подчеркнуто вежливо поинтересовался Михаил Юрьевич.

— Я к Еве Михайловне.

— А… зачем? — кашлянул Синичкин в кулак и поправил очки. — Евочка отдыхает. Ей положен жесткий постельный режим. Утром у нее важные процедуры.

— Пишите список, — пожал плечом Орлов, опираясь на трость.

— Какой, позвольте уточнить?

— Список всего, что ей нужно. Какие процедуры. Где. В котором часу. Короче, пишите все самое важное, с остальным разберемся, — отчеканил Гарик.

— Я не совсем понимаю…, — нахмурился Михаил Юрьевич, — какое отношение вы имеете к Еве и ее увечьям? Ей нужен специализированный уход, да. Но это не значит, что….

— Увечьям? Это тем, которые нанес ей ваш долбоеб-сынок? — усмехнулся Гарик.

— Проявите уважение! Вы в моем доме! — возмутился профессор.

— И что? От этого ваш Эдик перестал был долбоебом и нариком? Вы зрачки его видели? Он у вас уже под дурью, — усмехнулся Орлов и только сейчас заметил, что в холле появилась Ева. — О, привет, малышка! Круто выглядишь. Новая прическа?

— Все, я вызываю милицию!

— И адвоката, — подсказал Димон, демонстративно вынимая из кармана Эдика пару пакетиков с белым порошком.

— Игорь? — произнесла Ева.

— Я скучал. Едем? — улыбался Орлов.

— Ева никуда не поедет! Она не хочет! Ей и здесь хорошо.

— Пусть она сама скажет, — прищурился Гарик.

— Игорь, я…, — начала малышка, а Синичкин вдруг встал между Гариком и Евой, закрыл собой малышку от него.

— Она не дееспособна! И находится на моем полном попечении! Сегодня нам выдали заключение. Могу показать!

— Папа? Ты о чем говоришь? — искренне удивилась Ева.

— Что-то я не секу, — пробормотал Орлов. — Ты, говнюк, сейчас из дочки решил инвалида сделать?!

— Ева, не влезай. Я сам все решу. Мне известно о вашей связи. Но меня заверили, что с Игорем Павловичем составят разговор. Не бойся, он не причинит тебе вреда, — шикнул Синичкин. — А нас с тобой утром ждут важные процедуры. Ты ведь знаешь, сколько я готовился к этому дню!

Орлов чуял, что-то не так. Походу, не только ублюдок Эдик под наркотой. Профессор тоже весьма странно выглядел.

— Жду подробностей, — процедил Гарик и тяжело осел в кресло. — Что за люди? Что за процедуры? Что за важный день?

Димон по команде перехватил профессора, который бросился из комнаты.

— Мне нужно позвонить! Эдик! Принеси телефон!

— Сначала пообщаемся, — рассмеялся Димон и заломил мужику руку так, что тот взвыл. — Что за процедуры? Что за день завтра? Кто тебя крышует? Сам расскажешь? Или помочь?

— Я вам ничего не расскажу! Вы еще пожалеете о том, что вломились в мой дом!

— Папа, что все это значит? — растерянно прошептала Ева.

Оказывается, девчонка откуда-то выудила папку с бумагами и принялась ее листать.

— Эксперимент? Я твой эксперимент. Да? — растерянно говорила Ева.

— Ева, ты не понимаешь?! — пропыхтел старик.

— А ты попробуй растолкуй, — предложил Орлов, отобрал из ослабевших рук малышки папку, полистал ее, впрочем, о чем-то подобном он уже подозревал, потому и не был удивлен. — Давай-ка начнем со дня аварии.

— Это не ваше дело!

— Все, что касается Евы — мое дело, — процедил Орлов и уже мягче заговорил с любимой, — Маленькая, можешь взять куртку? Пару вещей, без которых не обойдешься до утра? Ну и там, по обстоятельствам?

— Я хочу услышать! — покачала головой Ева, — Хочу узнать, что за эксперименты отец ставил на мне!

— Я тебе все расскажу, обещаю, — поклялся Игорь.

Сейчас важно, чтобы малышка не услышала беседы с ее отцом. Были у Гарика соображения, что информация не из самых приятных.

— Честно?

— Правда-правда, — кивнул Игорь.

Когда Ева развернулась и отправилась к своей комнате, Орлов подал знак Димону.

Тот вынул пистолет и выпроводил Эдика. В холле остался Гарик наедине с профессором.

— У тебя три минуты, — невозмутимо обронил Орлов, расстегнул пиджак, под которым в кобуре находился пистолет. — Я не мент. По закону наказывать не буду. Исключительно по справедливости. Хочешь сдохнуть быстро и без мучений, говори.

— Можно мне выпить?

— Не трать время попусту, — посоветовал Орлов.

— Когда Еву сбила машина, я понял, что это шанс! — заговорил Синичкин. — Уникальный случай, такая удача. Я пятнадцать лет работал над препаратом. Пятнадцать чертовых лет! И никакой возможности проверить работу препарата на человеке. А здесь, прямо в моем доме.

Профессор взахлеб рассказывал о своем детище. Гарик слушал и все больше хмурился. Получалась крайне херовая картинка. Особенно, если учесть, что в разговоре имени Евы не фигурировало вовсе. По словам чокнутого врача она была «подопытной». А по факту — живой человек, пострадавший от рук ущербного ублюдка.

— Поэтому ты не сообщил в органы? Тебе нужен был подопытный? — сухо уточнил Орлов, — Ты Еву вообще лечил?!

— Мы на пороге величайшего открытия, Игорь Павлович! — возразил Синичкин. — Ева войдет в историю. Ее жертва не напрасна. Это ведь огромный прорыв в медицине!

— По тебе психушка плачет, урод! — процедил Гарик и все же направил пистолет на отца Евы. — Что будет, если я прострелю дыру в твоем позвоночнике? Сможешь ставить опыты на себе.

— Вы в своем уме, Игорь Павлович?!

— Я да, а ты? — усмехнулся Орлов. — Я не услышал ответа, Михаил Юрьевич. Что с Евой? Ты лечил ее, или только испытывал свое чертово лекарство?

— Это все не имеет значения, — упрямо проговорил старик.

— Евочка могла бы передвигаться самостоятельно, — раздался голос за спиной Орлова, — Миша обещал, что как только пройдут испытания, он вернет полную подвижность Еве. Да, Миша?

— Говори! — приказал Орлов, чувствуя, как ярость берет верх. И до смерти хочется снять оружие с предохранителя и нажать на курок.

— Судя по последним анализам, подвижность уже возвращается, — нехотя, скривившись, вздохнул Синичкин, — это тормозит график. Как и вы, Игорь Павлович! Вы негативно влияете на Еву! Я сразу понял, что вы будете мешать. По этой причине я и связался с нужными людьми.

Орлов вскинул бровь. Надо же, какой интересный поворот. Это Синичкин так завуалированно признается, что заказал его?

— Просто так, ради интереса, — усмехнулся Гарик, — кто ж тебе пообещал меня устранить?

— Это уже не важно. Знающие люди едут сюда, — в глазах старика появился маниакальный блеск, — очень скоро ни вы, ни ваш охранник, не будете мешаться под ногами.