Возрождение Феникса. Том 5 - Григорий Володин

пытается сбросить пот, заливающий в глаза. Эх, не подготовился как следует британец. К моей-то маске с внутренней стороны приложены две впитывающие губки. Я хоть и не Маска, но маску носить умею.

Пока Ричард занят обиходом, я наскакиваю на него со словами:

— Умыть тебя твоей кровью?

Провожу техничную боксерскую серию боковых ударов и ударов снизу. Парализующие вкупе с Огненными кулаками. Струи пламени стекают по стройному телу принца. Большинство боковых он отбивает и даже пытается контратаковать. Я сворачиваюсь и защищаюсь от жала плечом и принимаю туда же удар левой. Потряхивает сильно, но, сцепив зубы, удерживаюсь на ногах. А раз удержался, то, конечно, пора и мне тоже контратаковать. И лучше справа — там не мелькает хвост.

Молниеносный хай-кик.

Треск.

Принц пытается ответить. Мелькает жало. Оттягиваю назад лишь голову и корпус, ноги остаются близко к сопернику, таким образом я остаюсь на ударной дистанции. Ну и после оттяжки снова проворачиваю правый хук.

— А-р-р, — Ричард катится по настилу.

— Ты еще не дотягиваешь до моего уровня, но уже неплохо, — я бросаю взгляд на ложу Беридзе. Там без изменений — Дарико расстроена, Амиран взбешен, Петерс доволен чем-то или кем-то, может, самим собой. — В следующую нашу встречу, может, даже раз уронишь меня.

— Не будет следующей встречи, — принц вскакивает. — Я одолею тебя сейчас, гребаный Беркутов.

Он разозлен — я это чувствую. Капля по капле магнетизм выбешивает его. И вот струна терпения лопается. Ричард выпрямляется. Больше никакой боксеркой стойки, больше никаких блоков. Спина прямая, ноги вместе, к прожекторам вздернут сжатый правый кулак. Скорпионий хвост над головой развоплощается за ненадобностью. Но он мешкает, словно колеблясь в своем выборе.

Усмешка пропадает с моих губ. Я смотрю прямо в сомневающиеся глаза Ричарду.

— Если ты решил, принц, не медли. Никогда не медли. Ведь ты будущий король. Люди стерпят плохого правителя, но никогда — сомневающегося в себе.

Услышав, он вздрагивает, а потом решительно кивает.

— Так и быть, Беркутов. Это твои слова и мой выбор.

Ричард вскидывает кулак выше, из напряженных бледных костяшек выстреливают первые синие искры. Треща, наружу высовываются полуметровые синие резаки. Молнии зигзагами вьются вокруг Громовых когтей снизу вверх, словно змеи, а потом срываются с остриев.

Бах, бах, бах. Взрыв, взрыв, взрыв.

Барьеры октагона из бронированного стекла разлетаются россыпью бриллиантов. Трибуны исчезают в синем сиянии, окружившем меня.

— Признай ПОРАЖЕНИЕ, БЕРКУТОВ, — голос Ричарда буквально сочится Якой. Аура страха накрывает арену вязкой пеленой, судья бахается на колени.

Поведя плечами, я сбрасываю нелепое наваждение. Принц зелен еще, чтобы меня напугать.

— РИЧАРД! — бьет с другой стороны новая волна Яки, более стойкая и выдержанная.

Оглядываюсь. Скинув с головы берет и освободив красный водопад волос, из подтрибунного помещения бежит Астерия. Глаза княжны горят яростью, красивое лицо свирепо искажено.

— Что тебе мама ГОВОРИЛА ПРО КОГТИ? — новый взрыв эмоций.

Пошатнувшись от психического удара сестры, Ричард отступает на шаг.

Астерия уже готова запрыгнуть на арену и надавать люлей своему братцу. Я резко заслоняю принца собой и, развернувшись навстречу Астре, принимаю порцию Яки. Чуть морщусь — княжна посильнее в ментальном плане, чем Ричард.

— Нет, Астерия, — перекрикиваю я шипение стелящихся под ногами молний. — У нас дуэль без поддавков. Не вмешивайся.

Электрическая завеса закрывает княжну. Видится лишь высокий силуэт сквозь фон синевы: тонкая талия, крутые бедра, высокая грудь.

— Ты уверен? — доносится встревоженный голос княжны. — Это же Громовые когти, блин!

Бросаю взгляд на ложу. Дарико стоит у окна. Время есть.

— Я подписался на этот турнир, Ричард тоже. А причины каждого уже неважны. Если слово сказано, надо его выполнять. Мы сказали, что будем драться, значит впереди сражение.

Я знаю — принц тоже слышит меня. Эти слова в первую очередь для него.

Если Ричард не научится отвечать за свои слова, то из него выйдет паршивый король. Пока еще есть шанс. Если он поймет, что представляет из себя оружие массового поражения, то будет более взвешенно относится к своим действиям. Для таких как он случайно оброненное слово или необдуманный шаг чреват смертями.

Сейчас же Ричард на перепутье.

Астерия замирает, но вот с задержкой ее силуэт отступает от синевы между нами. Послушалась, вот и славно.

Я же возвращаюсь к Ричарду. Наклонившись, подняв руки перед лицом, иду прямо на принца. Прежде чем он тут всех сожжет, надо его вырубить. Проходили, знаем.

Каскад молний увеличивается, меня прошивает током. Чуть ли не скручивает пополам. Делаю два шага назад, но дальше новая завеса. Повсюду молнии и свет.

Что ж, это испытание и для Арсения Беркутова, и для Фалгора Феникса.

Выдохнув, я делаю усилие над собой. Золотые татуировки на моем теле накаляются. Металлический сплав, из которого сделана краска, не может испариться от нагрева, и это дает мне возможность долгого контакта с Анреалиумом.

— Фалгор, ты слаб, всё так же слаб…. — Боги Хаоса всё так же караулят у дверей. — Прими наш дар наконец.

Внутренним зрением вижу колоссальные чудовищные фигуры, состоящие из тьмы. Монстры Хаоса. Я отворачиваюсь от их мерзких даров. Навстречу мне несется всадник на огненном коне. Огромный конь скачет прямо по воздуху, выпуская пар из ноздрей и разрывая чёрную влажную тьму тяжёлыми копытами. Его седлает высокий мужчина крепкого телосложения, с рыжими волосами. Одет бог в яркие одежды красно-белого цвета, в руке он держит кузнечный молот.

Сам Сварог, Великий Кузнец снизошел ко мне.

Остановив коня подле меня, бог небесного огня молча протягивает мне свой молот.

Моя спина сама собой склоняется в поклоне.

— Прости, но сегодня я не могу взять твое орудие, Бог Кузнец, — произношу я к своему удивлению. Откуда такое уважение к чужому мифу и суеверию? Откуда эти почести? Никогда в жизни я не разговаривал с фантазмами, всегда считал их всего лишь инструментами, вылепленными из веры людей, и вот вдруг разговариваю…как с живым существом.

Сварог смотрит на меня с пониманием, а затем, дернув поводья, разворачивает коня прочь. Я лишь хлопаю глазами вслед. Произошло что-то странное и непостижимое.

Вдруг в моем сознании гремит гром, из тьмы Хаоса воплощается новый фантазм. На этот раз пеший воин, тоже с красной огненной бородой, как и Сварог. Щит богатыря сияет подобно солнцу, озаряя всё огненным светом. А вот на кончике копья у царственного духа полыхают четыре язычка пламени. Изогнутые как Когти Ричарда. Но только это не молнии, а именно пламя.

Передо мной явился сам Царь-Огонь, одна из персонификаций Перуна, бога Грома.

— Царь-Огонь, не прошу твоего орудия, — говорю я. — Лишь немного твоего пламени.

Богатырь наклоняет ко