Литературные вечера. 7-11 классы - Надежда Пестрякова

– Ваша… (прошептала она еле слышно)

Господин Н. Н. :

– Что мы делаем!.. (воскликнул герой и судорожно отодвинулся назад) Ваш брат… ведь он все знает… Он знает, что я вижусь с вами. (Ася опустилась на скамью). Да, ваш брат все знает… (продолжал он, вставая и отходя.) Я должен был ему все сказать.

Ася :

– Должны? (Она проговорила невнятно, плохо понимая.)

Господин Н. Н. :

– Да-да… (повторил он с ожесточением) и в этом вы одни виноваты, вы одни. Зачем вы сами выдали вашу тайну? Кто заставлял вас все высказать вашему брату? Он сегодня был сам у меня и передал мне ваш разговор с ним. (Ходил большими шагами, стараясь не глядеть на Асю.) Теперь все пропало, все, все. (Ася поднялась.) Остановитесь, остановитесь, прошу вас. Вы имеете дело с честным человеком – да, с честным человеком. Но, ради бога, что взволновало вас? Разве вы заметили во мне какую перемену? А я не мог скрываться перед вашим братом, когда он пришел сегодня ко мне. (В его голове звенела мысль о том, что он безнравственный обманщик.)

Ася :

– Я не звала брата, он пришел сам. (Ася испуганно прошептала.)

Господин Н. Н. :

– Посмотрите же, что вы наделали, теперь вы хотите уехать…

Ася :

– Да, я должна уехать, я и попросила вас сюда для того только, чтобы проститься с вами.

Господин Н. Н. :

– И вы думаете, мне будет легко с вами расстаться?

Ася :

– Но зачем же вы сказали брату? (с недоумением спросила она.)

Господин Н. Н. :

– Я вам говорю – я не мог поступить иначе. Если б вы сами не выдали себя…

Ася :

– Я заперлась в моей комнате, я не знала, что у моей хозяйки был другой ключ… (Простодушие Аси чуть не рассердило героя.)

Господин Н. Н. :

– И вот теперь все кончено! Все. Теперь нам должно расстаться. (Он украдкой взглянул на Асю: лицо ее быстро краснело. Сам он ходил и говорил, как в лихорадке.) Вы не дали развиться чувству, которое начинало созревать, вы сами разорвали нашу связь, вы не имели ко мне доверия, вы усомнились во мне… (Ася все больше наклонялась вперед – и вдруг упала на колени, уронила голову на руки и зарыдала. Герой подбежал, пытался поднять ее.) Анна Николаевна, Ася, пожалуйста, умоляю вас, ради бога, перестаньте… (Он снова взял ее за руку, но она вдруг вскочила и с быстротою молнии исчезла…)

Ведущий: И. С. Тургенев. «Как хороши, как свежи были розы…» (отрывок).

«Где-то, когда-то, давным-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною… но первый стих остался у меня в памяти: „Как хороши, как свежи были розы…“

И вижу я себя перед низким окном загородного русского дома. Летний вечер тихо тает и переходит в ночь, в теплом воздухе пахнет резедой и липой: а на окне, опершись на выпрямленную руку и склонив голову к плечу, сидит девушка – и безмолвно и пристально смотрит на небо, как бы выжидая появления первых звезд. Как простодушно-вдохновенны задумчивые глаза, как трогательно-невинны раскрытые, вопрошающие губы, как ровно дышит еще не вполне расцветшая, еще ничем не взволнованная грудь, как чист и нежен облик юного лица! Я не дерзаю заговорить с нею, – но как она мне дорога, как бьется мое сердце! Как хороши, как свежи были розы…»

(Встреча у пруда. Рудин сначала беспокойно ходил взад и вперед, затем картинно стоял на плотине, Наталья спешила к нему прямо по мокрой траве. Рудин подошел к ней и остановился в изумлении; он еще не видел на ее лице такого выражения: брови сдвинуты, губы сжаты, глаза глядели прямо и строго)

Наталья :

– Дмитрий Николаич, нам время терять некогда. Я пришла на пять минут. Я пришла сказать вам, что матушка все знает. Господин Пандалевский подсмотрел нас третьего дня и рассказал ей о нашем свидании.

Рудин :

– Боже мой! – это ужасно… Что же сказала ваша матушка?

Наталья :

– Она не сердилась на меня, не бранила меня, только попеняла мне за мое легкомыслие.

Рудин :

– Только?

Наталья :

– Да, и объявила мне, что она скорее согласится видеть меня мертвою, чем вашей женою.

Рудин :

– Неужели она это сказала?

Наталья :

– Да; и еще прибавила, что вы сами нисколько не желаете жениться на мне, что вы только так, от скуки, приволокнулись за мной и, что она этого от вас не ожидала; что, впрочем, она сама виновата: зачем позволила мне так часто видеться с вами… что она надеется на мое благоразумие, что я ее очень удивила… да уж я и не помню всего, что она говорила мне. (Наталья произнесла это ровным, почти беззвучным голосом).

Рудин :

– А вы, Наталья Алексеевна, что вы ей ответили?

Наталья :

– Что я ей ответила? Что вы теперь намерены делать?

Рудин :

– Боже мой! Боже мой! – это жестоко! Так скоро!.. Такой внезапный удар!.. И ваша матушка пришла в такое негодование?

Наталья :

– Да … да, она слышать о вас не хочет.

Рудин :

– Это ужасно! Стало быть, никакой надежды нет?

Наталья :

– Никакой!

Рудин :

– За что мы так несчастливы! Гнусный этот Пандалевский! Вы меня спрашиваете, Наталья Алексеевна, что я намерен делать? У меня голова кругом идет – я ничего сообразить не могу… Я чувствую только свое несчастие… Удивляюсь, как вы можете сохранять хладнокровие!..

Наталья :

– Вы думаете, мне легко? (Рудин начал ходить по плотине, Наталья не спускала с него глаз.)

Рудин :

– Ваша матушка вас не расспрашивала?

Наталья :

– Она меня спросила, люблю ли я вас.

Рудин :

– Ну… и вы? (Наталья помолчала.)

Наталья :

– Я не солгала. (Рудин взял ее за руку.)

Рудин :

– Всегда, во всем благородна и великодушна! О, сердце девушки – это чистое золото! Но неужели ваша матушка так решительно объявила свою волю насчет невозможности нашего брака?

Наталья :

– Да, решительно. Я уж вам сказала, она убеждена, что вы сами не думаете жениться на мне.

Рудин :

– Стало быть, считает меня за обманщика! Чем я заслужил это? (Рудин схватил себя за голову.)

Наталья :

– Дмитрий Николаич! Мы тратим попусту время. Вспомните, я в последний раз вижусь с вами. Я пришла сюда не плакать, не жаловаться, – вы видите, я не плачу, – я пришла за советом.

Рудин :

– Да какой совет могу я дать вам, Наталья Алексеевна?

Наталья :

– Какой совет? Вы мужчина; я привыкла вам верить, я до конца буду верить вам. Скажите мне, какие ваши намерения?

Рудин :

– Мои намерения? Ваша матушка, вероятно, откажет мне от дому.

Наталья :

– Может быть. Она уже вчера объявила мне, что должна будет раззнакомиться с вами… Но вы не ответили на мой вопрос.

Рудин :

– На какой вопрос?

Наталья :

– Как вы думаете, что нам надобно теперь делать?

Рудин :

– Что нам делать? Разумеется, покориться…

Наталья :

– Покориться. (Медленно повторила Наталья, губы ее побледнели.)

Рудин :

– Покориться судьбе. Что же делать! Я слишком хорошо знаю, как это горько, тяжело, невыносимо; но посудите сами, Наталья Алексеевна, я беден … Видно, нам не суждено было жить вместе, и то счастье, о котором я мечтал, не для меня! (Наталья закрыла лицо руками и заплакала)

Наталья :

– Вы мне говорите, чтобы я утешилась, я не о том плачу, о чем вы думаете … Мне не то больно: мне больно то, что я в вас обманулась… Как! Я прихожу к вам за советом, и первое ваше слово: покориться. Покориться! Так вот как вы применяете на деле ваши толкования о свободе, о жертвах, которые… (Голос ее прервался)

Рудин :

– Но, Наталья Алексеевна, вспомните … я не отказываюсь от слов моих… только… (Рудин смущен)

Наталья :

– Вы спрашивали меня (продолжала Наталья с новой силой), что я ответила моей матери: я ей ответила, что скорее умру, чем выйду за другого замуж … А вы говорите: покориться! Стало быть, она была права: вы точно, от нечего делать, от скуки, пошутили со мной…

Рудин :

– Клянусь вам, Наталья Алексеевна, уверяю вас… (Она не слушала его)

Наталья :

– Зачем же вы не остановили меня? зачем вы сами … Или вы не рассчитывали на препятствия? Мне стыдно говорить об этом … но ведь все уже кончено.

Рудин :

– Вам надо успокоиться, Наталья Алексеевна, нам надо вдвоем подумать, какие меры…

Наталья :

– Вы так часто говорили о самоотвержении, но знаете ли, если б вы сказали мне сегодня, сейчас: «Я тебя люблю, но я жениться не могу, я не отвечаю за будущее, дай мне руку и ступай за мной», – знаете ли, что я бы пошла за вами, знаете ли, что я на все решилась? Но, верно, от слова до дела еще далеко, и вы теперь струсили точно так же, как струсили третьего дня за обедом перед Волынцевым.