Поиск (СИ) - Трифонов Илья

Я перешел на Вспышку, спрыгнув в вниз и помчавшись навстречу смерти. Только не своей, а того, на чьей исковерканной душе лежали даже не сотни – тысячи невинно загубленных душ. Их голоса слезно взывали в Силе, моля об отмщении и возможности освободиться.

«Потерпите еще немножно», – сцепил я зубы, изо всех сил сдерживая внутренний Свет, взывающий к справедливости. Вторя ему, пел кайбер кристалл в рукояти светового меча, сокрытого муляжом батареи личного щита на поясе. Ему тоже не терпелось вступить в бой, но марать клинок о Кертеру я не стану. Не заслужил недоситх чести быть убитым, как воин.

Излишне расплодившихся тараканов принято травить дустом. Ну или, по крайней мере, давить тапком с широкой подошвой. Чтобы самому не заляпаться потрохами.

Не добежав до ситха и сотни метров, все еще не заметившего нашего приближения, я дал знак девушкам следовать своему примеру. После чего вытянул руку в сторону обломков и повелительно раскрыл ладонь, отпуская запертую в себе Силу на волю.

Поглощенный звуком светового меча, режущего плоть кричащих от боли людей и экзотов, Дарт Кертера слишком поздно почуял неладное. Лишь когда чужеродный ему источник Светлой стороны запылал, ситх соизволил утереть кровавую пелену, застилающую глаза. Лишь это помогло ему вовремя среагировать и с гневным криком вскинуть вверх руки, в последний момент останавливая падающую плиту панельного здания, сорванную с креплений нашим с Карой и Ланой объединенным Телекинезом.

Как бы ни был силен Лорд, притворявшийся Дартом, напора его ненависти не хватало, чтобы удержать давящую сверху тяжесть. И когда он понял это, то попытался вырваться, применив Рывок с объединенным Толчком Силы. Не ситхскую даже, а джедайскую технику не самого высокого ранга. Я лишь презрительно скривился, протянув в сторону пошатнувшегося Кертеры вторую руку, сбив тому так и не завершенный прорыв к свободе. Позорище. Древние ситхи в своих склепах как наскипидаренные вертятся, глядя на ничтожного потомка их темного наследия. А ведь я не использовал и четверти своей Силы для его сдерживания! Основную работу делали Кара и Лана, выкладывающиеся на полную ради смерти своего давнего врага.

В последние секунды своей жизни Кертера, с которого слетел весь его лоск, показал свою истинную сущность. Светящиеся багрянцем узкие зрачки недоситха расширились, выражая охвативший его страх. Даже не так. Страх! Неотвратимый ужас неизбежности от мысли неумолимо надвигающейся погибели, которую уже не остановить.

Однако трус не был бы собой, не пытайся спастись до последнего вздоха. Всю доступную ему энергию Темной стороны Кертера вложил в один мощный Рывок. Но единственное, чего добился: стал раздавленным не серединой многотонной плиты, а ее краем, откуда при соприкосновении с поверхностью вырвался фонтан крови вперемешку с бесформенными потрохами. Бессильно сползшими по спешно выставленному Щитовому Барьеру, охранившему нас с Ланой и Карой от участи стать изгвазданными с ног до головы.

Вот и все, делов-то. Я даже не стал проверять ментощупами факт смерти ситха, и без того ощутив в Силе объединенный выдох множества голосов. Тех, кто со смертью истязавшего их существа, стали свободны и смогли упокоиться с миром. Либо пойти на очищение и однажды начать жизнь заново. Как учил Нак Зиил: «Никто не исчезает бесследно. Сила едина с миром. Все мы – ее часть. И однажды вернемся в нее, обретя покой, либо уйдя на круг перерождений».

Возможно, даже такое потерявшее все человеческое животное, как Кертера, получит свой шанс. Однако произойдет это однозначно не скоро, если вовсе случится. Столько запятнанную душу не отмыть столь быстро, и Сила еще нескоро отпустит из своих объятий новую чистую душу.

Подойдя к месту «захоронения» бывшего ситха, ставшего блинчиком с начинкой из мясных потрохов, я указал носком ботинка на продолжающую расползаться из-под плиты кровавую лужу.

– Ничего другого он не заслужил.

Находящиеся в прострации девушки только закивали, не в силах отвести взглядов от того, что осталось от их давнего врага. Того, кто причинил им душевной боли и страданий всего лишь одним своим существованием. Ведь нет ничего ужаснее, чем страх неизвестности. А его сестры за пять с лишним лет бегства успели испить сполна.

Однако, это еше не конец. Послав сигнал охотникам по комлинку, я уселся на край плиты и, свесив с нее ноги, улыбнулся Лане с Карой, у которых по щекам текли слезы.

– Как мы его, а? Даже не вспотели.

Я ожидал чего угодно. Смеха. Слез. Даже простого молчания. Но то, что произошло дальше, пошатнуло спокойствие даже такого видавшего всякое джедая, как я.

Кара с Ланой синхронно, будто всю жизнь репетировали, опустились на одно колено. Потом каждая из них зажгла свой световой меч. Два ярко-желтых клинка вгрызлись в металл под ногами, высекая снопы искр и понемногу оплавляя две рваные огненные дыры. Сложив ладони на рукоятях своих мечей, Лана с Карой в жесте покорности склонили головы и заговорили друг за другом:

– Силой и честью…

– …семья Лорсо присягает…

– …и клянется в верности…

– …Главе нерожденного клана

– …повергшему Тьму…

– …восстановившему справедливость…

– …истинному посланнику разящего Света.

– Вместе в любви и смерти, – сказала Лана, поднимая голову и устремляя на меня сверкающий солнечный взгляд.

– Едины в Силе, – вторила Кара, повторив действия младшей сестры.

Честно сказать, я нехило так прифигел. Произнесенная на Высоком галактическом незамысловатая клятва каждым словом вызывала усиливающуюся рябь в Силе, пока под конец не вызвала целый штормовой вал, пронесшийся сквозь нас и истаявший в мгновение ока, словно ничего не произошло. Причем он стал неожиданностью не только для меня одного.

Кара с Ланой, заметно вздрогнули, когда ощутили последствия своих слов. Пришлось посылать им экстренные импульсы успокоения через ментощупы, про себя прогоняя варианты столь странного побочного эффекта обычных слов. Немногие казались настолько правдоподобным, чтобы полностью принять их на веру. И ни один не смог полностью объяснить истинную суть произошедшего.

В итоге я решил остановиться на самом очевидном: Узы. Сама Сила среагировала на состояние девушек, сумевших в какой-то момент через духовную связь слиться в одно целое. Совсем ненадолго, но достаточно, чтобы миг единения двух душ вызвал волновой эффект. Как если опавший лист, спокойно плывший по незамутненной водной глади озера, вдруг вдвое потяжелел и камнем пошел на дно.

Напугало ли это меня? Нет. Заставило задуматься? Еще как. До сего момента их сестринская привязанность казались мне лишь последствием Уз Силы, но теперь стало очевидно, насколько для них обеих все серьезно. После такого выступления последние сомнения в фамилии Кары отпали сами собой. Она – Лорсо. И ее клятва в Силе точно также искренна, как и у ее младшей сестры.

«Что ж, слово сказано. Пришло время и мне сделать ответный шаг».

Поднявшись на ноги, я вновь отпустил свой Свет, одновременно с ним полностью открывая в ментале свою душу окружающему миру, отчего девушки ахнули и замерли, боясь спугнуть хрупкий момент единения.

– Я принимаю вашу клятву, Лана и Кара Лорсо, – протянув руки, куда легли два деактивированных световых меча, сказал я. На Высшем галактическом любой голос звучит более величественно и гордо, однако эффекта клятвы сестер мне достичь не удалось. Вместо него я надавил вокруг своей аурой, заставив Кару с Ланой затрепетать от торжественности момента.

– Служите верно и с достоинством, – «омыв» мечи своей Силой, я протянул их обратно хозяйкам. – Станьте щитом и мечом клана во мраке ночи, куда мы ступаем. Во славу нашу.

– Во славу! – вернув оружие, девушки поднялись и еще раз склонили головы в жесте покорности. Я ответил им улыбкой и мельком довольно переглянулся с Фрисби, вне сомнений снявший весь процесс вассальной присяги. Будет потом, что внукам показать.

К сожалению, пока мой клан не имеет Имени, все наши с сестрами клятвы друг другу – не более, чем простое обещание. И оставаться ему таковым еще довольно долго. Пока я даже приблизительно не представляю, каким может или должно быть название клана. Не потому, что не могу «тупо выбрать звучное или красивое»! Тут как раз фантазия работает на убой. Просто, любое из них будет наносное, ненастоящее. Ни к чему не привязанный пустой звук мимолетного желания, не несущей в себе никакой крупицы истины.