Злой ветер - Рэйчел Кейн

Меня потрясло огромное облегчение, вспыхнувшее в глазах Дэвида. Я не хотела замечать его, не хотела думать о том, что оно означало. А означало оно одно: Дэвид смертельно боялся моего решения. Раз боялся, значит…

Я не могу сейчас думать об этом. Ведь инстинкт самосохранения первичен, а сострадание вторично, разве не так? Довольно… Позже я сделаю все, что полагается.

Должно быть, Дэвид почувствовал мои колебания, потому что впервые отвел глаза.

– Нет, – ответил он. – Но если ты не слишком привередлива, то хочу сообщить: Мэрион приехала сюда на замечательном «лендровере» у которого к тому же полные баки.

«Лендровер» – массивная белая зверюга, щедро забрызганная грязью – в доказательство того, что это не просто мечта загородного жителя. Машина стояла без присмотра в роще, разительно отличавшейся от идеальной фермы на Чугунной Дороге. Я видела вокруг бесчисленные доказательства халтуры – Мэрион или ее помощника? Трава чересчур зеленая, деревья неправдоподобно роскошные, идеальные цветы – все как по команде тянут свои головки к солнцу.

На фоне этого буйства природы «лендровер» выглядел жирным механическим тараканом на свадебном торте.

Я потрогала дверцу, тихо надеясь, что Мэрион не выезжает за город с громогласной сигнализацией. И точно: истерического воя не последовало, но и открыть машину мне не удалось.

– Закрыто, – сообщила я Дэвиду. Он потянулся через мое плечо и прикоснулся к ручке. Метал клацнул.

– Да нет же, открыто, – возразил он. Дверца широко распахнулась.

В молчании мы забрались внутрь – для меня, уставшей и побитой, это было все равно как штурмовать неприступную К2.[31] Взгромоздившись на удобное сиденье и глядя на окружающий мир сквозь тонированные стекла, я вдохнула запахи чужой машины. Не в пример моей Далиле, здесь пахло какими-то травами, свежей зеленью, нагретой землей. Никто не осквернял эту крошку забытыми объедками или пролитым кофе. Если уж Мэрион и пролила бы что, то скорее травяной чай. В салоне находилась лишь одна посторонняя вещь – серебристый термос на заднем сиденье. Надеюсь, кофе. Эрик выглядел достаточно человечным, чтоб время от времени опрокинуть чашечку-другую.

Дэвид, очевидно, решил, что в отсутствие ключей я дожидаюсь божественного вдохновения. Он потянулся и коснулся замка зажигания одним пальцем. С него соскочила голубая искра, и мотор тихо заурчал.

– Если я когда-нибудь решу сделать бизнес на ворованных машинах, ты окажешься просто незаменимым помощником, – съязвила я. – И много у тебя в запасе таких хитрых фокусов?

Вопрос был некорректным, и Дэвид с полным правом проигнорировал его. Он молча пристегнул ремень безопасности, я последовала его примеру и, покинув луг, осторожно выехала на возвышение Чугунной Дороги. Здесь уж мы газанули вовсю. Я пережила несколько неприятных мгновений, глядя в зеркало заднего обзора и ожидая, что вот-вот из-за деревьев покажется погоня, но все обошлось. Да и что Мэрион могла сделать со мной? На таком расстоянии, при том, что я находилась в машине, на мощеной дороге… Разве что учинить землетрясение, но это создало бы угрозу для окружающих, а Мэрион была щепетильна в подобных вещах.

Надеюсь…

Но все равно я чувствовала некоторую напряженность, пока не покинула Чугунную Дорогу…

Выбравшись на оживленное шоссе, я свернула направо – на север. Дэвид пошевелился, но я опередила его возражения:

– Они ожидают, что я поеду на юг, – пояснила я. – Мы так и сделаем, но не сразу. Нам надо затеряться до того, как они сообразят натравить на нас обычных колов, – видишь ли, машина Мэрион чересчур заметна.

– А как насчет старомодного «мустанга»?

Тут он меня уел. Не отвечая, я продолжала двигаться на север до следующего перекрестка, а там наудачу свернула влево и некоторое время ехала по дорогам без всяких указателей. Да они мне были и не нужны. Локальная теория гласит: если ты не знаешь точно, куда направляешься, то не принадлежишь этому месту. Я изучила приборную доску.

Ого, Мэрион расстаралась и обзавелась ГСО. Я активировала ее и теперь наблюдала собственное передвижение по карте. Дэвид тоже неожиданно заинтересовался: он внимательно следил за картинкой, водил по ней пальцем, предлагал мне альтернативные маршруты. В конце концов мы оказались на трассе, которая проходила через кучу мелких городков Канзаса и выводила нас к Оклахома-сити.

– Есть более короткий маршрут, – указал мне Дэвид.

– С некоторых пор я опасаюсь коротких маршрутов. Ну и, в любом случае, у меня подруга живет возле Оклахома-сити, так что туда мы поедем прежде всего.

– И что дальше?..

– Думаю, решу на месте.

– Очень дальновидный план, ничего не скажешь.

– Давай ты заткнешься и немного помолчишь?

Ну, он и заткнулся. И очень жаль, кстати, потому что у меня к нему имелась куча вопросов. Прежде всего: что будет с Далилой – моей любимой малышкой цвета летней ночи? Одна только мысль, что Эрик или – боже упаси! – Шерл сядут за ее руль, приводило меня в такой ужас, что я почти была готова развернуться и ехать назад.

Примерно минут тридцать мы ехали в полной тишине, затем я задала вопрос, который не давал мне покоя:

– Так у тебя действительно нет хозяина?

Я все еще не могла поверить в это. Нет, конечно, в сказках всякое случается… там на каждом шагу валяются старые медные лампы, которые только и ждут, чтоб кто-нибудь потер их и загадал заветные три желания. Однако на практике все происходит иначе. Все реальные джинны, точно драгоценные камни, сосчитаны, распределены и подлежат строгому учету. Их служба длится вечно.

Дэвид упорно глядел в окно на проносившиеся мимо сельскохозяйственные пейзажи: крохотные фермочки, аккуратные поля, на которых там и сям виднелись коровы.

– Ты же знаешь, это один из тех вопросов, на которые я обязан отвечать честно, только если ты спросишь трижды. Да. У меня нет хозяина.

Джинны способны говорить неправду – очень даже легко, – но только не по поводу того, кто они такие и кому служат. Но спрашивать надо напрямик и быть очень сосредоточенным. Ведь джинны способны дать сто очков вперед любому дзен-буддисту по части запудривания мозгов. И не гнушаются всякими трюками, чтоб сбить с толку собеседника. Я знала это, но ответ Дэвида казался вполне честным. Он действительно был воплощением несбыточной мечты – джинном на вольных хлебах. А это означало… нет, я не хотела думать о том, что это означало. Слишком уж большой соблазн. Слишком все выходило легко и просто.

Дэвид повернулся ко мне: теперь он не пытался маскировать глаза, которые отсвечивали чистой медью. Несказанно прекрасные и неизмеримо пугающие. Оценивая прошлое, я понимала, что его маскировка была не такой уж сложной: требовалось лишь подкорректировать цвет волос и глаз, а также спрятать могучую ауру.