Мы созданы из моментов - Молли Маклейн

— Поздно для «Коул Стоп», но не для меня.

Я открываю дверь и пропускаю ее вперед.

— Джетт надевано уснул, но я могу разбудить его, если хочешь.

— Нет, нет. — Она качает головой и проходит мимо, ее сладкий, приторный аромат щекочет мне нос. — Пусть спит.

— Он сегодня много играл с моим отцом и Джинксом. И, наверное, не проснулся бы, даже если бы мы попытались.

И почему, черт возьми, мои ладони вдруг вспотели?

— Хочешь что-нибудь выпить? Пиво или, думаю, у меня есть пара этих крепких сидров…

— Нет, спасибо. Я не могу оставаться слишком долго, иначе мои яблоки станут коричневыми. Кроме того, я уже выпила бокал вина. Не хочу испытывать судьбу. — Она поворачивается лицом ко мне в холле, темные глаза стали намного яснее, чем утром. — Джесси, это великолепно.

Я открываю рот, чтобы поблагодарить, но останавливаю себя, потому что это Хейден. Единственный человек, чье мнение о моем доме я хотел услышать когда-либо. И хочу показать ей гораздо больше, чем просто вход.

— Могу я устроить тебе экскурсию? — Я провожу влажной рукой по шее, надеясь. — Ты можешь заглянуть хотя бы в комнату Джетта. Посмотреть, где он спит.

Она снова мягко улыбается и кивает.

— Мне бы этого хотелось.

— Я не хочу отвлекать тебя от пирога…

— Он может подождать несколько минут.

В ее голосе есть воздушная легкость, от которой у меня по позвоночнику пробегает дрожь. Проблема только в том, что на мне лишь баскетбольные шорты, и, если мой член узнает об этой маленькой вспышке, у меня будут проблемы.

Я прочищаю горло и наклоняю голову в сторону кухни.

— Здесь я притворяюсь, что готовлю всякое дерьмо.

Она смеется и к счастью обращает свое внимание на большую комнату слева. Как и во всем доме, здесь много темного дерева с современными элементами, и мне нравится наблюдать, как она рукой бежит по гладкому карамельному граниту, когда все это рассматривает.

Далее идут столовая, небольшая гостиная/зона отдыха и ванная комната на первом этаже, затем мой кабинет, которым я никогда не пользуюсь, и семейная комната, которой пользуюсь каждый день.

— Вау! — Хейден улыбается, когда мы заходим внутрь, и я знаю, что будет дальше, еще до того, как она это скажет. — Джетт никогда не говорил мне, что у тебя есть кинотеатр.

— Нет? — Я складываю руки на груди и ухмыляюсь. — Нет ничего лучше, чем смотреть мультфильмы на стопятьдесятидюймовом экране.

Она поджимает губы, и я сдерживаю собственный смех, потому что у меня такое чувство, что знаю, о чем она думает. Джинкс и Эйден сказали, что я слишком перегибаю, но мы с Хейден оба знаем, что это неправда.

— Давай я покажу тебе комнату Джетта, — говорю я вместо этого, кивая в сторону холла, а затем веду ее обратно по паркетному полу к лестнице в передней части дома.

Комната Джетта находится по середине коридора на втором этаже, и его дверь широко открыта, как всегда, пока я не лягу спать. Включаю свет в коридоре, чтобы она могла получше разглядеть, но как только ее взгляд падает на него, свернувшегося калачиком в кровати, свет становится бессмысленным. Она вообще не смотрит на остальную часть комнаты.

— О, он выглядит таким маленьким в этой большой кровати, — шепчет она, прижимая кончики пальцев ко рту, задерживаясь у двери.

— Я думал, что он выберет гоночную машину или даже двухъярусную кровать, но ему больше всего понравилась эта, — говорю я за ее спиной. Это просто двуспальная кровать с дубовой рамой и толстым матрасом, ничего особенного.

— Правда? Его кровать дома… — Она замолкает и стоит так близко, что я слышу, как та сглатывает. — Его кровать в Грин-Бей — это самосвал. Он настоял на этом.

— Черт, не может быть? — тихо смеюсь, делая вид, что не заметил поправки.

— Я всегда думала, что это его способ ощущать тебя рядом с нами. — Она снова смотрит на меня, темные глаза искрятся нежностью. — Может быть.

Мое сердце снова начинает колотиться, и я делаю тихий вдох в надежде успокоить его.

Она мягко улыбается, как раз, когда Джетт зашевелился в своей кровати. И я инстинктивно тянусь руками к ее бедрам, оттягивая ту назад и выводя из комнаты вместе со мной.

Только когда обхватываю ее, чтобы закрыть дверь, прижимаясь грудью к ее спине, я понимаю, что делаю.

— Черт, извини. — Я быстро отхожу, почесывая одной из моих жадных рук волосы. — Я не должен был…

— Все в порядке. — Хейден непроизвольно поднимает руку к моей руки и нежными кончиками пальцев касается моей кожи, прежде чем отдернуть ее. Этого достаточно, чтобы вызвать мурашки и еще одну дрожь от шеи до копчика. — Он может быть медведем, когда просыпается вот так.

Да. Я слышу, что она говорит. Она права. Но также…

Я чувствую это. Так же, как и несколько недель назад, стоя перед ее цветочным садом.

Между нами все еще что-то есть.

И оно гораздо сильнее, когда она стоит всего в полуметре от меня, так близко, что я слышу ее дыхание.

Это чувство вызывает столько вопросов. Например, действительно ли у нее все закончилось с Лейном? Думала ли она обо мне так же, как я о ней? Будет ли нормально, если я притяну ее к себе и зацелую до смерти?

Мне хочется знать все это, но никогда не воспользуюсь ее уязвимостью, потому что, как бы ни чувствовал кипящее напряжение между нами, я также понимаю боль в ее глазах.

Поэтому я наклоняю голову в сторону лестницы и подавляю любопытство.

— Давай принесем тебе масло и муку.

— О, точно, — смеется она, хотя ее взгляд устремлен на оставшиеся двери в коридоре. — Эти яблоки сами не сделают себе тесто.

Я бы с удовольствием закончил экскурсию, но моя комната будет одной из остановок. И я ни за что на свете не позволю ей вторгнуться в мое личное пространство, рассчитывая на то, что она снова будет там спать.

Мы возвращаемся вниз, и пока я достаю ингредиенты для нее, она задерживается на другой стороне острова, взглядом снова окидывая кухню.

— Я придерживаюсь того, что сказала ранее. Твой дом действительно прекрасен, Джесси. — Гордость расцветает в моей груди, и я киваю.

— Спасибо. Было много работы, но я доволен конечным результатом.

Ее ресницы слегка трепещут.

— Это так похоже на тебя, — говорит она. — Но это нечто большее.

Да, я знаю, но это тоже разговор для другого раза.

— Мне очень помогли, — говорю я вместо этого. — Эйден, Джинкс, мой отец…

— Но это было твое