Первая Мировая. Война между Реальностями - Сергей Переслегин

Конечно, Лютценская линия укреплений препятствовала связности операций русских армий. Но ведь и германская 8-я армия была стратегически привязана к Лютцену. Она не могла допустить потери связи с Кёнигсбергом, да и разрыв с Торном был крайне нежелателен. Говоря шахматным языком, 8-я армия была «перегружена». Нужно также иметь в виду, что все ее преимущество в маневре испарялось, как только она переходила границу Восточной Пруссии.

Что касается русских войск, то, кроме отмеченных уже операционных линий, они могли использовать в качестве линии коммуникации течение Вислы, которое соединяло глубокий тыл 2-й русской армии (Варшаву, столицу Привислинского края, крупный железнодорожный узел и индустриальный центр) с глубоким тылом 8-й германской армии.

Из военной истории известно, что, если две разъединенные, то есть не способные по тем или иным причинам организовать оперативное взаимодействие между собой, группировки действуют на значительном удалении, они ведут себя как самостоятельные воинские соединения. Если же они находятся «как бы рядом» и «чувствуют» друг друга (хотя все равно взаимодействовать не могут), они постоянно друг на друга «оглядываются», ожидают помощи от партнера или пытаются оказать ему помощь и в итоге всегда действуют медленно и нерешительно. И для 1-й, и для 2-й русской армии было бы правильнее – и выгоднее – строить свои операции, исходя из того, что других русских войск в Восточной Пруссии нет и рассчитывать нужно только на себя.

Учитывая все это, можно, хотя бы методом исключения, найти правильную версию маневра 1-й и 2-й русских армий в Восточной Пруссии.

Прежде всего масштаб обходного маневра должен быть по возможности широким. Это, кстати, лежит в русле идеологии Шлиффена, который указывал, что маневр всегда должен быть направлен не против ближнего фланга, а против глубокого тыла противника.

На практике это означает, что 1-я армия смещает ось своего наступления к северу, а 2-я к западу, вообще оставляя без внимания Лютценский промежуток. Обе армии имеют свои внешние фланги сильными и выдвинутыми вперед, внутренние – более слабыми и оттянутыми назад. Войска должны образовывать шлиффеновское «корпусное каре», когда корпуса готовы действовать в любом направлении и находятся на расстоянии оперативной (но не тактической) поддержки.

Интересно, что в этой схеме «ось» маневра обеих русских армий – Лютцен – не только находится на территории противника, но и контролируется противником, представляя собой его сильный пункт. Так тоже бывает.

Понятно, что Х. Мольтке не может снять М. Притвица, имеющего неплохие связи при дворе Вильгельма II, до крупного поражения или панического донесения об отходе за Вислу. Понятно также, что Притвиц – не Людендорф. Возникшая оперативная ситуация вызовет у него нервную реакцию и приведет к естественным действиям: неудачной попытке прорваться к Кёнигсбергу через Вилау (неудачной, поскольку ему предстоит бой с перевернутым фронтом, причем времени организовать взаимодействие пехоты и артиллерии у Притвица не будет) и затем отход к Лютцену. В конечном итоге часть 8-й армии отойдет к Кёнигсбергу в небоеспособном состоянии, а остальные корпуса будут отброшены к Мазурским болотам и Лютценской линии укреплений. Другими словами, с ними произойдет то же самое, что в Текущей Реальности случилось со 2-й армией – и даже примерно там же.

В Игре командующий 8-й германской армией М. Притвиц застрелился 2 сентября…

Восточная Пруссия: альтернативная схема

Представляет интерес «симметрия разгромов». Впрочем, давно известно, что красивые победы всегда имеют своей «тенью» такие же красивые поражения.

Весьма важно, что вариант «Pax Rutenia» имеет более высокую вероятность, нежели Текущая Реальность. Прежде всего предвоенное русское планирование ближе к нашей «альтернативе», чем к замыслу Я. Жилинского, на которого оказала влияние проведенная незадолго до войны штабная игра. Во-вторых, для победы под Танненбергом нужна была целая цепь событий: назначение Э. Людендорфа в Льежскую (Маасскую) армию, гибель командира 14-й бригады, решение Э. Людендорфа возглавить войска, его знакомство с обороной крепости, успех, пассивность бельгийцев, проигрыш Притвицем Гумбиенского сражения, его паническое донесение в Генштаб и т. д.

Заметим также, что расширение масштаба охвата сдвигает оперативный центр позиции 8-й армии от Алленштейна к городу Вилау. Это особенность оборудованного Восточнопрусского ТВД: оперативный центр позиции 8-й армии определяется геометрией действий противника.

Галиция: завязка сражения

Полагая, что австро-венгерская армия сосредотачивается восточнее реки Сан на линии Сандомир – река Сан – река Танеев – Рава-Русская – Каменка – Броды – Тарнополь (а именно здесь находилась австрийская конная завеса, прикрывающая развертывание), русское командование предполагало сковать неприятельские войска силами 5-й и 3-й армий и выиграть оба стратегических фланга наступлением 4-й армии на севере и 8-й армии на юге. Наступление в практически «безвоздушном пространстве» выводило 4-ю армию на фронт Тарнов – Ярослав, перерезая важнейшую дорогу на Краков. 8-я армия направлялась в район Галич – Стрый. Третья армия продвигалась ко Львову, 5-я – к Томашеву. Основная часть австро-венгерских войск была бы скучена в четырехугольнике Ярослав – Томашев – Львов – Самбор и принуждена к отступлению через Карпаты. Таким образом, планировался полный разгром неприятельских армий.

Во исполнение этого замысла 4-я армия генерала Зальца развернулась от Люблина до Холма с вынесенным вперед правым флангом (14-й армейский корпус был выдвинут на линию Радома).

Что же касается австрийцев, то их развертывание было отнесено на несколько переходов назад от той линии, которую рисовало в своем воображении русское командование (и которая, может быть, была изображена на карте полковника Редля?).

На северном крыле битвы австрийцы имели преимущество в силах, выражающееся в круглых цифрах в 5 дивизий. При этом их расположение было более чем выгодным: армия Зальца уже на уровне развертывания проигрывала фланг армии Данкля, группа Куммера же могла действовать в оперативной пустоте, по крайней мере до Радома.

Галицийская битва. Сосредоточение

Австрийский план предусматривал жесткую оборону на юге, в то время как на севере предполагалось ударами с обоих флангов разгромить 4-ю и 5-ю русские армии, захватить Люблин, Холм, Ковель, имея в виду в перспективе наступление на Седлец – Брест-Литовск – Кобрин во взаимодействии с германскими войсками, действующими из Восточной Пруссии. Следует заметить, что австрийцы в своих предвоенных расчетах недооценивали темпы сосредоточения южного крыла армии и не ждали серьезных неприятностей на участке фронта южнее Тарнополя – по крайней мере сразу. Так что их развертывание также можно назвать предвзятым.

Очень трудно сравнивать русское и австрийское развертывание. Я склонен считать их приблизительно равноценными и оцениваю предвоенную работу русского и австрийского штабов достаточно высоко. Во всяком случае, такое развертывание отвечало поставленным стратегическим задачам, в отличие, например, от развертывания английского экспедиционного корпуса, который нежданно-негаданно оказался на направлении главного удара противника, что командование союзников уяснило лишь в разгар сражения. Оно не требовало быстрых импровизированных изменений после первого же боевого столкновения, в то время как французский штаб занимался «работой над ошибками» весь первый месяц войны. Оно, конечно, не предопределяло поражения одной из сторон.

Все должно было решиться непосредственно в столкновении армий противников. Стремление австрийцев захватить инициативу на севере, а русских – на юге должно было привести – и привело – к напряженной борьбе за темп.

Галицийская битва. Планы сторон

Для русских войск все началось очень плохо.

И 4-я русская армия, и 1-я австрийская стремились до начала общего наступления, намеченного на 26 августа, занять выгодные исходные позиции на выходе из Таневских лесов. Это привело к встречному столкновению в максимально неблагоприятной для 4-й армии обстановке:

Зальца не представлял себе группировку и силы противника, в то время как Данкль установил положение русских корпусов довольно точно;

Четвертая армия насчитывала 6,5 дивизии против 9 дивизий противника;

На северном фланге австрийцы имели практически свободный лишний армейский корпус, который к тому же мог быть усилен за счет армейской группы Куммера;