Повелитель демонов из Каранды - Дэвид Эддингс

— Я думаю, что нам просто нужно прикрывать рот во время разговора, — сказал Гарион.

— Не станет ли это вскоре слишком очевидным? — возразил Шелк.

— Так что прикажешь делать? Замолчать?

— Нет, конечно, но нам может понадобиться передавать дезинформацию, а если они узнают, что нам известно об этом способе подслушивания, то ничего сделать не удастся. — Евнух вздохнул, сожалея об упущенной возможности.

Гарион взглянул на Шелка.

— Ты можешь что-то предложить, чтобы сбить со следа полицию?

— Нет, ничего такого я не знаю, — ответил маленький человечек. — Сейчас мельсенский консорциум, по-видимому, больше всего озабочен одним: как сохранить в тайне цены этого года и убедить барона Васку ограничить нашу сферу деятельности западным побережьем. Но пока Васку можно подкупить, он будет на нашей стороне. Сейчас строятся бесчисленные козни и плетутся заговоры, но пока все это нераскрывшиеся бутоны. А если они раскроются и зацветут, то секретная полиция, привлеченная их ароматом, не оставит нас в покое.

— Почему бы не начать с верхушки? — предложил Сади. — Я могу поговорить с Брадором и выяснить, можно ли его подкупить.

— Не думаю, — сказал Гарион. — Его люди наблюдают за нами по особому распоряжению Закета. Сомневаюсь, чтобы он рисковал головой из-за денег, как бы ни была велика сумма.

— Подкупить можно и по-другому, Белгарион, — хитро улыбнулся Сади. — У меня в коробе есть нечто такое, от чего люди чувствуют себя на седьмом небе. А попробовав зелье пару раз, уже не остановишься. Иначе испытываешь непереносимую боль. Я мог бы овладеть сознанием Брадора в течение недели и заставить его делать все, что я ему прикажу.

— Я бы не стал к этому прибегать, — сказал Гарион, — или только как к крайней мере.

— У вас, алорийцев, интересное понятие о морали, — сказал евнух, почесывая бритый череп. — Вы без содрогания разрубаете людей пополам, но при одной мысли о яде или наркотиках вам становится дурно.

— Это вопрос воспитания, Сади, — объяснил ему Шелк.

Сади задумался.

— Однако здешних бюрократов очень легко подкупить. И некоторые маллорейцы этим пользуются. Караваны часто подвергаются нападениям в Далазийских горах или на дороге из Мейг-Ренна. Караванам требуется разрешение от министерства торговли, и Васка часто пользуется случаем и продает информацию о времени их отправления и маршруте разбойничьим атаманам. Если ему достаточно заплатят, продает свое молчание мельсенским купцам. — Евнух хихикнул. — Однажды он продал информацию об одном и том же караване трем разным шайкам разбойников. Как мне доложили, на равнине в Дельчине была большая драчка.

Гарион прикрыл глаза.

— У меня такое чувство, — раздумчиво проговорил он, — что нам нужно уделить внимание этому барону Васке. Бархотка сообщила нам, что он, кроме всего прочего, хочет вывести отдел военных поставок из распоряжения армии.

— Я этого не знал, — с удивлением произнес Шелк. — Маленькая Лизелль быстро делает успехи, правда?

— Все дело в ямочках, принц Хелдар, — сказал Сади. — Я не поддаюсь никаким женским чарам, но должен признаться, когда она мне улыбается, у меня дрожат коленки. Она на редкость очаровательна и, разумеется, совершенно бесстыдна.

Шелк кивнул.

— Да, — произнес он. — Это наша гордость.

— Тогда идите и разыщите ее, — предложил Гарион. — И распространите повсюду информацию о том, какой подлец барон Васка. Может быть, начнется большая шумиха. Открытая грызня в дворцовых коридорах — как раз то, что нам нужно, чтобы незаметно исчезнуть.

— Из вас вышел бы гениальный политик, Белгарион! — восхищенно воскликнул Сади.

— Я хороший ученик, — согласился Гарион, — и к тому же поддерживаю дружбу с особами сомнительной репутации.

— Благодарю, ваше величество, — с насмешкой ответил евнух.

Вскоре после ужина Гарион отправился на ежедневную вечернюю беседу с императором. Как всегда, за ним на некотором расстоянии, бесшумно ступая, следовал соглядатай.

Закет в тот вечер впал в задумчивость, граничащую с той леденящей меланхолией, в которой он пребывал, будучи в Рэк-Хагге.

— Плохой день? — спросил его Гарион, убирая спящего котенка с покрытой ковром подставки для ног. Затем он уселся на стул, водрузив на нее ноги.

Закет скорчил кислую мину.

— Пытался разобраться с делами, которые накопились за время моего отсутствия, — ворчливо сообщил он, — но их становится все больше и больше.

— Мне это знакомо, — сочувственно вздохнул Гарион. — Когда я вернусь в Риву, мне, возможно, понадобится год, чтобы расчистить ящики моего стола. Вы готовы выслушать предложение?

— Давайте предлагайте, Гарион. Я готов выслушать все, что угодно. — Он укоризненно взглянул на черного котенка, терзающего зубами его пальцы. — Нельзя ли поосторожнее? — произнес он, щелкнув по носу разыгравшегося малыша.

Котенок прижал уши к головке и тихонько мяукнул.

— Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, — осторожно начал Гарион, — но мне кажется, вы совершаете ту же ошибку, что и Ургит.

— Интересно. Продолжайте.

— Мне кажется, вам нужно реорганизовать правительство.

Закет часто заморгал.

— Да, глобальное предложение, — сказал он. — Хотя я и не вижу связи. Ургит был абсолютно некомпетентным — по крайней мере, пока не явились вы и не научили его основам правления. Так в чем же наша общая ошибка?

— Ургит — трус, — сказал Гарион, — и скорее всего навсегда им останется. О вас же этого не скажешь. Вы разве что несколько эксцентричны. Но ваша общая ошибка в том, что вы пытаетесь все решения принимать сами — даже самые незначительные. Но время-то не резиновое, и если вы вовсе откажетесь от сна, вам все равно его не хватит.

— Согласен. И в чем же выход?

— Распределить ответственность. Да, ваши начальники отделов и генералы мздоимцы, но дело свое знают. Вот пусть и трудятся, а вы будете принимать только основные решения. Или же пригрозите, что в случае чего вы их сместите.

— Так в Ангараке не принято, Гарион. Правитель — в данном случае император — всегда решал все сам. Так повелось со времени раскола мира. Раньше все решения принимал Торак, и императоры Маллореи следуют его примеру — независимо от того, что мы думаем о нем лично.

— Вы оба забываете, что Торак был богом и возможности его ума и воли безграничны. Ни один смертный не может ему подражать, — возразил Гарион.

— Но никому из моих начальников отделов нельзя доверить ничего серьезного, — произнес Закет, качая головой. — Их почти невозможно проконтролировать.

— Они быстро научатся соблюдать меру, — заверил его Гарион. — Стоит только понизить в должности или уволить одного-двух, остальные все сообразят.