Цирк семьи Пайло - Уилл Эллиот

Джи-Джи присвистнул и про себя подумал: так вот что случилось, когда ты схлестнулся с Гонко. Что же произойдет, когда ты схлестнешься с Джи-Джи?

Глава 17

ШТРАФНЫЕ РАБОТЫ

Как и ожидалось, Джордж Пайло был в дурном настроении, когда настало время распределять среди клоунов вечерние задания. Не то чтобы Джордж возлагал чрезмерные надежды на успех покушения — его задевала небрежность, с которой Курт воспринял покушение на свою жизнь и отвратил его. Джорджа больше устраивало бы угнетенное состояние брата, лицезрение дрожащей улыбки на его рыбьих губах.

Что касается диверсии, то чей-то замысел сокрушить его шоу для Джорджа был столь непереносим, что он почувствовал, как вся его кожа пропиталась злобой, испарявшейся горячими волнами и насыщавшей окружающее его пространство. И надо же — этим полуднем случилась новая диверсия. Джордж предвидел ее, точнее, ее предвидела Шелис. Она предчувствовала ее и сообщила ему. Поэтому он слонялся вокруг паноптикума, наблюдал за перемещением Фишбоя и его труппы, видел, как Уинстон проник и выскочил из шатра уродов. Не ожидая какого-либо происшествия, Джордж отправился к прорицательнице, чтобы отругать ее за то, что она заставила его терять время зря. Но вдруг услышал грохот бьющегося стекла.

Таковы были причины дурного настроения Джорджа. Когда клоуны появились у дверей его трейлера в одиннадцать часов, он распахнул дверь так резко, что служки на Аллее интермедий подумали, что кто-то выстрелил.

— Что вам нужно?! — заорал он на клоунов, забыв в гневе, что они пришли по его указанию.

— Всего лишь услужить, — сказал Гонко с низким поклоном. В его глазах мелькнули искорки добродушия.

Джордж вспомнил о побочных работах, нахмурился и пошел за инструкциями.

На пороге Гонко обернулся к членам своей труппы и жестом приказал им молчать.

— У Джорджа был неприятный день, — прошептал он. — Я улажу с ним дела. Все будет в порядке.

Вернувшись, Джордж, захлопнув за собой дверь с той же силой, что и прежде, увидел клоунов с сочувствующими улыбками. Он издал гортанный звук, выражавший неприязнь.

— Работа простая, — сказал он отрывисто. — Сходите туда и сожгите дом по этому адресу. — Джордж швырнул Гонко конверт, который отскочил от его лба в руки главного клоуна. — Затем избейте человека, прогуливающегося по улице в указанное время. — Он швырнул в лоб Гонко другой конверт, но главный клоун перехватил его на лету. — Потом украдите машину. Разбейте ее и возвращайтесь. Три простых задания. — Чуть выждав, он швырнул последний конверт, и конверт попал в подбородок Гонко. — Усвоили, бестолковые твари?

— Да, Джордж, все ясно, — любезно ответил Гонко.

Джордж захлопнул за собой дверь.

Гонко прочистил горло и позвал:

— Джордж?

— Что?

— Контрамарки помогут, конечно.

Дверь открылась и захлопнулась снова. Из трейлера вылетел маленький мешочек, ударив Гонко в грудь. Он пошарил внутри его и вынул кипу пластиковых карт, каждая из которых была снабжена петелькой. По одной для каждого клоуна.

— Контрамарки, — пояснил Гонко, передавая одну Джи-Джи. — Нельзя пройти без контрамарки. Возьми, если потеряешь, я спущу с тебя шкуру. Пошли.

— Я не хочу идти, Гонко. Не хочу.

— Этот пигмей лишний раз доказывает, что нельзя давать власть коротышкам, — сказал Гонко, указывая пальцем на трейлер Джорджа.

Он повел клоунов через пустынные игровые площадки и мимо палаток Аллеи интермедий. Отсутствовал один Рафшод, все еще залечивавший сломанные ребра. Выбирая тропы, по которым Джи-Джи еще не ходил, они вышли в район пересечения темных улиц, которые напоминали трущобы Лондона. Здесь не было карнавального блеска. Здесь царили вонь и грязь. Под ногами крошилось битое стекло. Из окон домов и глубины аллей на них смотрели карлики с мерзкими лицами. Джи-Джи бросал на них сердитые взгляды и получал сердитые взгляды в ответ. Он приобрел дурную славу среди карликов, поэтому ни один из них не осмелился приблизиться.

Клоуны подошли к небольшому туалету на темной узкой аллее. Гонко открыл дверь. На задней стенке имелась маленькая прорезь. Он провел по ней контрамаркой, и вспыхнул красный огонек. Другие клоуны повторили его действие. Джи-Джи вошел последний, встал впритык к Гоши, изо рта которого исходил запах гнилых фруктов. Гонко дернул рукоятку на крыше, похожую на рычаг переключения передач, установив ее на отметке «Город-4». Раздался скрежет поднимавшегося лифта. Подъем был долгим. Джи-Джи с трудом его выносил. Дыхание Гоши становилось с каждой секундой все более нестерпимым. Когда наконец лифт остановился, Джи-Джи распахнул дверь и выбрался на ночной воздух, откашливаясь и сплевывая.

Он моргнул и огляделся. Они находились на строительной площадке. Джи-Джи с удивлением обнаружил, что узнает прилегающие улицы. Это был Брисбен, от него находилось место, Которое Джейми называл домом. Около построенного наполовину жилого дома стояли цементно-смесительные машины и тяжелые механизмы, похожие на скелеты животных.

— Вот мы и на месте, — сказал Гонко, выходя на площадку. Под его туфлями скрипел гравий. — Старый добрый Брисбен, — проворчал он. — Гнойная, вонючая яма, которая полагает, что стала теперь городом. Дерьмо. В этом месте еще недостаточно убийств, чтобы оно называлось городом. Первая работа здесь, остальные две в Сиднее, более крупной гнойной, вонючей яме.

Джи-Джи шел за Гонко, который направлялся к забору. Он с тревогой обнаружил, что за ним следует Гоши, семенивший позади достаточно близко, чтобы ткнуться ему в спину головой. Джи-Джи в ужасе взвизгнул. Дупи почуял беду и подбежал, схватив брата за плечи.

— Не надо, Гоши… Это Джи-Джи, это Джи-Джи. Он бросает скалку. Бросает скалку. Он — клоун, Гоши, — успокаивал Дупи брата. — Теперь давай дело делать.

Гонко стоял у забора, читая при свете пламени зажигалки инструкции Джорджа. Поскольку Гоши отстал на приличную дистанцию, Джи-Джи оглянулся на туалет, из которого они вышли. Он указал на него и спросил:

— Гонко, не этим ли путем попадают на шоу трюкачи?

Гонко оторвался от чтения:

— Чего? Тебе никто не рассказал, как трюкачи попадают на шоу? Нет, они не ездят в лифте. Неужели ты думаешь, что сотня человек одновременно сможет войти в этот проклятый переносной туалет? Уинстон, объясни ему.

— Билеты приносят билетеры, — объяснил Уинстон. — Они обнаруживают цирки, случающиеся в реальном мире, похожие на тусовки и происходящие один раз в год в больших городах. Там, в местах, где никто ни о чем не подозревает, устанавливают ворота — иногда в местах действительного выхода. Ворота действуют как паутина. Трюкачи просто бредут через них на наши шоу.

— Как они работают? — спросил Джи-Джи.

— Ворота? — переспросил Уинстон. — Я не знаю, как они работают. Они составляют часть приспособлений, которые собрал Пайло-старший, путешествуя по свету. Говорят, он наворовал горы разного хлама. И это, скажу тебе, самое малое, что он сделал. Пайло собирал разного рода мистическую дребедень, лишь бы она пригодилась для проведения шоу таким, каким оно совершается сегодня. Возможно, это самый крупный вор, которого когда-либо видел мир. Но я знаю о том, как работают ворота, не больше, чем о том, как действует краска для лица. Трюкачи проходят через ворота и попадают на шоу. Они даже не замечают этого. Может, это даже не их настоящие тела, которые приходят к нам, понимаешь? Просто… та их часть, которая заставляет их двигаться, делает их живыми. Механика цирка непостижима.

— Почему им не организовать контроль за билетами прямо в городе? — поинтересовался Джи-Джи. — На людной улице. Тогда бы трюкачи проходили через ворота весь день.

— Конспирация, — ответил Уинстон. — Мы перехватываем трюкачей уже на пути к шоу. Они идут посмотреть карнавал, они его и смотрят. Пайло-старший помешался на выдумках. Вот почему он заставлял нас репетировать на языке принимающей страны, куда бы мы ни переносили свою базу. Спрашивать меня бессмысленно, не я устанавливаю правила. Трюкачи возвращаются домой из цирка со смутными ощущениями, но не помня, что случилось. Вероятно, их удивляет только, почему они не помнят ничего конкретного.

— Вы, двое, заткнитесь. Пошли, — сказал Гонко, засунув инструкции Джорджа в карман. Он повернулся на каблуках, одним прыжком вскочил на забор и перемахнул его, вызвав дребезжание проволоки.

Дупи подвел Гоши к забору и присел, подставив ему голову и плечи. С жалобными вздохами тот взобрался наверх. Последним, пыхтя и отдуваясь, перебрался Уинстон.

Город затих, лишь в нескольких кварталах дальше слышались сигналы автомобилей. Ночное небо над Центральным деловым центром отсвечивало бледно-розовым цветом. Клоуны трусили гуськом по темным улицам, избегая одиночных пьяниц, бредущих домой. При виде их Гонко подавал каждому сигнал оставаться в тени. Это клоуны умели прекрасно делать, несмотря на яркие цвета своей одежды. Они обесцвечивались во тьме, словно вокруг их тел выключали свет, и тогда они становились невидимыми.