Индиана Джонс и искатели потерянного ковчега - Кемпбелл Блэк

Инди прятался среди деревьев, рядом с пристанью. Он видел, как фашисты затолкали Марион в автомобиль и повезли куда-то в сторону леса. Затем Беллок и немец залезли в другой джип и двинулись в ту же сторону, следуя за машиной, в которой везли ящик с Ковчегом. Куда это они все отправились? Скрываясь за деревьями, Инди начал пробираться в том направлении.

И тут прямо перед ним, словно из-под земли, вырос немец. Увидев Инди, он потянулся к кобуре, но достать пистолет не успел: Инди схватил в руки толстый обрубок сухой ветки и стукнул парня по шее. У того из горла хлынула кровь, и, закатив глаза, он медленно опустился на колени. Инди еще пару раз стукнул его по голове — и немец распластался на земле. Что же теперь с ним делать? — недоумевал Инди.

И тут ему в голову пришла идея. А почему бы и нет? Отличная мысль!

Автомобиль, в котором сидели Белок и Дитрих, медленно двигался сквозь ущелье.

— Не нравится мне этот ритуал, — сказал немец.

Скоро он тебе еще больше не понравится, подумал Беллок. Боюсь, эта процедура, которую ты так прозаично называешь ритуалом, последние мозги у тебя отшибет, мой друг.

— Он очень важен?

— Да.

Дитрих молча уставился на едущий перед ними джип с Ковчегом.

— Успокойся, завтра Ковчег уже будет ум фюрера.

Дитрих вздохнул.

Француз, кончено, спятил, теперь он в этом не сомневался, рехнулся на почве Ковчега. Достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы это понять, или послушать, как он говорит — в последнее время его речь стала отрывистой и неестественной. А его движения! Весь дергается, словно на шарнирах.

Скорее бы все закончилось, чтобы вернуться домой, в Берлин!

Джип выехал на открытое пространство. Кругом виднелись палатки, замаскированные укрытия, какие-то сараи, машины, радиомачты; туда и обратно сновали солдаты, кипела работа. Дитрих с удовлетворением рассматривал образцово-показательную немецкую базу, но Беллок, казалось, ничего не замечал. Его взгляд был прикован к каменному возвышению на другой стороне площадки. Это была остроконечная скала с плоской плитой на вершине. Вверх вели ступени, вырубленные, по-видимому, еще в те далекие времена, когда остров населяли представители какой-то древней, давно вымершей цивилизации. Все сооружение напоминало алтарь— это как раз и привлекло к нему внимание Беллока. Где же еще вскрывать Ковчег завета, как не в этом месте, словно специально предназначенном для такого ритуала.

На какой-то момент он потерял дар речи, не отрывая взгляда от жертвенника, пока, наконец, к нему не подошел капитан Молер и не похлопал по плечу.

— Можно начинать?

Беллок кивнул, и последовал за немцем в палатку, по дороге размышляя об исчезнувшем племени, вырубившем в скале ступени и оставившем на острове другие святыни— обломки статуй и различные предметы культа, — и о том, что он очень правильно поступил, остановив свой выбор на этом острове: священное место — достойное священной реликвии.

— Палатка из белого шелка, — произнес Беллок, протянув руку и коснувшись нежной ткани.

— Как вы приказали, — ответил Молер.

— Отлично, отлично. — И Беллок вошел внутрь. Посреди палатки на полу стоял сундук. Беллок откинул крышку и посмотрел на роскошно украшенные ритуальные одежды, лежащие внутри. Он наклонился, чтобы получше рассмотреть их, затем взглянул на Молера.

— Вы очень точно выполнили все мои распоряжения. Я доволен.

Немец протянул ему инкрустированный жезл из слоновой кости, около 5 футов в длину.

— Чудесно, — вновь похвалил Беллок. — Согласно священным обрядам, Ковчег надо открывать жезлом из слоновой кости, а человек должен быть облачен в подобные одежды, — объяснил он. — Вы все сделали очень хорошо.

Немец улыбнулся.

— Вы не забудете о нашем уговоре?

— Ни за что, — ответил Беллок. — Когда мы вернемся в Берлин, я поговорю о вас с фюрером и представлю в самом выгодном свете.

— Благодарю вас.

— Это я вас благодарю, — сказал Беллок.

Немец с минуту разглядывал роскошные парчовые одежды.

— В них есть что-то еврейское.

— Так и должно быть. Это еврейский наряд.

— Вы не боитесь, что здесь на вас поглядят не слишком благосклонно.

— Зрители меня не волнуют, Молер, — ответил Беллок и начал одеваться.

Молер смотрел на него с удивлением: прямо у него на глазах Беллок неузнаваемо изменился, казалось, в нем появилось даже что-то от святого. И чего только не бывает на свете, поразился Молер. Впрочем, даже если француз и безумен, это не мешает ему водить дружбу с Гитлером, а больше Молеру ничего и не требуется.

— Уже стемнело? — спросил Беллок.

Он чувствовал какую-то странную отстраненность от своего я, словно его личность вдруг начла распадаться, а душа и тело больше не представляли единого целого.

— Скоро стемнеет, — ответил немец.

— Начнем на закате, это важно.

— Ковчег уже подняли на скалу, как вы и просили, Беллок.

— Хорошо.

Он коснулся одежд, проведя пальцами по выпуклому узору на ткани. Беллок — даже имя вдруг стало чужим. Какая-то неземная, нереальная сила начала поглощать его, и, подчиняясь ей, он готов был покинуть свою оболочку. Это чувство — острое и одновременно неясное — напоминало наркотическое опьянение.

Он взял в руки жезл и покинул шелковую палатку.

Немцы мгновенно оставили все свои дела и уставились на него. Он почувствовал волну ненависти и враждебности, которую вызвал его наряд. Но Беллок, по-прежнему воспринимал происходящее словно во сне. К нему подбежал Дитрих и в бешенстве что-то затявкал. С трудом заставив себя сконцентрироваться, Беллок наконец разобрал, что он говорит.

— Еврейский ритуал? Ты в своем уме, парень?

Беллок не ответил. Он медленно двинулся к подножью скалы; над горизонтом, в красочном неистовстве вечернего неба, нависало солнце, бросая на окружающие предметы багровые, желтые и оранжевые отсветы.

Он подошел к нижней ступеньке. Скала, каменная плита и Ковчег освещались снизу сильными прожекторами. Беллок поднял голову, взглянул на Ковчег и вновь услышал тихий неясный гул. Ему показалось, что на этот раз он также заметил сияние, исходящее от священной реликвии. Но вдруг что-то произошло, что-то отвлекло его внимание, вернуло обратно на землю: то ли неясное движение, то ли скользнувшая тень — он не мог понять. Он обернулся и увидел, что один из солдат очень странно ведет себя. Парень шел, сгорбившись и надвинув каску низко на глаза, так что невозможно было разглядеть его лицо. Но не это насторожило Беллока — что-то знакомое почудилось ему в фигуре немца.

Что? Не может быть!В руках у солдата он вдруг заметил гранатомет, который не сразу разглядел в затухающем свете дня. Тревожное чувство не оставляло Беллока, он попытался понять, что происходит, но тут солдат снял каску и нацелил гранатомет на Ковчег, который уже вынули из ящика и поставили на каменную плиту.