Троя. Герои Троянской войны Книга 1 - Ирина Измайлова

– Я дам тебе клятву! – поспешно воскликнул старик, – И я признаю, что ты прав. Боги дали тебе мудрость не по годам... Но я прошу позволения сказать только Гекубе, моей жене. Я едва ли смогу скрыть от нее... Позволь!

Один из светильников вспыхнул ярче, и пятно света, расширившись, захватило склоненное вперед лицо Приама. Его только что мертвые щеки заливала краска.

Ахилл пожал плечами.

– Решай сам. Я плохо знаю женщин. Ты уверен, что у царицы достанет выдержки не выдать нас? Что она не натворит глупостей?

– Скорее я их натворю! – слабая улыбка промелькнула на губах Приама. – Ты, возможно, плохо знаешь женщин, великий герой, но моей жены ты не знаешь вовсе. Она – само мужество. И ее поддержка понадобится мне для этой трудной игры. Я скажу ей и больше – никому.

– Хорошо, скажи. Я согласен.

– И последнее, – Приам еще сильнее подался вперед, и его глаза стали вдруг твердыми и острыми, как два ножа. – Я сделаю все, что смогу, чтобы заключить мир. Но если это окажется бесполезно? Если я не смогу?

– А ты смоги! – Ахилл ответил взглядом на взгляд – словно отбил удар. – Ты должен, царь!

– Что будет с Гектором, если это не удастся? – резко спросил Приам.

– Гектор – мой пленник, – спокойно сказал Пелид. – И, если ты не выполнишь моих условий, я снова буду с ним драться. О, разумеется, только тогда, когда он будет в силах. Но и в этом случае я убью его, и ты это знаешь, царь Приам.

Старик содрогнулся.

– Да, тебя нельзя победить! Когда ты сражаешься, видно, что страх смерти тебе неведом.

– Это неправда, – покачал головой Ахилл. – Я боюсь смерти, как и все люди. Только мое горе в последние дни затмило и страх, и все остальные чувства.

– Но говорят, что твоя мать-богиня сделала твое тело неуязвимым для оружия смертных, – осторожно заметил царь Трои.

Герой посмотрел на него с изумлением.

– А о тебе говорят, что ты самый мудрый из восточных царей и, к тому же, самый образованный. И ты веришь в эту сказку? Посмотри на меня. Вот, видишь, шрамы? Вот, вот и вот. Раз есть шрамы, то были и раны. Смотри, я беру нож и колю себя в руку. Видишь кровь? Я сам никогда и никого не пытался убедить в какой-то там своей неуязвимости, потому что считаю эту легенду полнейшей бессмыслицей. Нет у меня никаких свойств, не присущих смертным. Просто я умею сражаться лучше других. Но хватит об этом... Мне бы очень хотелось, чтобы переговоры удались. Очень.

Ахилл встал, откинул полу шатра и дважды негромко ударил костяшками пальцев в висевший на опорном столбе медный гонг. Но, как ни глух был звук гонга, из соседнего небольшого шатра тотчас показалось сонное личико Брисеиды.

– Что?.. – спросила она, одной рукой протирая глаза, а другой втыкая в узел растрепанных волос длинную костяную шпильку.

– Буди Кадму и Мельтиду, – приказал базилевс. – Шума не устраивайте, но побыстрее приготовьте хорошую трапезу и подайте сюда. И вина захватите – лучшего, какое у меня есть. Да, Брисеида, и принеси мне два-три твоих платья. Я потом подарю тебе другие.

– Зачем, господин мой? – растерянно спросила девушка.

– О, боги! Ну не нимф же в лесу соблазнять! Для этого я нашел бы что получше. Если я говорю, то и делай, что сказано!.. Ну, поживее! И еще: нагрейте воды и принесите сюда кувшин и таз. Да влейте в воду побольше ароматного масла.

Он повернулся к Приаму и, уже совершенно овладев собой, поклонился.

– А теперь, могучий царь великой Трои, когда мы заключаем с тобой договор, позволь оказать тебе гостеприимство. Мои рабыни омоют твои ноги и подадут ужин. Мы поужинаем вместе – я три дня почти ничего не ел, если не считать трех-четырех кусочков пережаренной барсучины... Ты окажешь мне такую честь? А потом я сам отвезу тебя к Скейским воротам.

Ожившие глаза троянского царя ярко блеснули.

– Человеку, который сохранил жизнь моего первенца, я и сам омыл бы ноги. Это ты оказываешь мне честь, богоравный Ахилл!

– Я не богоравный! – покачал головой Пелид, вновь опуская и отводя глаза. – Куда уж мне... Боги могут много больше нас, смертных. Но я никогда не слышал, чтобы они отказывались от мести и щадили своих врагов.

Глава 14

Одиссей никому не рассказал о появлении в ахейском лагере троянского царя, которого он тайно привел к Ахиллу. Но вскоре все и так поняли, что либо Приам, либо его послы были у мирмидонского базилевса. Старый Нестор по поручению Ахилла сообщил Агамемнону, что тело Гектора за немалый выкуп возвращено троянцам, и что сам Ахилл просит на двенадцать дней отложить всякие военные советы и, тем более, не планировать сражений.

– Его скорбь о Патрокле слишком велика и неутешна, и эти дни нужны ему не только для приличествующего траура, но и для того, чтобы просто немного прийти в себя, – сказал мудрый возничий. – Он сейчас проводит все дни и ночи либо у кургана своего друга, либо в лесу, отдаваясь охоте и простому созерцанию. К тому же, эти двенадцать дней просил у него и Приам для того, чтобы, в свою очередь, справить тризну и соблюсти траур по Гектору. Какие бы чувства мы ни испытывали к погибшему, это был величайший из троянских воинов и величайший из наших врагов.

Агамемнону нечего было возразить на это. Спустя два дня и сам Ахилл появился в его шатре и подтвердил свою просьбу, причем говорил он так почтительно и выглядел таким подавленным, что у Атридастаршего не хватило духа проявить нетерпение. Он не мог предположить, что угнетенное состояние Ахилла вызвано не только и не столько его горем, сколько невыносимым смущением, которое испытывал герой, вынужденный впервые в своей жизни лгать...

Агамемнон дал обещание и утешался тем, что караульные каждый день говорили ему о доносящихся со стороны Трои многоголосых рыданиях. Троянцы не просто оплакивали славного героя, они оплакивали и страшную участь своего города, потерявшего могучего защитника. Атрид думал об этом и улыбался про себя – ему уже виделось, как он катит на боевой колеснице по горящей разрушенной Трое... Нетерпение его росло, и на третий день после разговора с Ахиллом он зашел в шатер к своему брату, чтобы для начала обсудить будущее с ним вдвоем.

Шатер Менелая стоял, как полагалось, посреди спартанского лагеря. Он был раза в два меньше шатра Агамемнона, но выглядел куда наряднее. Менелай любил удобства и блеск, и даже здесь, среди сурового походного быта, не отказывал себе в этом.

Шатры базилевсов обычно отличались от шатров простых воинов только размерами, да еще тем, что воины жили по десять-двенадцать человек вместе. Сшиты были все эти жилища из самой толстой и плотной ткани, пропитанной воском, чтобы не пропускала влаги.

«Походный дворец Менелая» (как величали его воины с легкой руки Терсита) был сработан из отлично выделанных бычьих шкур. Снаружи его украшали вклепанные по швам медные бляхи и свисающие с верхней части опор конские хвосты, вроде тех, какие крепились на шлемах. Внутри шатер и в самом деле напоминал уменьшенный дворец, по крайней мере, убран и обставлен был со всей возможной роскошью.