Исполняющий обязанности - Роман Феликсович Путилов

— Я тебе говорила, что ты Мишу не поймаешь! — Катя на заднем сидении отогрелась, ожила и теперь торжествующе щерилась мне через зеркало заднего вида.

— Ты мне говорила, что он меня убьет. Ты уж определись — не найду или убьет.

— Ты просто зассал с Мишей встретится! — абсолютно нелогично заявила девица, откинулась на спинку сидения, демонстративно не глядя на меня.

Я обогнал медленно тянущий полуприцеп «КАМАЗ» на перекрестке, под мигающий желтый свет светофора и тут же меня постигла карающая сила советского закона — на следующем перекрестке мне наперерез бросилась фигура в белой портупее, размахивая черно-белой палкой. «Нива» по инерции проскочила гаишную засаду метров на тридцать — желто –синий «москвич» прятался за бетонной коробкой автобусной остановки. Пришлось сдавать задним ходом к торжествующему «охотнику» в серой шинели.

— Права и документы на машину! — сержант был рад, что их ночное бдение на пустом перекрестке закончилось хоть таким уловом.

— Дорожный РОВД, уголовный розыск! — Я высунул из приоткрытого окошка руку, крепко удерживая раскрытую красную книжку: — Золотистая «копейка» минут пять назад не проезжала?

Сержант, справившись с негативными эмоциями, как рыбак, увидавший лишь серебристый хвост сорвавшегося с крючка леща, внимательно читал служебное удостоверение, параллельно принюхиваясь ко мне, наконец выдавил: — Нет, точно не проезжала, уже десять минут, как никого не было.

— Пожалуйста, передай через своих, что за нападение на сторожа школы в Дорожном районе разыскивается золотистая «копейка» или «одиннадцатая», номера не знаю.

— Уже передавали, минут пять как, тоже без номеров.

— Ладно, поеду я назад, раз здесь она не проскакивала, у западной площадки посмотрю. Удачи, брат.

Если не считать дворов многочисленных девятиэтажных панельных домов, где, в принципе, раненому беглецу среди ночи делать было нечего, оставалась лишь одно место, куда он мог стремиться — Западный вокзал. Одноэтажное здание, построенное почти сто лет назад, с которого и начинался Город, пряталось за корпусами огромного хлебозавода, с его многочисленными трехэтажными общежитиями, построенными после войны без всяких согласований, как говорили тогда, методом народной стройки. Про этот вокзал мало кто знал, люди привыкли пользоваться огромным Главным вокзалом, но все поезда, проходящие по Транссибу на этом участке, наверное, как дань традиции, делали двухминутную остановку и на его неказистом перроне. Я прожил в этом районе несколько лет и пару раз пользовался этим, как через много лет скажут, «лайфхаком» — не надо было тратить час на поездку до Главного вокзала в дребезжащим на неровном асфальте желтом «Икарусе» — «гармошке» пятнадцатого маршрута.

Не освещенная фонарями автостоянка напротив здания железнодорожной станции была практически пуста, если не считать двух автофургонов с надписью «Хлеб», что ожидали получение утренней выпечки на круглосуточно работающем хлебном комбинате. Я сделал круг по парковке, ни на что не надеясь и судорожно решая, куда мне сейчас направиться, когда краем глаза заметил притаившийся за киоском «Союзпечати», желтый автомобильчик, с двигателем, работающим на холостом ходу.

Я, не успев даже осознать, что делаю, резко крутанул руль и уперся бампером «Нивы» в охряной бок «жигуленка», не ожидавшая такого маневра Катя сильно приложилось головой о боковое стекло и громко вспомнила моих родственников по женской линии. Желтый свет ближнего света фар пронзил насквозь салон «копейки», в котором был виден лишь один темный силуэт. Водитель склонился к рулю и даже не отреагировал на внезапно возникшую в пятидесяти сантиметрах от его транспортного средства агрессивную морду моей "Нивы". Я, цепляясь снаряжением и одеждой за все, что можно, неловко вывалился из-за руля и, поскальзываясь на припорошенном снегом асфальте, побежал к водительскому двери "Жигуленка" и рванул на себя дверь. В высоком мужчине, что сдавлено кашлял, уткнувшись в темный мохеровый шарф, я узнал Жирафа — Владислава Захарова, мутного типа, что не сел в тюрьму вследствие нашей недоработки — посадив его подельника, я про этого субъекта, как-то позабыл. Да и подельник его сдал, хотя я, навестив парня в следственном изоляторе, озвучил ему пару лестных предложений. Все как всегда, бег в мешке на бесконечную дистанцию. Квартирные кражи, за которые «приняли» исполнителя, числятся раскрытыми, и если ты не гарантируешь руководству, что за день-два «расколешь» остальных членов группы — пособников и соучастников, то больше работать по этим делам тебе руководство не даст, уже навалился новый вал совершенных краж и надо давать новые раскрытия. А ребята, отделавшись легким испугом и, в лучшем случае дав родственникам заключенного немного денег «на адвоката», верят в свою звезду и устремляются в новые преступления, обычно, более изощренные и жестокие. Вот вроде бы что человеку надо? Единственный внук зажиточных пенсионеров — дед, отставной полковник, и бабка, какой-то бывший инструктор горкома партии, с хорошей пенсией— деды подарили машину, с необременительным условием — раз в неделю привозить им продукты летом на дачу, квартира пустая — родители в Норильске, льготную Северную пенсию зарабатывают, но этот двадцати трех летний придурок, не смотря ни на что, упорно лезет в криминал…

Я тронул Жирафа за плечо — опущенная голова парня слабо качнулась, он вновь глухо закашлялся, а я почувствовал, что ладонь стала липкой, а из салона пахнуло свежей кровью. Видно обмен денег с подельником пошел не по плану, так как Андрюшины денежки были найдены мной в тайнике Катиной квартиры, а просто так отдавать неправедно нажитое Жираф не возжелал. Высоченный Слава был еще жив, пытаясь зажать рану на шее модным мохнатым шарфом. Так как я не доктор, но исповедую принцип «не навреди», я решил не мешать Славе бороться за жизнь и осторожно прикрыл дверь автомобиля. Эпоха, когда за «бабло», без колебаний, лишали жизни друзей, родственников, приятелей и одноклассников, пришла в, рвущую ложные принципы социалистической морали, обновленную Россию. Единственное, что я мог сделать для подставившего спину Славы — добежать до освещенного тусклым фонарем входа в вокзал "Город— Западный", откуда можно было вызвать «скорую помощь» жертве дружеской дискуссии. Зал ожидания был практически пуст — в дальнем углу, заняв по три сидения на брата, лежало несколько тел, а возле единственной открытой кассы толпилась небольшая очередь. Благоразумно спрятав из поля зрения кассирши правое плечо, с висящим на нитках рукавом когда-то элегантного пальто, Миша — Андрюша, прижавшись лицом к кассовому окошку, очень вежливо просил билет на ближайший поезд в сторону Свердловска. За спиной беглого фельдшера взволновано бил копытом какой-то мужик с чемоданом в руке — похоже, гражданин волновался, что последний билет на проходящий поезд заберет вот этот хлыщ в