Гончие Лилит - Старк Кристина

– Моргни, если захочешь уйти. Но я рекомендую тебе остаться и посмотреть, как он уйдет отсюда с Алишей под руку.

– Пощади меня, – промычала я, выталкивая из себя воздух вместе со слюной.

«Пощади меня, пощади нас, отзови Алишу, отзови всех гончих, оставь его!»

Я попыталась крикнуть, чтобы она его оставила, но из горла не вышло ни звука.

– Я знаю, как это больно – стоять босиком на осколках мечты, но лучше тебе заранее выяснить, кто есть кто. До того, как фактически станешь его домашней рабыней.

Как думаешь, зачем я послала к нему именно Алишу? Ведь она еще так неопытна. Только затем, чтобы ты четко поняла: не нужно быть профессиональной соблазнительницей, чтобы затащить Сэма Оушена в постель. Достаточно просто иметь вагину.

Моя душа билась внутри моего тела, как птица в тесной клетке. Я не могла пошевелить даже мизинцем. Я с трудом глотала слюну и едва могла удерживать веки поднятыми. Но мысленно я орала, как безумная, ломала ногти, билась головой о стены…

– Смотри на него. Смотри и не закрывай глаза. О, как я хочу спасти тебя, Скай, вырвать тебя из его когтей! Поэтому тебе придется пройти через весь этот кошмар. Но я с тобой, я рядом.

Свет вдруг стал ослепляющим, а музыка – оглушающей.

Ты бы никогда не трахнула меня. Ты бы никогда не убежала от меня. Кровь с лезвия моего ножа заливает твою гребаную улицу. Мне не нужно быть в гребаном ударе, мне даже не нужен гребаный «глок», чтоб забрать твои гребаные мечты![32]

Мир больше не существовал. Остался только ярко освещенный ледяным светом стол, за которым сидели Боунс и красивая, порочная Алиша с искрами и звездами в глазах.

Ты бы никогда не смогла забрать мою жизнь, тварь, потому что я уже мертв. Кровь заливает пол, я слышу, как призраки стучат в мою дверь. Я слышу истошный крик прошлого…

Алиша роняет на пол бокал и наклоняется за ним, выгнув обнаженную спину. Потом она выпрямляется и что-то говорит Боунсу, чуть ли не прильнув губами к его уху. Какая-то компания останавливается напротив нас с Лилит, галдит и заливает в горло пиво из стаканов. Я больше не вижу Боунса и не могу отклониться в сторону, чтобы увидеть его снова.

«Уйдите! – мысленно ору я. – Пошли вон!» Но компания и не думает уходить, а Лилит не спешит двигать мой стул в сторону. Она сидит рядом. Я вижу краем глаза огонь ее волос и обтянутые юбкой колени.

Но вот, целую вечность спустя, компания наконец смещается в сторону, и…

Мому сердцу больше незачем биться. Незачем бороться.

Боунс встает и покидает свою компанию: я вижу его спину, исчезающую в толпе. Алиша следует за ним. Близко-близко. Возможно, он даже ведет ее за руку.

– Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо, Скай. «Я уже говорю тебе спасибо, Лилит. А теперь сбрось меня с моста Колорадо-стрит».

Я не помню, как Лилит увела меня из клуба. То ли я впала в бессознательное состояние, то ли из-за потрясения дальнейшее не сохранилось в памяти. Я очнулась в гостиничном номере Лилит, на ее кровати, с влажным компрессом на лбу. Голова трещала, руки и ноги словно ватой набили.

– Не шевелись, сейчас помогу. – Лилит просунула руки мне под плечи и помогла сесть. – Как ты?

Кровь отхлынула от головы, и в глазах потемнело.

– Алиша уже вернулась?

– Нет еще. Но скоро будет здесь. Мы уже созвонились.

– И?.. Как все прошло? – спросила я, все еще не теряя надежды.

– Так, как и должно было пройти, – ответила Лилит. – Он переспал с ней. Проект завершен, заказчица, надеюсь, скоро забеременеет, а моя любимая гончая спасена от жалкой участи – быть игрушкой черта, – заключила она. – Я уже забронировала билеты до Бостона.

«Забеременеет». Это слово вонзилось в мою голову разрывной пулей и вышибло половину мозгов. У Боунса будет ребенок. О котором он никогда не узнает. Все, что свалилось на меня прошлой ночью, вдруг отступило под натиском этой новой ошеломительной мысли: «Его ребенок. Его и другой женщины».

– Мне нужно поговорить с ним.

– И что ты надеешься от него услышать?

Я попыталась встать, но тело объявило мне бойкот.

– Правду.

– Ну-ну, – улыбнулась Лилит. – Глупое сердце не хочет слышать правду от того, кто хочет тебя спасти, так? Тебе нужна правда того, кто хочет тебя погубить! Ягненок придет в логово к волку и попросит его сказать правду – о, как забавно будет это выглядеть!

– Я не поеду в Бостон, пока не увижусь с ним.

– Хорошо, хорошо. Но сначала мы закончим то, что начали вчера.

– Закончим что?

– Срывать присохшие бинты. Нужно очистить рану полностью, чтобы она могла зажить. Пока не началась гангрена.

– Что? – сжалась в комок я.

– Ты должна знать, к кому поедешь за правдой.

– Я знаю достаточно.

– Уверена?

Лилит кладет мне на колени макбук с записью какого-то рок-концерта.

– Просто смотри.

По сцене носятся музыканты, войдя в экстатический раж, заряжая зрителей своей бешеной энергетикой. Беснуется толпа, мерцает свет, пронизанный лазерными лучами – мечта эпилептика, – кроваво-красный туман ползет по сцене…

– Это видеозапись концерта группы «Кости Христа». Десять лет назад они были популярны почти так же, как какие-нибудь «Брин ми зе Хорайзон»[33] в наши дни. Наверно, ты бы о них слышала, если бы хоть немного интересовалась музыкой. Они сделали себе имя, постоянно попадая в скандальные хроники и активно эксплуатируя сатанинскую тематику. Присмотрись, нет ли среди них знакомых тебе лиц? Никого не напоминает этот тип, который в пьяном угаре крушит гитару об пол?

Обнаженный по пояс парень, на которого указал дрожащий палец Лилит, разворачивается к камере спиной, и… я судорожно сглатываю. На рельефной спине – огромная татуировка: перевернутая пентаграмма. Она не сплошь черная: в нее вписано лицо бородатого демона…

– Разбивание в щепки гитары было фишкой каждого концерта. Также сцену заливали искусственной кровью, устраивали театрализованные жертвоприношения, вызывали Сатану. Хорошо, что Интернет хранит все, что однажды туда попадает. Еще три месяца назад имя Сэма Оушена было для меня пустым звуком. Но стоило мне только получить на него заказ и заняться поисками, и… чего я только не нашла.

Теперь парень на видео разворачивается лицом к камере, и у меня больше не остается сомнений, что это тот же мужчина, который сделал мне предложение. Только здесь он совсем молодой – лет восемнадцать-девятнадцать. Вместо розы и молитвы на груди – татуировка в виде коровьего черепа и перевернутого креста. Он обрит наголо. И выражение лица совсем другое, безумное, агрессивное.

– Сэм Оушен был гитаристом, вдохновителем и фронтменом этой группы. И основным источником скандалов. Он писал музыку, тексты и занимался организацией концертов. Похоже, эти концерты были настоящим адом. Драки, изнасилования, оргии – чего там только не случалось! Но всему однажды приходит конец. Оушена арестовали после инцидента с одной из фанаток. Сэм избил ее до полусмерти. Не знаю почему, но она отозвала свое заявление в полицию, и Оушен легко отделался. Общественность пошумела, повозмущалась, и, как обычно и бывает, забыла о произошедшем, как только утром вышли свежие газеты с новыми заголовками. А Сэм продолжил свое триумфальное шествие по жизни, и шлейф скандалов продолжал тянуться за ним, как мантия за королем. Думаю, этот человек был не совсем здоров психически…

В дверь постучали, и я подскочила от неожиданности.

– Ненадолго прервемся, если не возражаешь, – сказала Лилит и пошла открывать. – Проходи, дорогая. Скай по-прежнему нездоровится, но она, как и я, с радостью послушает о твоих профессиональных достижениях. Правда, Скай?

С каменным сердцем я смотрела, как Алиша входит в комнату, устало переставляя ноги и кутаясь во влажный от дождя плащ.

– Лилит, пыльца этого цветка уже в заморозке, но боюсь, что я привезла ее слишком поздно. Он не отпускал меня до утра…