Уроки атеизма - Александр Невзоров

Но эта попытка сбить себя со следа, отвлечь себя от женщины не случайна. Я многократно объяснял механизм возникновения церковного гомосексуализма и могу сказать: тех, кто этот механизм смазывает, держит его в порядке, наблюдает за ним, – понять можно. Потому что, пожалуй, в условиях церкви это правильно. Гомосексуализм является как бы тем цементом, клеем, который скрепляет церковь изнутри. А вот как только на горизонте появляются девушки, сразу начинаются большие беды и проблемы. В одном лишь Питере за последние несколько лет – три скандала. Не то что какие-то иноки – целые настоятели монастырей срывали с себя клобук, брали под мышку приглянувшуюся послушницу и навсегда порывали с монашеским делом. Я лично знаю нескольких иноков, которые увели из монастыря девиц – послушниц, монахинь и т. п.

То есть везде, где появляется страшная сила под названием «девушки», сразу происходит то, что называется «большие церковные нестроения». А тут мальчики, розовые, гибкие, они рядом, ну и… деваться им, во-первых, некуда. Во-вторых, надо понимать, что здоровым, ражим, ни черта не делающим мужикам, которые очень много едят и абсолютно ничем не заняты, пребывая в праздности и болтовне – я имею в виду монашество и церковников, – конечно, надо каким-то образом решать свои сексуальные вопросы. Они и решают их безопасным для себя образом. Безопасным и традиционным. Так что в этом на самом деле ничего удивительного нет.

Что же касается храбреца Кураева – конечно, было бы неплохо, если бы он продолжил свои изыскания, чтобы и дальше баловать всех удивительной правдой о Русской православной церкви. Потому что он это делает достаточно ответственно, хорошо систематизирует и снабжает хорошим иллюстративным материалом. Но как знаток этой ситуации, я бы все-таки советовал Кураеву уносить ноги. Будем надеяться, что он никак не повредит заднюю ушную артерию в результате серии неаккуратных ударов об унитаз, как это уже бывало с некоторыми людьми – которые, кстати, до сих пор еще, вероятно, ждут отмщения. И что из этой истории ему удастся выйти целым, поскольку дядька он, так или иначе, очень симпатичный.

Урок 44. Ответ «Антропогенезу»

Во всей нашей атеистической истории есть одна загадочная сторона. Совершенно непонятная. Россия формально заняла место Советского Союза – того самого Союза, где была действительно мощная наука. Так почему же российская наука так покорно и бездарно сдалась попам? Почему ученые побросали свои штандарты и кинулись целовать бородатым мужикам руки? И почему их стало возможно сгонять в стада для какого-нибудь холуйского, лицемерного освящения какой-нибудь новой лаборатории?

Это долгое время было для меня большой загадкой. Я не понимал, что существует планктон не только офисный, но и лабораторный. И что это все доцентское сообщество безоружно и беспомощно перед клерикальной угрозой – прежде всего в силу своей невероятной серости. Действительно, если вдуматься, мало того что там отсутствуют какие бы то ни было полемические навыки. Отсутствует задор. Любой опытный поп любого так называемого русского доцента перекусит пополам без особых затруднений – что они, кстати говоря, периодически и делают в эфире. Но пора все-таки выйти на тему, которая меня, честно говоря, сильно интересует.

Не так давно мне распечатали и показали замечательный анализ моей недавней книги, которая называется «Происхождение личности и интеллекта человека». И этот разбор был сделан как раз очень милым, очень симпатичным лабораторным доцентским планктоном, который действует то ли в режиме своего рода ритуального доцентского облаивания, то ли ведет себя действительно искренне. Почитаем этот разбор, он стоит того. Это блестящая иллюстрация к моим словам «почему русская наука побросала штандарты».

Есть такой сайт – «Антропогенез. ру». Я подчеркнуто его рекламирую, потому что идея у этого сайта замечательная и люди, которые там присутствуют, скорее всего, тоже замечательные. Но вдруг они набрасываются на меня. Кто они? Что может объединять таких милых, но совершенно разных людей, как Александр Борисович Соколов – редактор портала Антропогенез. ру, Станислав Владимирович Дробышевский – доцент, Светлана Анатольевна Бурлак – тоже доцент, Светлана Александровна Боринская и т. д.?

Я могу вам сказать, что их объединяет. Их объединяет феерическое, невероятное незнание анатомии головного мозга и одновременно страстное желание рассуждать по этому поводу. Решив предпринять разгром книги, они начинают разбор с восхитительной росписи в совершенно неистовой, невиданной, даже немножко шокирующей безграмотности. Они прицепились к какой-то странице и удивляются, почему я, описывая череп Эразма Роттердамского со слов профессора Вертеманна и по его материалам, говорю, что объем черепа Эразма Роттердамского – тысяча двести двадцать пять кубических сантиметров, а, соответственно, объем его мозга вряд ли превышал девятьсот восемнадцать кубических сантиметров. И тут у доцентов возникает вопрос: как так? Объем черепа такой, а объем мозга такой?

То есть это даже не слово «мама» с четырьмя ошибками, а заметно хуже. Это уже трагедия. Сейчас я вам объясню. В емкости мозгового черепа есть такие маленькие канавочки – это так называемые диплоидные каналы, тут проходит часть кровоснабжения. Но помимо непосредственно мозгового субстрата, субстрата больших полушарий, ствола мозга, пространство мозгового черепа занято множеством различных образований, не имеющих никакого отношения к субстрату головного мозга как таковому. Прежде всего это твердая и мягкая оболочки мозга. Это серп большого мозга – достаточно громоздкое и занимающее немало места в черепе человека образование, это намет мозжечка, это полости латеральных желудочков. Понятно, что полости веса не имеют, но они имеют объем. К тому же не надо забывать, что все это еще должно кровоснабжаться и жить в особом субстрате цереброспинальной жидкости, так называемого ликвора, а это пусть и небольшие, но тем не менее образования. Это и хороидные сплетения, которые переделывают, скажем так, кровь в ликвор, это и пахионовы грануляции, которые играют роль канализации, в которую спускается отработанный ликвор в кровь.

То есть надо понимать, что объем мозгового черепа и объем мозга – это принципиально разные вещи. Я с удовольствием не устраивал бы эту выволочку, если бы ребята сами с таким азартом и с такой глупостью не подставили борта.

Притом это не мое открытие. Честное слово, не мое. Можно пролистать ради интереса работу таких нейроморфологов, как Самуил Михайлович Блинков и Илья Исаакович Глезер, «Мозг человека в цифрах и таблицах», можно даже просто заглянуть в любой элементарный, примитивный анатомический справочник. Но с таким недоумением, с таким пафосом вопрошать: «Как это так? Объем черепа такой, а объем мозга такой?» – значит полностью расписаться в абсолютном незнании и непонимании головного мозга человека и его черепа.

Я полагаю, что дальнейшие экзерсисы милых наших антропологов по поводу черепа интереса не представляют. Интерес представляет пункт второй: вечная грызня за то, кем был, скажем так, ранний человек? Падальщиком или охотником? Существует некий миф, причем в большей степени филологический миф, о том, что он был охотником. Однако существует и точка зрения профессора Бориса Федоровича Поршнева и многих западных исследователей, которая, увы, показывает, что этот героический миф ни на чем не основан. Да, ребята из «Антропогенеза» хотят видеть своих предков охотниками, но это их личные проблемы.

Давайте разберемся. Вот у нас есть смилодон, глиптодонт, токсодон, шерстистый носорог, мамонт, пещерный медведь и мегатерий – это те животные, которые были в той или иной степени современниками человека. Человека, который уже был способен на что-то. Следовательно, нас интересуют кости с вклиненными кремневыми или иными наконечниками. Но таких останков, которые однозначно свидетельствовали бы об охоте, как раз и нет.

На какой-то из страниц разбора милые, очаровательные антропологи говорят: «Количество таких материалов огромно». Однако пока что единственным безусловным свидетельством является, если не ошибаюсь, выкопанный где-то в низовьях Яны мамонт, у которого в лопатке обнаружена дырка, и эту дырку сразу объявили последствием удара каменным копьем или стрелой. Причем люди, которые это объявили, тоже очень плохо знают остеологию. Они не понимают, что если происходит такого рода ранение, то наконечник остается вклиненным. То есть не просто образовывается в кости какая-то дырка загадочной формы и загадочного вида – остается вклиненный наконечник. Именно такую картину показывают многочисленные находки, сделанные, если не ошибаюсь, супругами Пикар в Сарагаше, находки в Ян-Улаганском скифском захоронении. Там мы сразу видим существенное количество различных наконечников, которые вклинены в кости. Когда же мы говорим о якобы какой-то охоте палеоантропов, мы этих наконечников как раз предоставить не можем. Поэтому все то, что говорится на данный момент о раннем homo как об успешном охотнике, является попросту забавным и пока ни на чем не основанным вымыслом. Ищите кости! Ищите вклиненные кремневые наконечники! Тогда появится возможность на эту тему поговорить серьезно.