Джек Бестелесный - Джулиан Мэй

– Тебе не пришлось столько провозиться с этими варварами, как мне, Лек! Один сюрприз хуже другого… Галактическое Содружество возложило тяжкое бремя на симбиари, когда для первого Попечительства предложило нам человечество. Все эти трудные годы я часто в унылые ночные часы старалась подавить в себе растущее убеждение, что нам эта задача не под силу.

– Чепуха, Моти Ала! – Щупальце потрепало ее по серебристому плечу, и она ощутила, как в нее вливается бодрость, активизируя ее хлорофилл.

– Нет, Лек, серьезно! Я обязана задаться вопросом, почему Поль опасался, что его жена не погибла. И почему я не смогла глубже проникнуть в этот страх или обнаружить какие-либо объяснения ему в сознании сына! Ведь люди не в состоянии противиться нашему концентрированному принудительному зондированию! И все же…

– Да, не в состоянии, как ты и сказала. Только наши лилмикские менторы превосходят нас в функции глубокого зондирования. Ты предлагаешь, чтобы мы передали это дело им? Изложили наши сомнения и попросили отложить утверждение семерых Ремилардов в звании Магнатов?.. Или пойдешь даже дальше и попросишь продлить срок попечительства?

По взаимному безмолвному согласию они вернулись в салон. Моти Ала расправила плечи и приняла решение.

– Нет, – сказала она ровным голосом, – так далеко, Аналитик, я идти не собираюсь. – Она вернулась к обращению на «вы». – Известите Особую Комиссию на Орбе, что Магистрат Попечительства Земли временно снимает с Поля Ремиларда и его сына Марка подозрение в содействии гибели Терезы Кендалл и Рогатьена Ремиларда, поскольку их вина не доказана. Не доказано и сознательное участие Поля в зачатии противозаконного ребенка. Вы сообщите Комиссии, что расследование исчезновения Терезы Кендалл и Рогатьена Ремиларда будет продолжаться. Мы будем вести тайное наблюдение за мальчиком.

– Я сообщу об этом решении, Старший Блюститель. А пока будем ждать новых данных о втором деле – необычном убийстве Соинтенданта Макаллистера. Признаюсь, меня интригует и сбивает с толку это видимое опорожнение погибшего от жизненной силы через сложные и симметричные психосотворенные раны. Метод убийства имеет любопытное сходство с методами так называемых вампиров на Шигумите-Четыре, докосмической расы, которая весьма удачно самоистребилась, так и не достигнув ступени межзвездных полетов примерно сорок два галактических миллениума тому назад.

– Хаос побери ваших вымерших вампиров! – воскликнула с раздражением Старший Блюститель. – Мы не располагаем никакими полезными сведениями о деле, а вы о каких-то вампирах! После допроса семи Ремилардов и Марка не осталось ни одного подозреваемого. Ни мотива, ни улик, ни даже возможной причины смерти. Ничего, кроме того факта, что жертва состояла в браке с членом Ремилардовской Династии – как и Тереза Кендалл.

– Вы все еще интуитируете, что между этими делами существует связь?

– Будем учитывать и такую возможность.

– Уж эти мне загадочные Ремиларды! – Трома'елу испустил тяжелый вздох. – Такие одаренные. Такие противоречивые! Такие… влиятельные. Нельзя забывать, что через сто тридцать один день эта поразительная семья войдет в число первых людей, которые станут членами Консилиума с правом голоса. Этот факт невольно воздействует на выводы расследования. Если все-таки членам семьи Ремилардов удалось скрыть правду во время принудительного зондирования-допроса, вся система правосудия Галактического Содружества потребует коренных изменений, поскольку пока она строится на принципе, подразумевающем, что психозондирование всегда устанавливает истину…

Это признание подействовало на Моти Ала Малатрасисс как удар в подбородок.

– Значит, ты считаешь, что мы должны обратиться к лилмикам! Ты не решаешься сказать это прямо, деликатно щадя мое эго, не желая еще больше подорвать мое самоуважение, замечая, что оно и так покачнулось!

– Ерунда, Моти Ала! – оборвал ее Трома'елу. – Ты сильна, как всегда, и только несколько сбита с толку заведомо запутанной ситуацией.

– Вот именно. – Лицо Старшего Блюстителя снова залоснилось. – А потому я передумала и хочу, чтобы ты все выложил лилмикским Надзирателям, все как есть. Пусть они сами решают, не посадить ли их любимчиков Ремилардов – а может, с ними и прочее человечество – на цепь, пока мы не выясним, что тут творится. Я буду просить, чтобы Конфедерации Землян в Консилиуме дали испытательный срок длиной в галактический год, то есть тысячу земных суток.

– Я исполню ваше указание, Главный Блюститель Малатрасисс.

Трома'елу Лек открыл дверь комнаты допросов. Вибрации возмущенного эфира полностью улеглись. Мальчик все так же спал на кушетке и улыбался во сне. Крондак перекатился поближе, прикоснулся ко лбу мальчика коротким психовосприимчивым щупальцем и попытался прочесть его сон.

Глаза Марка открылись. Его сознание уже было надежно экранировано. Он посмотрел на безобразную физиономию крондака с полным спокойствием.

– Я не виновен?

– «Виновность не доказана» – вот вердикт, который мы представим, – ответил Трома'елу. – Ты оправдан. У тебя есть силы встать?

– Конечно! – Мальчик снова улыбнулся и легко поднялся с кушетки. – Было не так плохо, как меня предупреждали. Но все-таки достаточно скверно.

Улыбка исчезла, серые глаза стали ледяными.

Крондак скользнул метазондом по психоэкрану мальчика. Безупречен! Не посрамил бы даже его собственную расу метапсихических титанов. О да, консультация лилмиков необходима! Он сказал вслух:

– Ты сердишься на нас?

– А вы бы не сердились? – Голос Марка оставался безразличным. – Нет, я не отрицаю права Магистрата зондировать меня. Другое дело… тяжесть процедуры. Вы заблокировали мою память, но вы еще и причинили мне страшную боль, принудили обнажить перед вами самые потаенные мысли. Я считаю, что так нельзя. Большинство людей все еще убеждено, что воля индивидуума неприкосновенна, что только у Бога есть право знать наши самые заветные мысли. Но это идет вразрез с вашим Единством?

– Нет. Ты заблуждаешься. Рекомендую тебе более тщательно изучить принцип Единства, хотя ты еще слишком молод, чтобы полностью постигнуть величественнейшую идею, на которую опирается деятельность всего Галактического Содружества… Сознание, приобщенное к Единству, одновременно и суверенно и слитно. И не способно совершать того рода преступления, в каких подозревался ты. Поскольку твоя раса пока еще находится под опекой, мы не считаем вашу волю суверенной и неприкасаемой. А потому мы вправе прибегать к самым суровым методам допроса в столь серьезных случаях.

Марк холодно кивнул.