Обещание сердца - Скотт Эмма

Бросать Кая не хотелось. Конечно, я не собиралась позволять ему вытирать об меня ноги, но с помощью рэйки увидела, как сильно он страдает. В его сердце плотным коконом угнездилось горе. Если бы он только позволил мне помочь его выпустить…

Я обошла бассейн и открыла ворота, ведущие на теннисный корт, где Кай подавал мячи в горло воображаемому сопернику.

– Что теперь вам надо? – рявкнул Кай при виде меня, но потом, словно пожалев о своих словах, опустил плечи и поднял руку с раскрытой ладонью.

– Этот жест что-то значит? – спросил я, двигаясь по корту в босоножках и длинном сарафане.

– Да, – ответил Кай и, подбросив мяч, послал его в сторону подальше от меня. – На языке тенниса это означает «мне жаль».

– В самом деле? – Я с улыбкой изогнула бровь и направилась к боковой стороне корта, где рядом со скамейкой валялось несколько тренировочных ракеток. Подняв одну из них, я слегка взмахнула ею в воздухе. – Значит, знаменитый Кай Соломон передо мной извиняется?

– Можете считать так, если вам от этого станет лучше. Обычно этот жест приберегается для случаев, когда мяч удачно отскочил от сетки или игрок еще каким-то образом непреднамеренно выиграл.

– Выиграл?

– Ударил по мячу так, что лишил другого игрока всяких шансов коснуться его. – Кай снова сделал подачу. – Я сделал кучу таких.

Я закатила глаза.

– Вы сама скромность.

– Просто констатирую факты. Причем зафиксированные. – Его губ коснулась легкая улыбка. – А статистика вовсе не хвастовство.

– Ваша статистика, – тихо заметила я, направляясь к центру площадки, – самый штрафуемый игрок тура.

– Джейсон снабдил вас полной информацией, да? – Кай нахмурился. – Ну да, разумеется. Иначе вы бы здесь не появились.

– Он показал нарезку из матчей, – пояснила я, еще раз неуклюже взмахнув ракеткой. – Большая часть увиденного мне понравилась. Подачи с ракеткой между колен. Твинеры? Представить не могу, что такое можно увидеть на крупном турнире.

– Я играю как хочу, – отозвался Кай. – Твинеры и общение со зрителями позволяют мне развлечься и не заснуть от скуки во время матча. Я не собираюсь это прекращать.

– И не нужно.

Он моргнул и опустил руки, как будто уже настроился спорить.

– Вы одобряете?

– Зрители любят вас. Большую часть времени, – с улыбкой добавила я. – Вам нравится так играть. Значит, продолжайте этим заниматься. Я не тренер по теннису, но просто хочу дать вам этот совет. А дальше – дело за вами. Развлекайтесь на здоровье, но забудьте про остальное.

«Отбросьте боль, Кай».

– Если бы это было так просто, – тихо произнес он.

– Знаю. Легче сказать, чем сделать… – бездумно отозвалась я, тут же пожалев, что не могу взять слова обратно. Каю незачем знать, что перед ним лишь администратор оздоровительного центра, не способная избавиться от собственных кошмаров и спящая со светом, как маленький ребенок.

Кай поднял голову, изучая меня проницательным взглядом темных глаз, поэтому я попыталась его как-то отвлечь:

– Что ж, вперед, – сказала я и встала посреди корта, обеими ладонями обхватив ракетку и выставив ее перед собой, точно как игроки, которых я видела по телевизору.

– Что вы делаете? – усмехнулся Кай.

– Жду, когда вы будете подавать.

– Хотите поиграть?

– Боже, нет, – рассмеялась я. – Только не в платье и босоножках. Мне просто хочется понять, каково это – ждать подачу профессионального теннисиста.

– Если вы настаиваете.

Кай легко перекинул мяч через сетку. Я отбила его в сторону и уперла руки в бока.

– Одну из настоящих подач, пожалуйста. Не нужно жалких штучек, призванных сбить противника с толку.

– Значит, хотите одну из моих коронных? – усмехнулся он. – Вы даже не успеете коснуться мяча.

– Как скажете.

Кай рассмеялся.

– Ну ладно. Тогда… отойдите, черт возьми. Вы стоите слишком близко к сетке. Не хочу вас задеть.

Я отступила к краю корта.

– Сюда?

– Дальше.

– Еще дальше?

– Вы же видели записи. Мяч в среднем летит со скоростью двести семнадцать километров в час.

– Я американка, – заметила я, но сделала несколько шагов назад. – И не разбираюсь в такой метрической системе.

– Обычное дело, – отозвался он, но голос прозвучал немного мягче. – Это примерно сто тридцать пять миль в час.

– Покажите, – попросила я.

– Вам на погибель? – Он усмехнулся и покачал головой. – Готовы?

– Да.

Кай несколько раз ударил мячом о площадку, а потом подбросил в воздух. Его тело выгнулось в изящную дугу, мышцы ног напряглись. Он оторвался от земли, сделав быстрый рывок, резко опустил руку и ударил ракеткой по мячу. Он размытым пятном, будто настоящая комета, промелькнул мимо меня, так что я едва успела его заметить.

– Ну? – поддразнила я, все еще сидя на корточках. – Я жду. Подавайте уже.

– Неужели вы моргнули? – усмехнулся он.

– Не понимаю, о чем вы, – парировала я, стараясь не улыбаться. Несмотря на вечно хмурое выражение лица, Кай Соломон был потрясающе красив, а когда смеялся и позволял себе расслабиться…

«Вот он – настоящий Кай».

– Хотите посмотреть еще?

– Не особенно, – проговорила я и направилась к сетке. – Быстрая подача, черт возьми. Как соперник может ее принять?

– Никак, – ответил Кай, тоже подходя ближе. Он с непринужденной легкостью подбрасывал мяч на ракетке снова и снова. – В этом вся фишка.

Закинув ракетку на плечо, я прикрыла глаза от солнца ладонью. Вот бы так же легко оградить себя от этого чертовски сногсшибательного парня! Его темную кожу покрывали бисеринки пота, а майка прилипла к накачанной груди.

– Расскажите мне еще о теннисе, – попросила я.

– Дать вам урок?

– Лучше словами. – Я снова указала на платье. – Каков был ваш лучший удар?

Поджав губы, он немного поразмыслил над ответом.

– «Бананчик» на Открытом чемпионате в Штутгарте в прошлом году.

– Что?

Кай лукаво улыбнулся.

– О-о, мой бананчик уже возбудил ваше любопытство?

– Давайте серьезно. Что за «бананчик», черт подери?

– Банана-шот, – пояснил Кай, подбросив мяч на ракетке. – Когда удар соперника заставляет отбежать так далеко, что ответный удар проходит даже не над сеткой, а сбоку от нее. Да, в Штутгарте у меня вышел отличный «бананчик». Хотя среди теннисистов такие удары лучше всего удаются Рафу.

– Кому?

– Рафаэлю Надалю, одному из величайших игроков, когда-либо живших на свете. Он занимает второе место в мировом рейтинге.

– Вы его уважаете.

– Конечно. Он – легенда.

– Разве вы с ним не в одной лиге? Кажется, у вас в этом рейтинге сорок какое-то место.

Кай пожал плечами.

– Рафа очень волнует теннис. А меня нет.

– Неужели?

– Это всего лишь перебрасывание мяча через сетку. – Он демонстративно ударил ракеткой по мячу, отправив его на мою половину корта. – Вот баскетбол – настоящий спорт. Мне стоило выбрать его.

– А баскетбол всего лишь забрасывание мяча в сетку, – заметила я с легкой улыбкой.

Кай рассмеялся, искренне, без всякого высокомерия, и мое сердце затрепетало в груди.

– Тут вы меня подловили, мисс Дейзи.

– Знаете, что я думаю? – тихо спросила я, подходя еще ближе к сетке.

– Говорите.

– Вы будто боитесь своего таланта. И страшитесь того, что может случиться, если станете играть в полную силу.

Прекрасная улыбка исчезла с его губ.

– Вы говорите, как мой отец.

– Хотите о нем рассказать?

– Нет.

В жарком воздухе между нами повисло молчание.

– Ну… вы потрясающе играете, Кай, – наконец проговорила я, прочистив горло. – Вполне понятно, почему Джейсон так волнуется за вас.

– Это ни к чему, – напряженно отозвался Кай. – Я в порядке.

– Он сказал, что вас могут пожизненно отстранить от тенниса.

– Джейс преувеличивает, – бросил он, но я лишь вопросительно приподняла брови. – Ну ладно, да. В международной ассоциации профессиональных теннисистов мной недовольны. Но это их проблемы. Они хотят, чтобы теннис был спортом джентльменов. – Кай подбросил мяч на ребре ракетки. – А я не джентльмен.