Сборник рефератов по истории. 11 класс - Коллектив авторов

Столица поразила молодого казака сказочной красотой Кремля, прочностью и затейливостью искусно возведенных боярских хором, множеством окон и изукрашенных узорами колонн в городе, особенно в центре, где возвышались выстроенные на европейский лад каменные и кирпичные здания. Не знал Разин, что пройдут столетия, и большую шумную Варварку-улицу, по которой он только что проходил, назовут его именем…

В столице довелось увидеть молодому казаку крутую расправу с дюжим стрельцом из царской охраны. Степану рассказали, что решил удалой караульщик меткость свою испытать – и пальнул из пищали по сидевшей на дереве галке. Закон карал любого, кто посмеет учинить шум на территории Кремля. За нарушение государева спокойствия стрельцу по приговору боярского суда отсекли руку.

Везде, где приходилось бывать Разину, он сталкивался с одним и тем же – со злом, несправедливостью, гнетом и насилием, которые богатые и власть имущие чинили по отношению к тем, кто был от них в зависимости и, терпя нужду, голод, лишения, работал на них до седьмого пота. Насмотрелся Степан на народные страдания, наслушался стонов, жалоб и обид запоротых до полусмерти за недоимки, иссеченных до костей на правеже, обманутых и ограбленных воеводами и приказными, незаконно – без очереди и сроку – взятых в заточные люди (в войско), оставшихся из-за господского произвола без кормильца вдов и сирот, больных и калек, заезженных и изувеченных в прошлом непосильной работой.

Часто натыкался Разин на бродяг. Тридцатые-сороковые, а затем пятидесятые-шестидесятые годы – мятежные десятилетия, полные разнообразных проявлений классовой борьбы. Это конкретный исторический фон, который, разумеется, не мог не наложить отпечатка на личность С. Разина, на формирование его взглядов по мере взросления и возмужания. Предания об Иване Болотникове, Хлопке, Илейке Муромце и других бесстрашных заступниках народа, память о которых была еще свежа, молва о Соляном и Медном бунтах в Москве, о восстаниях в десятках городов в середине века должны были произвести на будущего предводителя крестьянской войны столь же сильное впечатление, как рассказы о легендарном Азовском сражении и о дерзком походе казачьего атамана Василия Уса летом 1666 г. в центральные районы страны.

Первоначальная цель похода была – определиться к царю на службу и просить жалованья, т. к. на Дону из-за русско-польской войны возникли перебои с продовольствием, казакам нечем было «похарчиться». Самовольный уход с Дона уже сам по себе насторожил царскую администрацию. Когда же к Усу примкнула группа солдат и драгунов Белгородского полка, а затем, забросив государеву и господскую пашню, в казачий отряд влились многочисленные дворцовые и помещичьи крестьяне, власти не на шутку всполошились. Вороженский воевода В. Уваров, получив из Москвы предписание вернуть Уса на Дон, пытался воздействовать на казаков, но безуспешно – круг под Королежем принял решение продвигаться к Москве.

Вскоре отряд В. Уса наполнился крестьянами земледельческих уездов – Козловского, Скопинского, Дедиловского, Каширского, Московского, Серпуховского. К Туле приближались уже не 500 человек, как в начале похода, а вдвое больше. Правительство приняло спешные меры: против казаков и крестьян к Туле стягивались войска. Чтобы не допустить вооруженного столкновения, Ус во главе небольшой станицы с челобитной на имя государя отправился в Москву.

К концу июля их общая численность превышала 3 тыс. человек. Было принято единодушное решение о возвращении на Дон. Василий Ус привел на Дон не одну тысячу крестьян и холопов из центральных уездов России. Наотрез отказавшись выдать беглых, отстаивая их право стать вольными казаками, донской атаман завершил свой поход. Таким образом Ус попал в царево «непослушание», за что, по сообщению К. Яковлева, стал казаком «без полюды». На деле все ограничилось невыплатой ему и прочим ходившим с ним казакам казенного жалованья за пограничную службу.

В Москву для объяснения и успокоения властей старшина снарядила специальную станицу, в состав которой был включен Фрол Разин-младший брат Степана Тимофеевича, тоже рано выделившийся в казацкой среде доблестью и смекалкой. Миссия этой делегации прошла успешно: в столице инцидент с Усом сочли исчерпанным, получив соответствующие извинения и заверения донцов не допускать впредь подобного. Сравнительно мягкие меры правительства по отношению к Усу и его товарищам объясняются нежеланием Москвы осложнять отношения с Войском Донским – надежным оплотом южных границ России. При конфликтных ситуациях царская администрация была вынуждена воздерживаться от прямого вмешательства в донские дела, ограничиваясь общими порицаниями на манер дипломатических нот.

Скопление на Дону в середине 60-х гг. XVII в. массы беглых давало о себе знать: хлеба не хватало. Царское правительство никак не могло не беспокоить сосредоточение на российском южном рубеже «горючего» человеческого материала, но оно не только не спешило с подвозом продовольствия, но и умышленно сокращало его. Бывалым казакам было не привыкать к такому положению. Поход В. Уса, предпринятый в надежде найти у государя жалованья и пропитания, показал всю тщетность подобных намерений. Им не оставалось теперь ничего другого, как прибегнуть к старому, испытанному способу поправить свои дела.

У казаков были свои изведанные маршруты. Они плавали на Волгу и Яик, выходили в Черное море и Каспийское. Но год от года обстановка менялась. Если на рубеже 40-50-х гг. московские власти мирились с пиратскими рейдами донцов, с помощью которых осуществлялось сдерживание агрессивных соседей Московского государства, то в 60-х гг., в период длительной войны с Польшей и Швецией, правительство Алексея Михайловича, стремясь избежать обострения отношений с Турцией и Крымом, всячески пресекало походы в их владения «за зипунами».

Выход в Черное море с Дона был к тому же заперт вновь отстроенной неприступной крепостью – Азовом, где был сосредоточен пятитысячный турецкий гарнизон, а река перегорожена цепями. Царские власти позаботились перекрыть Переволоку – привычный путь казаков, где они по суше перетаскивали свои суда с верхних притоков Дона на Волгу. Донцам по пути к Каспию никак нельзя было миновать город Царицын, а здесь-то и стали круглосуточно нести охрану специально направленные сюда для этого сторожевые люди. Причем даром времени они не теряли и свою службу несли исправно.

Германский дипломат Адам Олеарий, как раз тогда проплывавший вниз по Волге, пишет, что видел на высокой горе недалеко от Царицына виселицу, на ней вешали пойманных казаков.

Перенаселенность Дона, скученность там массы беглого элемента, бедственное положение «голутвенного» казачества толкали недовольных к выступлению, несмотря на все препоны и преграды, в большой поход. Добровольцы стали группироваться вокруг слывшего удачливым головщиком (казачьим командиром) Степана Разина. Старшины, с одной стороны, косо смотрели на это происходившее помимо них формирование казачьей ватаги, с другой – их вполне устраивал отток с Дона лишних ртов и голов, будораживших весь край. Однако они отнюдь не безучастно наблюдали за приготовлением Разина – и решительно воспрепятствовали попытке его отряда пробиться к Азовскому морю.

«Домовитые» понимали, что такие действия могут порушить мир с Турцией, а следовательно, привести к новым осложнениям, а то и разрыву с Москвой, что вовсе не входило в их планы. Но когда в начале мая 1667 г. Разин, собравший под своим началом более 600 человек, обосновался близ городка, между реками Тишиной и Иловлей, на высоких буграх, окруженных водой, старшины ему не препятствовали, хотя богатеи-донцы потерпели от разинцев немалый урон, поскольку те, снаряжая поход, запасаясь продуктами, одеждой и оружием, силой взяли у «домовитых» немало добра и провизии.

Не выступали старшины даже против того, когда в первой половине мая Разин направился к Волге. Во второй половине мая 1667 г. флотилия Разина по реке Камышинка добралась до Волги. К ней он вышел несколько севернее Царицына. Об этом Степан Разин поспешил уведомить своих сторонников – яицких казаков. В Яицкий городок были посланы гонцы, чтобы сообщили о выходе отряда на Волгу, и просить местных казаков идти к нему на соединение. Близ Каравайных гор отряд остановил большой караван. Он состоял из судов патриарха и богатого купца Шорина, на которых везли ссыльных людей из Казани в Астрахань. Подавляющая часть стрельцов, сопровождавших караван, присоединилась к отряду.

Овладев стругами, численно пополнившийся отряд Разина двинулся к Царицыну. В городе, как неоднократно жаловался царицынский воевода, малолюдно. О подкреплениях с Черного Яра и из Астрахани все еще ничего не было слышно. Смертельно боясь подошедшего к городу отряда бедноты, он решил не стрелять в него из пушек и поспешил выполнить предъявленные Разиным требования. Желая, очевидно, не тратить зря времени и сберечь людские силы, Разин отказался от приступа Царицына, а ограничился получением от воеводы нужной в обиходе наковальни, мехов и кузнечной «снасти».