Сердце тени. Книга 2 - Екатерина Стадникова

– Никаких инъекций! Фы сошли с ума! – Крошечный профессор нелепо забарахтался на руках у внука.

Стоило Клаусу поставить дедушку на пол, как тот, путаясь в длинной ночной рубахе, поспешил к Флоранс. Белый колпак сполз на один глаз, но господин Отто излучал несгибаемую решимость.

– Хорошо, – пожала плечами мисс Гейл. – Учтите, ребенок испытывает физические страдания. Готова выслушать ваши предложения.

– Гут. – Профессор облегченно вздохнул. – Этого нельзя избешать. Физические страдания, как фы изфолили фыразиться, побочный эффект лечения тем самым препаратом, который фы собирались ффодить. Тут уколь больше нафредит, чем помошет. Уфы!

– Просто обезболивающее? – предложила Флоранс.

– Нет! – Отто замотал головой так, что его уши почти били по щекам, а колпак и вовсе слетел. – Хотите стафить уколи, стафьте их моему фнуку.

– Не вижу смысла, – возразила та. – Зачем калечить здорового ребенка?

– Фот потому, что фы не фидите смысля, меня и разбудили среди ночи, – парировал старый гоблин.

– Я не стану причинять вред здоровому человеку! – Невозмутимость сменилась холодной яростью. – Если вы не имеете представления о профессиональной этике реконструкторов, уходите и не мешайте мне работать!

Господин Отто выпрямился, даже привстал на цыпочки. Карлики попятились к дверям, спотыкаясь и мешая друг дружке.

Будь предмет спора каким другим, Эмьюз безусловно приняла бы сторону гоблина, но сейчас… Если бы не дурацкий градусник в зубах, она обязательно сказала бы: «Делайте уже что-нибудь!».

– Сэр Тангль, профодите дефушку на фоздух. Сфоим упорстфом, достойным лючшего применения, она мешает лечению, – неожиданно мягко попросил профессор.

– С удовольствием! – Возможно, улыбка Руфуса выглядела чересчур злорадной.

– Руки! – взвизгнула Флоранс, когда тот попытался взять ее под локоть.

– Ты вносишь ненужную панику, – сообщил Тангл.

Вот тут-то мисс Гейл просто взбесилась. Она развернулась на каблуках и влепила Руфусу звонкую пощечину! Потом Флоранс волной чистого гнева нависла над крошечным профессором и прошипела:

– Мелкий зеленый гнус! Нелюдь! Вот что я думаю о «фас»! Я немедленно доложу господину ректору! Не удивлюсь, если завтра кого-то выкинут за крепостную стену пинками!

– Фсенепременно, – ехидно отозвался гоблин.

Широкими шагами разъяренная мисс Гейл умчалась прочь.

– Мальчик мой, фремени немного. – Отто говорил так, будто ему тяжело дышать. – Ты фсе фзяль?

– Да. – Клаус, бледный не то от волнения, не то от злости, извлек из кармана шприц, уже наполненный лекарством и закрытый плотным колпачком.

– Сядь куда-нибудь, – попросил профессор. – Такая фпечатлительная особа обязательно фернется и не одна. Поторопимся.

Мальчишка опустился перед старым гоблином на колени, расстегивая рукав.

– Будет больно, – предупредил тот.

Руфус отвернулся. Вид открытой раны не так его пугал, как любое упоминание уколов. Он непроизвольно согнул руку в локте. Дайна всегда смеялась над этой его особенностью.

Эмьюз с ужасом смотрела в широко распахнутые глаза Клауса. Она не могла поверить, что является причиной чужих страданий. Ее собственная боль мгновенно отошла на второй план. Мальчишка стиснул зубы и стал еще прекраснее! Странное тепло растекалось по всему телу Тени от места несуществующего укола к самому сердцу и дальше. Озноб отступил, забирая с собой дрожь и ломоту, оставляя только необъятную благодарность.

– Клаус, у тебя кровь носом! – Би принялась возиться в поисках носового платка.

– Фот, фозьми. – Господин Отто протянул внуку свой колпак.

Клаус послушно приложил его к лицу и запрокинул голову.

– Дефочка моя, фыплюнь градусник, он нам не пригодится, – посоветовал гоблин. – Я, мошет, и «нелюдь», «гнус» и фсе остальное, но кое ф чем тольк знаю.

Господин Отто сделал несколько шажков и прислонился к тумбочке, держась за сердце.

– Профессор, что с вами? – Почувствовав в себе силы, Эмьюз соскочила с постели.

– Ничефо, миляя моя, просто старость, – виновато улыбнулся он.

– Позволите? – Руфус осторожно поднял хрупкого гоблина и усадил на кровать Лют.

– Фсе-таки шаль, что даше ф наше фремя толерантность – редкий дар, – посетовал гоблин. – Как фаша щека?

– Не беспокойтесь! Я начинаю думать, что у меня на лбу написано «тресни меня», – отшутился Тангл.

Огоньки свечей качнулись, и прямо посреди комнаты из полумрака возникла фигура ректора, а за его спиной в двери вошла Флоранс.

– Мисс Варлоу, у в-вас все в порядке? – поинтересовался Финн.

– Да, господин ректор. – Эмьюз выпрямилась и разгладила подол сорочки.

– А у в-вас, мол-молодой человек? – Он перевел взгляд на Клауса.

– В полном, Сэр, – как можно бодрее ответил тот.

– Пол-получается, вы меня дезинформировали. – Финн оглянулся. – Из-извинитесь перед профессором Отто.

– Не стоит. – Гоблин примиряюще поднял руки.

– Стоит, – вдруг возразил мальчишка. – И перед вами за оскорбления, и перед Сэром Танглом за пощечину.

– Ос-оскорбления? – Ректор удивленно поднял брови. – Об-объяснитесь, мисс.

Флоранс так поджала губы, что ее рот превратился в тоненькую черточку на бледном от злости лице.

– Никому не позволено хватать меня так грубо и откровенно, поэтому перед… Сэром Танглом я извиняться не собираюсь, – выдавила она. – А у профессора прощу прощения за профессиональный скепсис.

– Может, вам дословно напомнить те гадости, которые вы изволили тут наговорить? – Клаус с вызовом взглянул на мисс Гейл.

– Не нушно. – Господин Отто устало потер виски кончиками пальцев. – Я не шеляю слюшать такое фторой раз, тем более от тебя.

– П-простите меня за то, что я не см-смог оградить вас от подобного, господин профессор. – В глубоких голубых глазах читалось искреннее сожаление. – Сэр Тангл, пр-пройдите с мисс Гейл в мой кабинет. Оч-очень хочется разобраться в ситуации, не задевая чув-чувств пожилого… гоблина.

– Как вам будет угодно, – согласился Руфус. – Оставляю детей вам, господин профессор.

– Не фольнуйтесь, – улыбнулся Отто, – мы дафно нашли общий язык.

Эмьюз помогла Би забрать свое одеяло и свернуть то, которое принадлежало Лют.

– Думаю тут теперь фсе пришло ф норму? – Старый гоблин ловко съехал на пол по спустившемуся покрывалу. – Мисс Хаулинг, профодите нас к фыходу, пошалюйста.

– Конечно. – Робин накинула на плечи халат и влезла в тапочки.

Господин Отто попрощался с больной и исчез в темноте коридора вслед за удаляющимся огоньком свечи в руках Би.

– Я… вас догоню. – Клаус остановился в дверях и обернулся.

– Хорошо, только не дольго, – попросил гоблин.

Мальчишка виновато смотрел себе под ноги, а Тень терпеливо ждала от него первых слов. Она рассеянно плюхнулась на Синего и притихла.

– Дедушка говорит, что скоро мы найдем лекарство, – произнес Клаус, обращаясь главным образом к ковру. – Надеюсь… больше такого не повторится.

– Прости. Мне не нужно было звать на помощь. Наверное, стоило просто потерпеть, и оно само бы прошло. Би сказала, что опасности для жизни нет. – Эмьюз отвела взгляд. – Ты не должен страдать из-за меня.

– Тут и моя вина есть, – признался мальчишка. – Дед твердит, чтобы я обязательно осыпал тебя комплиментами и окружал вниманием в… терапевтических целях.

Мисс Варлоу побледнела. Подтверждались худшие подозрения!

– Послушай, – оборвала она, – если все дело в страхе за мое здоровье, не трудись! Не люблю, когда обманывают.

– Дура, – не выдержал Клаус, но осекся. – Ты называешь меня лжецом? Хочешь, я встану перед тобой на колени? И сделаю это совершенно искренне! Ну?!

– Нет, – покачала головой Эмьюз.

– Что тогда? – Он старательно пытался куда-нибудь пристроить руки, пока просто не сунул их в карманы. – Я… жутко неромантичный тип, уж прости. Все свои знания об этом почерпнул из книг. Рассчитывал, что поможет… честность, но выяснилось, что в моем исполнении и она выглядит неубедительно. Может, мне стоит писать тебе письма?

– Не паясничай, – попросила Тень. – Лучше скажи правду… о нас.

– А поверишь? – Клаус посмотрел девочке прямо в глаза.

– Поверю, – зачем-то пообещала она. – Если не обманешь.

Едва ли разговор укладывался в отведенное под него «не дольго», но некоторые вопросы требовали немедленного разрешения.

– Я получил задание на тебя от Джулиуса Коллоу. – Мальчишка пододвинул себе стул. – Предполагалось, что тебе угрожает опасность, которую я должен по возможности предотвратить, чтобы заслужить ту работу, на которую претендую. Уже никакой романтики, да?

Клаус принялся щелкать костяшками пальцев.

– Чтобы понять, откуда исходит угроза, – продолжил он, – я постоянно следил за тобой. И чем больше узнавал, тем… крепче привязывался. Может, и вел себя с тобой не особенно приветливо, но только потому, что не переношу нелепых надежд. Теперь все по-другому. После того, как чары падут, я готов не просто надеяться – бороться за любовь, нравится тебе это или нет!