Остров райских птиц. История Папуа Новой Гвинеи - Ким Владимирович Малаховский

Австралийское правительство крайне неохотно шло на расширение прав Палаты ассамблеи и министров территории. Но ход событий заставлял его это делать. В 1970 г. администратор территории получил официальное предписание из Канберры в делах, отнесенных к компетенции министров территории, действовать, только предварительно с ними посоветовавшись. Официальным членам Исполнительного совета при администраторе было приказано не принимать участия в голосовании при рассмотрении этих дел. В том же году комитет в составе четырех выборных членов Исполнительного совета при администраторе обсуждал основные статьи будущего бюджета непосредственно с министром внешних территорий и его аппаратом. В июле 1970 г. австралийский премьер-министр Д. Гортон обещал территории ввести ордонанс, который бы исключил в дальнейшем возможность наложения австралийского вето на законодательные акты, принимаемые высшими органами территории по делам, отнесенным к их компетенций. Но министр внешних территорий Барнс не согласился с этим, заявив, что австралийское правительство продолжает нести «ответственность… за управление территорией и, таким образом, в любом случае должно сохранить за собой формальное право для вмешательства в ее дела»[138].

В Палате же ассамблеи требование о предоставлении самоуправления звучало все громче и настойчивее. 24 июня 1969 г. палата создала Комитет по конституционному развитию и поручила ему подготовить и представить палате для обсуждения основные положения будущей конституции.

В ноябре 1970 г. комитет выдвинул свою концепцию самоуправления территории, заключавшуюся в следующем. Вопросами внешней политики и обороны будет заниматься, как и раньше, Австралия. Контроль же за деятельностью полиции, аппаратом управления и мероприятиями по обеспечению внутренней безопасности, функционированием судебной системы, торговли, банков и решением некоторых вопросов, связанных с гражданской авиацией, должен осуществляться правительствами Папуа— Новой Гвинеи и Австралии. Иначе говоря, ответственность за управление территорией предлагалось возложить на министров, подотчетных Палате ассамблеи, которая должны была иметь право их назначать и смещать. Министры будут обязаны согласовывать свои действия с администратором территории, который станет называться губернатором или верховным комиссаром. Папуа и Новая Гвинея продолжат свое существование как две отдельные территории, соглашение об опеке над Новой Гвинеей останется в силе. На территории будут по-прежнему действовать австралийские законы. Австралия по-прежнему будет оказывать финансовую помощь территории.

Нетрудно заметить, сколь еще робкими были конституционные предложения комитета.

Комитет представил палате предварительно три доклада, а 4 марта 1971 г. окончательный доклад, содержавший следующие основные положения:

1) управление Папуа и Новой Гвинеей должно осуществляться единым центральным правительством;

2) должны быть созданы 18 региональных избирательных округов для выборов Палаты ассамблеи в 1972 г.;

3) должно быть увеличено на 13 количество открытых избирательных округов, что повлечет за собой увеличение числа избираемых по этим округам членов Палаты ассамблеи до 82;

4) число назначенных членов Палаты ассамблеи не должно быть больше трех, они должны назначаться для специальных целей и только в том случае, если палата сочтет это необходимым;

5) в качестве назначенного члена может выступать лицо, прожившее на территории не менее пяти лет;

6) лицо, не прошедшее на общих выборах в палату, не может быть ее назначенным членом;

7) в 1972 г. в палату должны быть назначены четыре специальных члена;

8) Палата ассамблеи в 1972 г. должна состоять из:

а) 18 членов, избранных в 18 региональных округах,

б) 82 членов, избранных в открытых округах,

в) трех членов, назначенных палатой для специальных целей,

г) четырех официальных членов;

9) Исполнительный совет при администраторе на период деятельности Палаты ассамблеи, избранной в 1972 г., будет состоять из:

а) администратора,

б) 10 министров,

в) 3 официальных членов.

В марте 1971 г. Палата ассамблеи рассмотрела также представленные комитетом предложения о национальном флаге и эмблеме. Флаг предлагался трехцветный: зелено-же л то-белый; эмблема — райская птица и созвездие Южного Креста.

Палата ассамблеи вынесла решение обратиться к австралийскому правительству с просьбой несколько изменить официальное название территории, что и было сделано. В «Правительственной газете Папуа и Новая Гвинея» в номере от 1 июля 1971 г. давалось описание флага и эмблемы территории, а также сообщалось о том, что с 1 июля 1971 г. территория будет называться «Папуа Новая Гвинея» и соответственно изменится официальная терминология:

а) администратор станет называться администратором Папуа Новой Гвинеи, а не администратором Папуа и Новой Гвинеи;

б) название «Палата ассамблеи для Папуа и Новой Гвинеи» заменится названием «Палата ассамблеи»;

в) название «территория», или «территория Папуа и Новая Гвинея» заменится названием «Папуа Новая Гвинея».

III

Выступая в 1960 г. в Палате представителей австралийского парламента по поводу политики в отношении Папуа — Новой Гвинеи, тогдашний министр внешних территорий П. Хэзлак сказал: «Огромное большинство австралийского народа и все австралийские партии придерживаются одного мнения на этот счет… различия могут возникнуть лишь в деталях»[139].

Действительно, каких-либо разногласий в области проведения политики в подвластных владениях на Новой Гвинее и сопредельных островах у ведущих австралийских политических партий не было. «Могут, конечно, возникнуть обстоятельства, — говорил в 1958 г. А. Коуэлл, являвшийся тогда заместителем председателя Лейбористской партии, — при которых правительство и оппозиция разойдутся во взглядах на управление территорией, но я уверен, что серьезных разногласий в этом вопросе не будет; парламент проводит политику обеих партий в отношении Папуа и Новой Гвинеи»[140].

Заявление А. Коуэлла отражало действительное положение дел во второй половине 40-х — первой половине 60-х годов. Политика в Папуа — Новой Гвинее лейбористского правительства во главе с У. Чифли в 40-х годах и политика сменившего его в 1949 г. правительства либерально-аграрной коалиции во главе с Р. Мензисом практически полностью совпадали.

Правда, в австралийской литературе часто употребляются выражения: «политика Уорда», «политика Хэзлака» (Уорд был министром внешних территорий в правительстве лейбористов, а Хэзлак — в правительстве либерально-аграрной коалиции), но речь может идти не о политике, которая была одинаковой, а о периоде деятельности того и другого. Впрочем, Уорд пытался как-то показать, что он все-таки представитель лейбористского правительства на таком малопочетном для «рабочего» министра посту, как управитель колониями. Характерна в этом отношении следующая история, которую любили рассказывать в лейбористских кругах.

Когда Уорд впервые посетил Папуа — Новую Гвинею как министр внешних территорий, в Порт-Морсби не было мостков, по которым прибывшие могли бы выйти на берег: местные жители обычно переносили их из лодок на собственных спинах.

Уорд отказался влезть на спину новогвинейского аборигена и добрался до берега самостоятельно, основательно промокнув. Об этом случае рассказывалось, как о свидетельстве похвального эгалитаризма Эдварда Уорда, или, как его называли приятели, «Эдди». Но фарисейская суть этого поступка была ясно видна. Один из парламентариев в Канберре ядовито заметил: «Эдди, конечно, ожидал, что будет способен разгуливать по воде».

В официальных документах Лейбористской партии того периода недвусмысленно заявлялось, что основы политики администраций Чифли и Мензиса в отношении подопечной