Львы в наследство. Я всей душой с вами, львы! - Гарет Паттерсон

сомневался, удастся ли сохранить ситуацию даже на нынешнем уровне в случае возможного ухода Джорджа — ведь тогда рухнет надежда на получение Корой статуса национального парка, а моя — на более или менее определенное будущее.

В это неспокойное время нас редко баловали вниманием такие гости, как Брам. К счастью, как раз теперь Бог послал нам экспедиционного чиновника из Королевского географического общества Найджела Уинсера, своим появлением нарушившего привычную монотонность потока посетителей, зачем-то стремящихся в «Кампи-иа-Симба».

Визит Найджела на короткое время придал мне сил, ибо отношение его к нашему делу было как нельзя более позитивное, и мы с ним разделяли веру в огромные возможности Коры: если бы удалось их реализовать, можно было бы доказать правительству, что Кора имеет право на существование.

Королевское географическое общество однажды уже предпринимало углубленное исследование экологических компонентов Коры. Беседуя с Найджелом, я заострил его внимание на том, что столь важную работу следовало бы возобновить — она подчеркнула бы необходимость охраны заповедника. Осуществление таких проектов превратило бы Кору в «лабораторию под открытым небом», а в международном масштабе — подтвердило бы ее огромную ценность.

Еще в 1983 году Королевское географическое общество совместно с национальными музеями Кении основало лагерь в двенадцати километрах к западу от «Кампи-иа-Симба» на берегу Таны. Двадцать ученых, возглавляемых досточтимым доктором Мэлкольмом Коу из Оксфордского университета (который впоследствии написал книгу «Острова в густом кустарнике» — «Island in the Bush», где в развлекательной форме рассказал о жизни экспедиции), предприняли комплексное исследование, начиная с растительности и самых мелких созданий и кончая крупнейшими млекопитающими.

Экспедиция оказалась благотворной и для Коры, и для Джорджа; в ходе ее было выполнено немало работ, наводящих на размышления. Опубликованные на основе исследований статьи и отчеты сделали этот регион известным всему миру. Но в этой экспедиции было немало и комичных моментов.

У Джорджа волосы вставали дыбом, когда иные не в меру внимательные наблюдатели докладывали ему, к примеру, что д-р Мэлкольм Коу вытаскивает ящерицу из глотки яростно протестующего кукаля или, застигнув питона за поглощением куропатки, смело шагает вперед, отрубает рептилии голову и… готовит куропатку на ужин! Ну а если серьезно, то за два года ученые выявили различные последствия безжалостной засухи и опустынивания, причиной которого являются огромные стада скота.

За короткий период пребывания Найджела Уинсера в Коре были набросаны планы возобновления здесь исследовательских проектов.

Между тем дожди все шли, и, несмотря на неотвязные раздумья о будущем Коры, я был рад, что мне выпало счастье видеть пробуждение этих мест. Интересно, что несколькими неделями ранее, хотя дождя не было уже много месяцев подряд, я заметил, что акация коммифора стала таинственным образом покрываться листвою. Я знал еще по Ботсване — это признак того, что скоро польются щедрые дожди. К счастью, мои предсказания сбылись — за одну ночь цветы и травы всех оттенков и разновидностей наполнили заповедную землю трепетом жизни.

Особенное впечатление произвели на меня Люциферовы владения в южной части заповедника — ведь именно эти места больше всего страдали от скота сомалийцев. Теперь же они покрылись разноцветным ковром из трав, каждая из которых играет особую роль в формировании почвы, а она, в свою очередь, при хороших условиях обеспечивает их произрастание. Я пришел к выводу: ущерб, наносимый скотом, отнюдь не является невосполнимым, тем более что сама природа позаботилась о своей защите. Там, где разрослись колючие растения, трава предохраняется от коров и коз, семена успевают вызреть, а затем высеваются и прорастают вновь. Я искренне лелеял надежду, что если бы заповедник удалось в течение продолжительного времени уберечь от пастухов, пригоняющих сюда скот, то со временем все его участки могли бы восстановиться. Ситуация в Коре напомнила мне ту, свидетелем которой я стал на северо-востоке Тули. В 1982–1983 годах этот регион поразила суровая засуха, и как раз в это время там был избыток травоядных, в частности зебр. Менее чем за полтора года их поголовье сократилось на 90 процентов. Из трех тысяч зебр и других животных выжило едва ли 300. Но в последующие сезоны прошли добрые дожди, и жизнь здесь чудесным образом возродилась — взошли высокие травы, укрыв собой останки тысяч погибших животных. Вот выгнать бы сомалийцев и их скот — и заповедник точно так же восстановил бы свою красоту. Явление, типичное для этих суровых земель.

С началом дождей сразу вздохнул свободно и животный мир Коры, особенно бегемоты, которые так обрадовались наконец-то пришедшему избавлению. Видя их полный травы помет по дорогам, проходящим вдоль рек, я удивлялся, как они умудрились выжить в такую засуху, когда даже по берегам Таны нельзя было сыскать ни травинки.

Дожди и смена сезона привлекли в Кору несметное множество перелетных птиц — сизоворонок из средиземноморских стран Европы, черных коршунов из России, болотных птиц-перевозчиков из Скандинавии, а местные пернатые, например красноклювые и белоголовые буйволовые птицы, собирались в сотенные стаи, чтобы вывести в Коре птенцов. Интересно было наблюдать, как птицы-носороги, бросаясь на землю, хватают насекомых и взлетают своим характерным скользящим полетом к дуплам, где их дожидаются подруги и птенцы.

Я также видел, как отделялись от стаи и образовывали пары хохлатые цесарки. Джордж рассказывал, что в течение двух лет из-за отсутствия травянистого покрова, а следовательно, и защиты у этих птиц не было потомства. Да, контраст с иссушенной землей, какой я видел ее месяцы назад, оказался разительным!

Как раз в это время подходило к концу пребывание Джейн в «Кампи-иа-Симба». Она возвращалась в Англию счастливая, волнуясь от мысли, что ей, может быть, со временем удастся вернуться к нам на постоянной основе. Я не разделял ее оптимизма, тем более что все призрачнее становились надежды на превращение Коры в национальный парк: от правительства не было никакого ответа.

Теперь, когда Люцифер нашелся, я редко выезжал для ночевок за пределы лагеря, уделяя больше времени трем подрастающим детенышам, а также разработке туристических маршрутов, планам финансовой поддержки возвращения львят в родную стихию и т. д. Пока Джейн была тут, да и впоследствии, я уходил ночевать в небольшой обнесенный оградой лагерь в нескольких сотнях метров от «Кампи-иа-Симба». Я жил в этом лагере, подразумевая, что построенную там большую новую хижину в будущем можно будет использовать как информационный центр для посетителей.

В это время я также часто сопровождал Брама в различных поездках по сбору материалов. Эти поездки отвлекали меня от тягостных раздумий о повседневности, в них всегда случалось много