Подарок - Ахерн Сесилия

У Лу выступил пот на лбу. Он лихорадочно перебирал в уме варианты. Он мог встать и отправиться на поиски мистера Патерсона. Мог остаться в кабинете с Элисон. Две таблетки, найденные им возле мусорного бака, были при нем — аккуратно завернутые в платок, они находились у него в кармане. Он мог принять таблетку и сделать то и другое одновременно. Установить последовательность: побыть с Элисон и отправиться на день рождения к отцу. Нет, лучше побыть с мистером Патерсоном и отправиться на день рождения. Одновременно.

Расцепив скрещенные ноги, Элисон одной ногой стала подталкивать его кресло поближе к столу. Краешек красного кружева между ее ляжек приветствовал его приближение. Теперь она сидела на самом краю стола, а ее платье было задрано еще выше. Можно принять таблетку и быть с Элисон и с Рут одновременно.

Рут.

Элисон подняла руки и притянула его к себе, обхватив ладонями его голову. Он ощутил на лице прикосновение акриловых ноготков, каждодневный стук которых по клавиатуре так его раздражал. Вот они, на его щеках, на его груди, они ощупывают его всего, бродят по его телу, царапают ткань его костюма, того самого, который должен был обеспечить его внешнюю, под стать внутренней, красоту.

— Я женат, — пробормотал он, когда ее рука скользнула к его промежности.

Он был в панике, и это прозвучало так по-детски — слабое возражение, которое так легко отбросить.

Элисон запрокинула голову и расхохоталась.

— Знаю, — промурлыкала она, а пальцы ее все блуждали по его телу.

— Я не шучу, — решительно сказал он, и она на мгновение замерла, подняв на него взгляд. Он встретил этот взгляд, и секунду они смотрели друг на друга. Уголки губ Элисон чуть-чуть дрогнули в желании сдержать улыбку. И потом, не в силах более терпеть, она разразилась смехом. Длинные русые локоны упали на столешницу и запрыгали по ней, когда, откинувшись назад, она от души хохотала.

— О Лу, — вздохнула она, вытирая выступившие слезы.

— Я не шучу, — повторил он еще строже, уверенно и с достоинством. За эти пять минут мужество в нем значительно укрепилось.

Поняв, что он и не думает ее дразнить, Элисон тоже посерьезнела, и улыбка сошла с ее лица.

— Не шутите? — Она подняла бровь и устремила на него пристальный взгляд. — Это вы ее можете дурачить, Лу, а нас — не получится.

— Нас?

— Да, нас. — Она небрежно махнула рукой, указывая куда-то позади себя. — Всех нас. Кто бы там ни был.

Оттолкнувшись, он отъехал от стола.

— Хотите поименно? Что ж, можно и поименно. Джемма из бухгалтерии. Буфетчица Ребекка. Луиза из спортзала. Трейси, ваша секретарша до меня. Ну а как звали вашу няньку, я так и не выяснила. Продолжать? — Она улыбнулась и, не сводя с него глаз, отхлебнула вина. Ее глаза были влажны и чуть покраснели, словно вино воздействовало непосредственно на ее роговицу, окрашивая ее в красные тона. — Припоминаете?

— Это так. — Лу стало трудно дышать, и он проглотил комок в горле. — Но столько времени прошло… Я не тот, что прежде.

— Няня была всего полгода назад, — усмехнулась Элисон. — Ей-богу, Лу, неужели вы и вправду считаете, что за полгода можно измениться, если это вообще возможно?

Внезапно Лу почувствовал тошноту, его замутило. В страхе он провел по волосам потными ладонями. За что ему это?

— И впредь помните одно, — дерзко продолжала она. — Когда вы станете первым замом, вы сможете выбрать себе любую помощницу, но помните, что преимущество тут за мной. — Хохотнув, она поставила на стол свой стакан с вином и вытянула ногу, вновь подтаскивая к себе его кресло. — Если выберете меня, я стану исполнять все, что только пожелаете.

Она взяла у него из рук стакан и поставила его на стол. Потянув Лу за руку, заставила подняться. Он повиновался — безмолвный, покорный, как тряпичная кукла. Проведя ладонями по его груди, она ухватила его за лацканы, притянула поближе к себе, и, когда их губы уже готовы были сомкнуться в поцелуе, он опомнился и, отклонившись, шепнул ей на ухо:

— Мой брак не шутка, Элисон. Шутка — это ты. А такой женщиной, как моя жена, ты можешь стать разве только в мечтах.

И с этими словами он отвернулся от нее и отошел.

Элисон замерла на краю стола. Только губы ее чуть шевельнулись, и рот изумленно приоткрылся, а потом зашевелилась рука, теребя край юбки.

— Да, — сказал он, глядя, как она поправляет платье. — Прикройся-ка лучше. Приди в себя, а перед уходом собери и положи на стол папки.

Голос его был спокоен, и, сунув руки в карманы, чтобы скрыть дрожь, он вышел из кабинета и очутился в центре караоке, где кривлялся пьяный бухгалтер Алекс, вместе с Мэрайей Кэри исполнявший «Все, что желаю на Рождество». Вокруг Лу вились ленты серпантина, а бородатые мужчины и нетрезвые женщины, едва он появился, накинулись на него с поцелуями и чуть не задушили в объятиях.

— Мне надо пройти, — говорил он, ни к кому не обращаясь и пытаясь протиснуться сквозь толпу к лифтам. Чьи-то руки хватали его, не пускали, вовлекали в танец, кто-то преграждал ему путь, проливая вино на его костюм.

— Мне надо пройти, — повторял он все настойчивее.

У него колотилось сердце, волнами подкатывала тошнота, казалось, кто-то чужой оккупировал его тело и всячески портит ему жизнь, ведя к погибели.

— У отца семидесятилетие, мне надо там быть, — говорил он, проталкиваясь к лифтам. Наконец он добрался до лифтов, нажал кнопку вызова и, не оборачиваясь, понуро стал ждать.

— Лу! — Он услышал, что его зовут, но не обернулся на зов. — Лу! Можно вас на минутку? — Но и тут он не обернулся, продолжая следить за мелькавшими на панели этажами и нетерпеливо дергая ногой от желания поскорее, пока не поздно, укрыться в кабине лифта.

Он почувствовал на плече чью-то руку.

— Лу! Я же звал вас. — Сказано это было вполне дружелюбно.

Он обернулся.

— А-а, мистер Патерсон! Здравствуйте. — Лу понимал, что говорит раздраженно, но единственным его желанием было уехать из офиса. Он обещал это Рут и потому поспешно потянулся к кнопке. — Я немножко тороплюсь, знаете ли, у моего отца юб…

— Я не задержу вас. Обещаю. Честное слово. — Лу ощутил руку мистера Патерсона на своем плече.

— Хорошо. — Закусив губу, Лу повернулся к нему.

— Ну, надеюсь, если вы не против, мы сможем поговорить в моем кабинете, — улыбнулся мистер Патерсон. — Вы хорошо себя чувствуете? А то вид у вас какой-то встрепанный.

— Нет, все в порядке. Просто я тороплюсь очень, — Он позволил начальнику взять его под руку.

— Да, конечно. Вы же всегда торопитесь, — засмеялся мистер Патерсон.

Он провел Лу в свой кабинет, и они уселись друг против друга в старые кресла, обитые коричневой кожей, в уголке кабинета. На лбу Лу сверкали капли пота. Он чувствовал запах своего пота и надеялся только, что мистер Патерсон этого не чует. Он потянулся к стоявшему перед ним стакану с водой, дрожащей рукой поднес его ко рту и стал жадно пить под пристальным взглядом мистера Патерсона.

— Может, хотите чего-нибудь покрепче, Лу?

— Нет, мистер Патерсон. Спасибо.

— Зовите меня Лоренсом, пожалуйста. — Мистер Патерсон покачал головой. — Честное слово, Лу, обращаясь ко мне «мистер», вы заставляете меня чувствовать себя каким-то учителем на кафедре.

— Простите, мистер Пат…

— Ну а я все же выпью. — И встав, мистер Патерсон направился к бару и налил себе из хрустального графина коньяку. — Так вы уверены, что не хотите? — предложил он опять. — «Реми XO»! — И он потряс в воздухе графином, как бы дразня Лу.

— Хорошо, спасибо, я выпью тоже.

Лу улыбнулся, чуть успокоившись. Паническое желание во что бы то ни стало поскорее бежать несколько улеглось.

— Вот и чудесно, — улыбнулся мистер Патерсон. — А теперь, Лу, давайте поговорим с вами о вашем будущем. Каким временем вы располагаете?

Лу сделал глоток дорогого коньяка и, вернувшись в комнату, к действительности, прикрыл часы манжетой, чтобы не отвлекаться. Он приготовился получить повышение, приготовился к тому, что его отменно начищенные ботинки пойдут по стопам Клиффа, но не в направлении лечебного учреждения, в котором тот теперь находился, а к его кабинету наверху, кабинету, откуда открывался такой замечательный вид на Дублин. Дыша всей грудью, Лу отводил взгляд от тикающих на стене часов и старался выкинуть из головы мысль о празднике в честь отца. Дело того стоило. Все его поймут. Да в сутолоке праздника, среди веселья, они и не заметят его отсутствия.