Дитя Феникса. Часть 1 - Барбара Эрскин

– А видения? Теперь они прекратятся?

– Уверен, – как можно доверительнее произнес граф. О Господи, конечно, в ее возрасте ребенок должен заниматься куклами, а не таким кошмарным спутанным клубком из любви, ненависти и смерти!

– С тех пор у тебя были какие-либо еще видения? – постарайся спросить он как можно непринужденнее.

– Нет, больше не было.

– Прорицатель твоего отца делал зло, когда учил тебя этому, Элейн. Понимаешь? – осторожно продолжил он свою мысль. – Это совершенно противоречит учению святой матери-церкви.

– Эинион же не ходит к мессе. – Она пожала плечами.

– Нет, не думаю. Но я думал, что твой отец добрый христианин, Элейн.

– Это правда, – сказала она, краснея.

– Но тогда почему он допускает, чтобы в его владениях поклонялись древним богам и духам?

– Не думаю, чтобы он знал об этом.

– Кто сказал Эиниону, что ты можешь предсказывать будущее, Элейн?

– Ронвен, – промолвила она едва слышным шепотом.

– Мне бы хотелось, чтобы вы вернулись в Уэльс, мадам, – процедил Джон сквозь сжатые губы.

Ронвен внимательно посмотрела на него, у нее все похолодело внутри.

– Почему, мой господин? Я чем-то не угодила вам? – В ее глазах читался вызов.

– Мне кажется, вы оказываете нездоровое влияние на мою жену, леди Ронвен.

Подтянув повыше на плечи накидку, он стал прохаживаться перед длинным столом.

– Вы невольно познакомили ее с обрядами, не совместимыми с нашей христианской верой, – промолвил он, сузив зрачки. – С ересями, которые я не намерен терпеть под своей крышей.

– Нет. – Ронвен не хотелось сталкиваться с ним взглядом. – Это не так.

Он наклонился, чтобы взглянуть ей в глаза.

– Вы считаете, что моя жена лжет?

– Что она вам сказала? – Ронвен посмотрела на него с вызовом. Ее пальцы мяли богатый голубой шелк юбки. Она почувствовала, как холодный пот струится по ее спине.

– Она сказала, что вы подтолкнули ее пойти к барду ее отца, Эиниону Гвеледидду, который… – он осекся от гнева, – который провел с ней своеобразный обряд посвящения. Это правда?

– Он всего лишь помог ей. Она говорила вам об этом? – К Ронвен быстро вернулось мужество. Она наклонилась вперед и положила руки на стол, разделявший их. – Элейн рассказывала вам о своих снах? О видениях, которыми она одержима? О том, как они терзали ее? – Ронвен помедлила, не сводя глаз с лорда.

– Она сказала мне, что видела казнь сэра Уильяма де Броуза задолго до того, как она произошла, – сказал он задумчиво и посмотрел на Ронвен.

– Она сама сказала вам об этом? – спросила няня, сощурив глаза.

– Да, леди Ронвен. – Подняв глаза, он заметил выражение ее лица. – У вас ошеломленный вид. А вы и не думали, что она доверится мне, своему мужу? Быть может, вы не так уж незаменимы для нее, как надеялись? – Его голос стал резким. – У нее больше не будет видений, леди Ронвен, уж я прослежу за этим. Пожалуйста, будьте готовы уехать к концу недели.

– Нет! – со страданием на лице прошептала она. Он не ответил ей и направился к двери.

– К концу недели, мадам, – отрывисто повторил он. Несколько минут, осматривая пустую комнату, она стояла в том самом месте, где была в тот миг, когда он ушел. Из глубоких оконных проемов она могла слышать посвист дрозда; неподалеку от замка, вниз по течению реки Нин, эхом разносился крик кукушки, а в самой комнате стояла тишина. У Ронвен пересохло в горле. Она ощутила, как по животу ее пробежал холодок страха. Этот мужчина вправе оторвать ее от Элейн; он в силах отослать ее домой.

Почему Элейн предала ее? Медленными, тяжелыми шагами она направилась к двери.

Элейн нигде не было. Ронвен поспешно спустилась по длинной винтовой лестнице, которая вела из ее комнаты в большую залу, расположенную в самом сердце замка, а затем вышла во двор.

Наконец она оказалась в конюшне и увидела двухдневного жеребчика, шатающегося на негнущихся ногах рядом со своей коновязью; двух других в это время выводили на пастбище.

Одетая в еще более дорогие одежды – на этот раз в накидку темнозеленого цвета поверх шафранного цвета платья, девочка улыбнулась Ронвен. Теперь она казалась более взрослой, уверенной и независимой. За ней стояла Лунед, также роскошно одетая, она сразу подметила мрачное выражение лица Ронвен и поспешно скрылась на заднем дворе.

– Зачем ты рассказала ему? – Ронвен перехватила руку Элейн. – Зачем?

Стоявшие возле конюшни мальчики разом обернулись.

– Ты нарушила свою священную клятву! – Ее спокойный голос дрожал от гнева.

– Что ты имеешь в виду? – Элейн виновато покраснела.

– Ты знаешь что. – Ронвен едва не набросилась на нее.

– Мне надо было с кем-то поговорить.

– Поговорить?! – гневно отозвалась Ронвен. – Но почему не со мной? Почему ты не стала говорить со мной?

– Не знаю почему. – Румянец сошел со щек девочки.

– Ты рассказала лорду Хантингтону не только о казни, но и об Эинионе, посвятила его в самые страшные тайны…

– Я не все ему рассказала. – Элейн взглянула ей в лицо, освобождая руку от стальной хватки Ронвен. – Как бы то ни было, я должна рассказывать ему обо всем. Ведь он мой муж! – Теперь в ее голосе звучал вызов. – Я взрослею, Ронвен, и не должна во всем подчиняться тебе.

Ронвен остолбенела. Что случилось с ней? Быть может, он уже потребовал, чтобы она исполнила супружеский долг, соблазнил ее, а она, Ронвен, не догадалась?

– Я думала, ты меня любишь, Элейн, – прошептала она.

– Люблю. – Девочка напряженно посмотрела на нее, потом, смягчившись, бросилась к Ронвен и обняла ее. – Я люблю тебя. Конечно, люблю.

Ронвен обхватила руками худенькое тело девочки, вся поглощенная любовью к ней и желанием защитить.

– Он отправляет меня назад, – еле слышно прошептала она, уткнувшись в белую шапочку, покрывавшую волосы Элейн. Как замужней даме, ей больше не позволялось носить длинные, до плеч, волосы. – Он отсылает меня обратно.

Элейн высвободилась из ее объятий и взглянула на Ронвен.

– Я не позволю ему отослать тебя, Ронвен, – сказала она с удивительным, почти взрослым самообладанием. – Обещаю, что не позволю Джону отослать тебя. – Элейн впервые назвала мужа по имени.

Он слушал ее, отчасти удивленный, отчасти рассерженный ее мольбами, но остался непреклонным. Ронвен должна была уехать. Его поразили и разгневали признания Элейн, и весь свой гнев, ужас и недоверие он обратил против ее няни.

– Пожалуйста, милорд. Прошу вас! – Пересиливая себя, но всеми силами стремясь добиться своего, Ронвен упала на колени к ногам лорда Хантингтона вечером накануне установленного дня отъезда. – Позвольте мне остаться! Элейн не может жить без меня. Мы никогда не разлучались, никогда, с самого ее рождения. Прошу вас! Ради девочки. Вы не можете так поступить с ней. Не можете…