Золотая молния - Макс Брэнд

Эта короткая история не вызвала ни малейшего изменения в лице Менневаля.

— Кроссон не убивал твоих людей, — спокойно произнес гроза Аляски. — Он просто отрезал их от тебя. А то, что он с ними сделал… Да, не думаю, что они когда-нибудь снова поедут вместе с тобой… Во всяком случае, если узнают, что парень идет по твоему следу.

— Хочешь сказать, что он никого из них не убил? — уточнил Лайонз. — Откуда тебе известно?

— Потому что я видел последнего из четверых.

— Ты видел Эдди Хейра?

— Возможно, его зовут так. Когда мальчик оставил его, твой человек был полностью лишен присутствия духа. Вот и все, что я знаю. Но ни зуб, ни пуля, ни нож не коснулись его.

Лайонз зажмурился:

— Это невозможно!

— Честер, — проговорила девушка, — тебе не кажется, что ты уже достаточно сказал об этом?

— Она боится, что я слабею, — громко заметил Лайонз. — Возможно. Но меня никогда раньше так не преследовали. Вчера вечером на меня охотились как на крысу. Менневаль, расскажи мне кое-что еще…

Принесли еду, но никто к ней не прикоснулся. Менневаль опустил глаза в тарелку.

— Рейнджер, — обратился он к своему спутнику. — Заканчивайте ваш завтрак. И пойдите с Нэнси прогуляться. Мне нужно поговорить с Лайонзом с глазу на глаз.

Больше никто не произнес ни слова, все принялись за еду. Менневаль и Лайонз, оба, так погрузились в свои мысли, что ели будто во сне. Что так заботило каждого? Бросая на них косые взгляды, Левша пытался догадаться. С Лайонзом понятно — он только что прошел через суровое испытание. Но отчего кажется потрясенным до глубины души Менневаль? Он то и дело стискивал зубы, хмурил лоб, вроде бы даже побледнел. Невероятно! И это происходит с человеком, про которого говорили, что он сделан из железа, с человеком, прославившимся на всю Аляску от Доусона до моря своими крепкими нервами?! Сейчас он сидел встревоженный, как ребенок перед первым в его жизни экзаменом в школе.

Рейнджер поторопился покончить с завтраком, но как он ни спешил, девушка поела быстрее.

— Возвращайтесь через час, — распорядился Менневаль.

Левша и девушка покинули комнату.

Они вышли в прекрасный весенний день. Солнечный свет ослепил траппера, теплые лучи расслабили напряженные мускулы, упорядочили мысли. Нэнси тут же сняла мягкую фетровую шляпу и принялась ею обмахиваться. Ее золотые волосы рассыпались и засияли на солнце.

Рейнджер предпочел бы видеть шляпу на голове девушки и в следующий момент без обиняков сообщил ей об этом.

— Не стоит волноваться о таких мелочах, мистер Рейнджер, — ответила девушка. — Не беспокойтесь, я не подхвачу простуду!

— Речь не о вас, кто-нибудь другой схлопочет жуткую лихорадку.

— Что вы имеете в виду?

Левша вопросительно посмотрел на девушку, затем глянул на длинную кривую улицу. Она повторяла змеиный изгиб ручья.

— Видите ли, сейчас в Шенноне все проснулись, встали, выходят на улицу. Вот на эту улицу, по которой вы идете. Имейте в виду, здесь не наберется и трех особ женского пола. Этот город сделан мужчинами, поэтому он такой пыльный и обшарпанный. Видите? А вы идете по улице, и… и…

Он опять посмотрел на девушку и обнаружил, что она изучает его со слабой, невеселой улыбкой. Ее глаза были чистыми как небо, а сама она своей простотой и прямотой напоминала мальчика-подростка.

— И что же? — спросила девушка, явно не понимая, к чему клонит ее спутник.

— Нэнси… — снова начал Левша, — я хотел сказать, мадам…

— Называйте меня Нэнси. Продолжайте, Левша.

Траппер поблагодарил ее улыбкой. И вдруг совершенно успокоился.

— Нэнси, ваши волосы будут достаточно золотыми, а глаза достаточно голубыми и под полями шляпы. Вы так не считаете?

Девушка ничего не ответила, но сразу же надела шляпу. Затем сделала жест, охватывавший танцующий солнечный свет на воде ручья, темный и густой лес за ним, холмы, острые вершины гор, дома на улице.

— Здесь хорошие люди, — сообщила она. — С мужчинами все в порядке. Они заставляют меня чувствовать себя как дома. Не то что… — Нэнси замолчала, не зная, как объяснить.

— Разумеется, с ними все в порядке, — резко прервал ее Левша. — Даже слишком все в порядке!

— Что вы хотите сказать?

— Видите ли, дело в следующем. Предположим, вам навстречу едет молодой парень, который три-четыре года назад распрощался со своими друзьями и с тех пор не держал в руках ничего более дружелюбного, чем черенок лопаты или сорокафутовое лассо. Его выходные дни проходят в стирке рубашки, которую он носил всю неделю, в игре в покер с жадной сворой или в скачке на полуобъезженном мустанге за сорок миль, чтобы найти газету… Так вот, предположим, вы встретите такого парня. Он похож на динамитную пташку с запалом. Вы понимаете меня, Нэнси?

— Не совсем, — хмурясь, ответила девушка.

— Я говорю, что эти молодые парни влюбляются быстрее, чем падают со своих лошадей. А влюбившись, причиняют еще больше беспокойства, чем настоящие бандиты. Они пройдут по следу девушки через пять штатов, усядутся на ее крыльце и станут пугать всех приличных парней в округе. Они будут болтаться вокруг и орать, словно теленок по своей матери, когда их разделяет загородка. У вас есть та самая золотая искра, что скользнет в их мозги легче, чем лунный свет, и заставит их вспыхнуть. Вот почему я прошу вас — носите шляпу на голове.

Нэнси надвинула шляпу поглубже и упрямо пробормотала:

— Не потому, что я верю вашим словам, но…

Рейнджер не расслышал ее последних слов, так как в этот момент позади них на улицу высыпала дикая орава на лошадях и принялась вопить, улюлюкать, свистеть.

Глава 31

Левша и девушка как раз проходили мимо кузницы. Кузнец стоял у открытых двойных дверей, держа в одной руке щипцы, в другой — восьмифунтовый молоток с короткой ручкой. Похоже, ему не удалось смыть с лица и волосатых рук вчерашнюю копоть, к тому же кузнецу от природы досталась багровая физиономия.

— Это едет Винни Дейл, — сообщил кузнец. — Ох, Винни, однажды ты поднимешь слишком сильный ветер, который унесет к чертовой матери всех твоих парней и тебя вместе с ними!

Орава состояла из пяти человек, скачущих друг за другом. Во главе ее со значительным отрывом мчался высокий молодой человек, чей шейный платок сбился и развевался словно флаг на флагштоке. Всадник, казалось, не сидел в седле, а стоял в стременах, из-за его роста лошадь выглядела совсем маленькой.

— Он мог бы зажать мустанга между ногами, — заметил траппер.

— Разумеется, мог бы, — согласился кузнец, — а еще он может спокойно прикончить человека. Сейчас он возвращается на ранчо, чтобы приставать к девчонкам, пару месяцев будет делать вид, будто работает, а затем вернется в Шеннон и сметет его с лица земли.