Жестокое убийство разочарованного англичанина - Брайан Клив

- Я все понимаю, - сказал человек. - Вполне понимаю. Но я вас не задержу. У вас есть... какие-то планы на ближайшее будущее?

Шон молча смотрел на него. Мимо прошли домоправительница с племянником. Домоправительница всхлипывала в черный кружевной платочек. Элегантный молодой человек из Управления осторожно шел к гравиевой дорожке, слегка приподняв штанины брюк, чтобы не испачкать их в грязи.

- Я не... - начал было Шон.

Человек сжал ему локоть.

- Вы совершенно правы, что не строили никаких планов. В таком случае вам ничего не придется менять... Мы... - Он сделал секундную паузу после этого слова, как бы придавая ему вес и значение. - ...Мы были бы рады, если бы вы на некоторое время уехали из Англии.

- Может, вы бы и были рады, - сказал Шон. - Но...

- Вот и прекрасно. Разумеется, вы будете молчать. Как и мы. Нам неизвестно, где находится капитан Рэнделл. Или капитан Робертсон. Честно говоря, мы и не хотим этого знать. Не заставляйте нас слишком быстро это выяснить. Советую вам уехать сегодня же вечером. - Придерживая Шона за локоть, он повел его прочь от могилы, от могильщиков, казалось, без особого усилия довел до гравиевой дорожки, чтобы вместе с остальными проследовать вниз по холму. - Какой великолепный вид, - заметил незнакомец, как будто все его мысли были только об этом. Он сделал еле заметный жест в сторону затянутого смогом Лондона, бесконечно далекой, извивающейся серебристой змеей реки. - Мне кажется, вы приехали на машине капитана Рэнделла? - Он показал на голубой спортивный "мерседес", низкую, мощную, послушную в управлении машину, которая стояла среди других автомобилей у подножия холма.

- Да, - сквозь зубы ответил Шон.

- Думаю, можете продолжать ездить на ней. Разумеется, подальше отсюда. Если сегодня успеете в Лидс и обратитесь по этому адресу, - он вручил Шону конверт, - наш человек завтра проводит вас к самолету, даст документы на машину. И пятьсот фунтов швейцарскими франками. Не возражайте, пожалуйста, мы рады это для вас сделать. Оставьте их себе вместе с деньгами, которые вы, очевидно, взяли у Альберта Феттера. До свидания. - Он ускорил шаг, приостановился, снова поравнялся с Шоном. - Да, вот еще что. Когда придете к себе, чтобы собрать вещи, вы заметите на тротуаре человека в штатском. Не волнуйтесь. Он будет стоять на улице. Если вы, конечно, выйдете из квартиры не позже чем через полчаса.

На этот раз он уже окончательно ушел. Сел в крошечный автомобильчик, где сидел другой мужчина, слишком мощного телосложения для такой маленькой машины. Они уехали. Мужчина мощного телосложения внимательно посмотрел на Шона, будто хотел в точности запомнить его лицо. Шону стало холодно, безнадежно одиноко. И страшно. Он подумал, что Ева Ланд, наверное, испытывала те же чувства. Подумал было, не попытаться ли найти ее где-нибудь в Норвегии. Она упоминала какое-то название - то ли город, то ли район, Шон точно не помнил. Но отказался от этой мысли, едва она пришла ему в голову.

Еще мгновение он раздумывал, не поговорить ли с Маргарет. Она садилась в машину с элегантным, лощеным, никчемным молодым человеком. Тот подсадил ее, демонстрируя свою воспитанность, захлопнул за ней дверцу - Шон так и не смог научиться подобным штучкам. Маргарет со спокойным видом принимала эти знаки внимания - видимо, они доставляли ей удовольствие. Шон почувствовал себя еще более одиноким, отказавшись и от этой мысли.

Он повернулся и решительным, твердым шагом пошел вверх по склону холма, заставив себя не оглядываться на крошечный автомобильчик, выезжавший из ворот кладбища, - пошел туда, где два человека забрасывали землей могилу. Шон постоял, посмотрел на них. Могильщики работали молча; через несколько минут они вытерли лопаты и ушли. Дождь все никак не шел, хотя в воздухе чувствовалась влажность, ощущение это было не из приятных, будто одежда пропиталась потом, а затем пот остыл.

Шону хотелось прочесть молитву в память майора, но все молитвы, какие он знал, казались глупыми и никчемными, вроде тех, что на похоронах читал священник. Он достал из кармана монету. Пенс чеканки 1925 года. С профилем короля Георга V. Каким видел мир майор в 1925 году? Был ли он уже тогда солдатом? Верил ли в Адрианов вал, который такие, как он, призваны были защищать? Верил ли в то, что за этим валом - хаос, а внутри - Сент-Джеймский парк? С няньками, хорошо воспитанными детьми, прирученными утками и отлично подстриженной травой. Вряд ли с такими ограниченными идеалами человек может пройти до конца жизни. Но, возможно, только такие ограниченные люди и могут идти до конца.

Шон швырнул пенс в свежеперекопанную землю, втоптал его туда. Как бы ему хотелось, чтобы и у него тоже были идеалы.

До Лондона он доехал очень быстро. Начался дождь, улицы блестели как серебро, а там, где на них падал свет из витрин магазинов, - как сусальное золото: великолепный, любящий погулять и потанцевать город разворачивался в наступавших сумерках перед его глазами, готовясь к вечеру, когда при ярком неоновом свете начинается главный бизнес - делать деньги на жажде удовольствий; когда телевидение становится реальностью, а камни и деревья в ней сделаны из пенопласта, и стены рушатся, если их ткнуть пальцем; когда за катастрофами следуют рекламные ролики, а красивых героев не убивают; когда маленькие негритята с тонкими, как спички, ножками существуют лишь на фотографиях "ОКСФАМа"*; когда нет людей вроде мистера Альберта, и никто не живет в Хониуэлле, и все едят первоклассные - вкуснятина, пальчики оближешь! - рыбные палочки в кляре на обед и пьют чай с хрустящими бисквитами, желая заморить червячка; когда черный Иисус встречается только на страницах журнала "Ридерс дайджест", а слова "джихад" и вовсе не существует; когда люди вроде майора Кортни становятся предметом шуток, а люди вроде Эдварда Брайса и Никколо - короли. По крайней мере до тех пор, пока все не приберет к рукам "Фонд треста". Или не начнется джихад.

______________

* "Оксфордский комитет помощи голодающим" - благотворительная организация с центром в г.Оксфорде.

Грязной мишурой проносились за окнами автомобиля улицы, а Шон ни о чем не мог думать, кроме того, что майор погребен под грудой мокрой глины и тело его после смерти стало невесомым прахом. О чем он думал, когда умирал? Что он победил? Что еще возможна победа? Или, может быть, его убила правда? Сознание, что он никогда не победит, что победить невозможно, не стоит даже и пытаться, что его крестовый поход закончился более полувека назад в сражениях у Ипра и на Сомме*, а сейчас идет другое сражение, за другие ценности?..

______________

* Наиболее крупные сражения первой мировой войны.

Эта мысль показалась Шону удушающей, как петля, и он понял, что молиться надо о том, чтобы майор до конца остался в неведении, чтобы не умер разочарованным, как Олаф Редвин. Боже, пусть он уйдет с верой в свой вал. Шон почувствовал, что все расплывается у него перед глазами, снизил скорость. Увидев почтовое отделение, он остановил машину, послал телеграмму Никколо: "Вступаю "Общий рынок". Буду субботу. Шон". Затем сел в "мерседес", стараясь убедить себя, что на душе у него стало легче.

Под окнами его квартиры стоял невзрачно одетый здоровяк, весьма неуютно чувствовавший себя под дождем. Когда Шон вошел в дом, он взглянул на часы и перешел через улицу, чтобы укрыться от дождя под деревом. Он был похож на участника похорон больше, чем любой из тех, кто там присутствовал.

Шон поспешно собирался в комнате, которая, казалось, уже принадлежала другому человеку. Носки, галстуки, непрочитанная книга, вчерашняя газета, портсигар слоновой кости с инкрустацией - подарок одной женщины в Багдаде, бронзовая статуэтка обнаженной танцовщицы высотой сантиметров в десять, купленная им в Каире, греческая монета, которую он хранил как талисман, несколько рубашек, второй костюм. Сборы заняли меньше получаса. Шон затянул чемодан ремнями, посмотрел в окно. Здоровяк стоял на том же месте, что и человек "Фонда треста" в то утро, четыре дня назад. Полицейский закуривал сигарету, прикрывая огонек воротником пальто. Закурив, он снова посмотрел на часы и на окно квартиры Шона. Шон отвернулся - ему внезапно стало очень холодно. Надо заставить себя поверить, что они сдержат слово. Скоро ему представится возможность выяснить это.

Шон оглядел комнату - не забыл ли чего? Если решено арестовать его, то где это произойдет: прямо на улице? Или они подождут, пока он доедет до побережья? Шон спустился по лестнице, миновал площадку с телефоном, начал спускаться к выходу. Губы свело, рука настолько не слушалась, что он сначала промахнулся мимо дверной ручки, потом долго с ней возился. Зазвонил телефон. Шон находился в доме двадцать три минуты.

Он поднялся по ступенькам не потому, что думал - звонят ему, а просто чтобы что-то сделать, чтобы взять себя в руки.

- Дом Уинслоу, - сказал Шон. Он находится в доме двадцать три с половиной минуты. Интересно, человек на улице один или с ним полицейские на патрульной машине? Он услышал звук монет, падающих в автомат.