Внизу - Руслан Ряфатевич Агишев

блокнота. Если бы кто-то сейчас смог взглянуть на эти записи, то вряд ли что-то в них понял. Слишком специальными и малопонятными для непосвященного человека были тянущиеся ряды форму. Скорее бы принял эти знаки за египетские иероглифы, которые высекали на стенах строители великих пирамид.

— Похоже, и это решение тупиковое, — пробормотал профессор, потягиваясь и вставая из-за стола. Все затекло и требовалось немного походить, что помогало немного отвлечься. После же можно было еще немного поработать. Кажется, ему удалось отсечь некоторые неверные решения этой гипотезы, что, несомненно, было довольно существенным достижением. — Проклятье! Что он никак не уймется? — взвыл он, обращаясь к закрытой двери. — Мне нужно лишь немного тишины! Разве я много хочу? Да? Сейчас я задам этому мерзавцу! Пусть убирается прочь! Мало ли в гимназии аудиторий и клозетов, которые требуют уборки! Эй, любезнейш…

С недовольным возгласом он вышел из своего кабинета в аудиторию, но тут же замолчал. Не пройдя и пары шагов остановился, придя в чрезвычайно удивленное состояние.

— Это еще что такое? — он понизил голос до шепота, осторожно спускаясь в центр аудитории. — Уборщик пытается доказать гипотезу Римана… Пытается… О, Господи!

У огромной доски, и правда, спиной к нему стол невысокий юноша в комбинезоне персонала сервисной службы. Полностью погруженный в себя, он чрезвычайно стучал мелом по доске. С поразительной быстротой на черной поверхности появлялись ровные ряды математических формул, которые и не думали заканчиваться.

— Господи, господи, — ахал профессор, чувствуя, как сердце сейчас выпрыгнет из его груди. На его глазах происходило самое настоящее чудо, событие мирового значения: какой-то никому не известный уборщик вот-вот докажет саму теорему Римана. — Господи, вот же оно… Вот оно, решение… Как же я мог так ошибаться? Вот же старый дурак, глупый пьянчужка…

На его глазах навернулись слезы. Он увидел правильное решение гипотезы Римана.

Не в силах больше таиться, профессор решительно двинулся вперед. Подошел к доске и, взяв кусок мела, присоединился к уборщику.

— Может так лучше… э-э-э молодой человек… Поставим здесь вот эту переменную? — в четыре руки, захлебываясь от возбуждения, перебивая друг друга, они начали дописывать доказательство. Сначала что-то писал один, затем к нему присоединился второй. Через мгновение оба уже начинали спорить и переписывать уже написанное. — Да, да, вы правы. Лучше сделать именно так… Тогда что нам делать вот с этой частью? Мне кажется отрицательный знак здесь не к месту… Нет, подождите…

Около часа продолжалось все это действо, со стороны казавшееся настоящим розыгрышем или просто невозможным безумием. Разве могло быть что-то общее у чистильщика сортиров и лауреата Нобелевской премии по физике и Филдсовской премии? Это же гусь и свинья, которые, как известно, совсем не товарищи друг другу!

— Позвольте поинтересоваться, молодой человек, как вас мне именовать? — спросил Горин, когда они уселись в стулья и уставились на доску с готовым доказательством гипотезы Римана. — Как зовут того, кто сумел доказать гипотезу Римана и совершить, не побоюсь этого слова, настоящий переворот?

— Кхе-кхе-кхе, — вдруг закашлял парень, не сразу найдя, что ответить. — Поправлю вас, профессор. Не я, а мы, доказали эту гипотезу. Ваш вклад тоже был существенен. Пожалуйста, не отрицайте этого, — не дал он прервать себя старику, в глазах которого после этого можно было разглядеть благодарность. — А зовут меня Максим Симонов. Я работаю здесь в сервисной службе, — он кивнул на швабру и ведро, что забытые всеми стояли у стены. — А это… э-э математика мое хобби, увлечение. Можно даже сказать страсть.

— Ха-ха, страсть, увлечение?! — старик, рассмеявшись, едва не поперхнулся. — Вы, молодой человек, изрядный шутник, как я посмотрю! Вы шутя, можно сказать, проходя мимо смогли решить одну из сложнейших математических проблем, над которой корпели сотни гениальных умов. И вы называете это все увлечением?! Это, несомненно, настоящий талант! Вы не огранённый алмаз в области математики! Ваши решения поразительно изящны и неординарны, что отличает настоящего гения. Разве вы этого сами не видите? Посмотрите, посмотрите?!

Не в силах сдерживать накатившееся на него возбуждение, профессор вскочил со стула и стремился к доске. Стал энергично тыкать указкой в одну из бесконечных формул.

— Вот! Вот здесь! Это же гениальный прием! Никто до вас и не думал использовать это при доказательстве гипотезы Римана! — захлебываясь от восторга, говорил Горин. — Все просто, очень просто! Гениально… И… И я просто не пониманию, что вы делаете здесь в таком качестве? — он непонимающе развел руками, явно намякая на работу уборщиком. — Вам нужно учиться, учиться и еще раз учиться! Как можно этого не понимать?! А-а, подождите, я, кажется, догадываюсь… Все дело в происхождении…

Уборщик с усмешкой кивнул. Чтобы учиться в Николаевской императорской гимназии отпрыски знатнейших семейств империи выстраиваются в такие очереди, что конца ее не видно. Куда уж сюда лезть с его «грязным рылом». Не стоит даже пытаться…

— Понятно… Это понятно…, - профессор на какое-то время задумался, видимо что-то для себя решая. Наконец, вскинул голову и довольно улыбнулся. Видимо, нашел какое-то решение. — Я все решил. Вы будете обучаться у меня лично. Старшего управляющего я беру на себя. Будем заниматься в моем кабинете после всех занятий…

Еще некоторое время они договаривались обо всех нюансах, пока не пришли к взаимному согласию. Парень, как понял процессор, почему не очень сильно обрадовался перспективе обучаться у него. Это было очень странно. Любой другой юноша с улицы ухватился бы за эту возможность руками и ногами. Ведь это была настоящая возможность вырваться с улицы и войти в ученую элиту, где совсем другой мир.

Однако, дальше странностей стало лишь больше. Парнишка, когда он провожал профессора к выходу из аудитории, вдруг задал довольно необычный вопрос, чем сразу же поставил ученого в тупик.

— … Профессор, хотел вас просить вот о чем, — Горин тут же повернулся к своему новому ученику. — А вы можете мне рассказать об истоках магии?

Доброжелательное выражение, что царило на лице старика, тут же исчезло. Сменилось тревожным или даже испуганным, если быть точным.

— Что за странные вопросы у вас, молодой человек? Зачем вас все это? В этом нет совершенно ничего интересного. Зачем вам эти прописные истины? Разве вы не знаете, что маги была есть и будет?! — немного по поспешно начал отвечать он, перечисляя расхожие фразы. Все это звучало