Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии - Рэнди Тараборелли

– Ладно, – со вздохом сказала она. – Позвони мне попозже, мы с тобой где-нибудь пообедаем и все обсудим, хорошо?

– Договорились, беби. Прости меня. Пока.

– Вообще-то я не восприняла этот случай как предостережение от чего-то дурного, – много лет спустя вспоминала Бетси. – Это была всего вторая ночь нашей совместной жизни. Мы стоили друг друга, тянули друг друга на дно. Я топила его, а он меня. Сейчас я просто не понимаю, как мы не погибли от такой жизни. Но в наше оправдание могу сказать, что в то время было принято много пить. Никто не видел в этом плохого. Наоборот, то и дело выпивать по коктейлю считалось модным, это было неотъемлемой частью образа жизни благополучных людей.

В сентябре 1951-го Ники и Бетси объявили о своей помолвке. Они собирались пожениться в январе на борту яхты в Карибском море. Хотя Бетси сказала светской колумнистке Лоуэлле Парсонс, что она слишком взволнована, чтобы говорить, похоже, на самом деле она не думала, что они с Ники поженятся. «Я даже не уверена, что он просил меня стать его женой, – вспоминала она. – По-моему, просто мы однажды здорово выпили, и, когда вышли из клуба, на нас налетели репортеры и стали спрашивать о наших планах на будущее, и один из нас беспечно заявил: «Да мы уже обручились!» И газеты сразу написали: «Бывший муж Элизабет Тейлор женится на баронессе».

Глава 6

Если бы

После развода с Конрадом Жа-Жа вышла замуж за актера Джорджа Сандерса. Но она была им недовольна, считала его злым. Когда он получил премию «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана в фильме «Все о Еве», он даже не поблагодарил ее и ни слова не сказал о ней в благодарственной речи по случаю получения награды. В тот вечер, после окончания торжества, Жа-Жа сидела в одиночестве в темном опустевшем зале китайского театра Граумэн. Чувствуя себя никому не нужной, она прислушивалась к звукам, доносящимся из-за кулис, – актеры, продюсеры, режиссеры и все участники киноиндустрии поздравляли победителей, сочувствовали тем, кто не удостоился премий, наслаждались общностью своих интересов.

– Я слышала их веселые голоса и смех, – вспоминала она. – И думала: если бы я была актрисой. Если бы у меня была власть, влияние…

В те далекие 1950-е годы большинство женщин вовсе не стремились к власти. Считалось, что мужчины должны быть властными, а женщины – женственными… Разумеется, в шоу-бизнесе были женщины, которых можно было назвать сильными и влиятельными, – это великие актрисы Кэтрин Хепбёрн, Джоан Крауфорд, Бетти Дэвис, и даже до известной степени Мэрилин Монро. Видимо, когда Жа-Жа говорила о своем желании власти, она имела в виду влияние в мире шоу-бизнеса – каким обладал ее муж Джордж Сандерс, и, возможно, использовать это влияние для выгодной карьеры, чтобы не зависеть от мужчин. Правда, она была из тех женщин, которые не способны жить без мужчины. «Мне хотелось увидеть себя в зеркало такой, чтобы я могла гордиться собой, – объясняла она. – Я знала, что в этом мире меня не ждут, что мне самой нужно добиться признания».

Позднее Жа-Жа рассказывала о попытках сделать серьезную карьеру в шоу-бизнесе; признавалась, что не знала, с чего начать. Сандерс не видел в ней ярко выраженного таланта, поэтому не поддерживал ее стремление. Отдавая должное ее остроумию, он не понимал, как она может использовать это качество в шоу-бизнесе. А ее невероятная красота не была чем-то особенным на фоне остальных красавиц Голливуда. Во всяком случае, он считал, что красота ее не выделяет. По иронии судьбы, как раз тогда, когда Сандерс уехал на три месяца в Англию сниматься в фильме «Айвенго», Жа-Жа позвонил его брат Том Конвей и попросил у нее помощи.

Том Конвей собирался снимать для местной лос-анджелесской телепрограммы, которую назвал «Приют холостяка», телевикторину, где известные лица отвечали на вопросы людей, страдающих от неразделенной любви. Ему нужно было три человека, одного не хватало, и он предложил Жа-Жа участвовать в телевикторине.

Случай как нельзя больше устраивал Жа-Жа Габор. Здесь требовалось то, в чем она была сильна, – великолепно выглядеть в роскошном и модном туалете, вызывать улыбки своим венгерским акцентом и демонстрировать свое остроумие.

– Я могу и буду участвовать, – решила она, хотя очень боялась телекамеры.

В это время у нее гостила ее мать, Джоли, которая всеми силами подбадривала дочь. Но Жа-Жа продолжали одолевать сомнения. Тогда Джоли набрала номер телефона единственного человека, который мог убедить Жа-Жа использовать эту единственную возможность, человека, который сам всю жизнь смело шел на риск, – то есть Конрада. Хотя последнее время отношения между ними были напряженными, Джоли знала, что в глубине души Конрад питает к бывшей жене теплую привязанность. Но когда она сказала дочери, что Конрад у телефона, Жа-Жа решила, что он звонит, чтобы затеять с ней ссору.

– О господи, я не могу с ним разговаривать, – взмолилась она. – Он только меня расстроит.

– Но ты для него не чужая, – настаивала Джоли. – Сейчас же подойди к телефону, он ждет.

– Джоли объяснила мне, что с тобой происходит, – сказал Конрад, когда Жа-Жа взяла трубку. – Я думаю, тебе стоит принять участие в программе. Поверь мне.

Жа-Жа страшно удивилась. Она совершенно не ожидала его поддержки, тем более что за последние годы они наговорили друг другу всяких обидных вещей.

– Поверить не могу, что это говоришь мне ты, – сказала она. – Кони, ты серьезно так думаешь?

– Дорогая, с самой первой нашей встречи я считал тебя особенной. В мире нет второй Жа-Жа. Хорошо это или плохо, но ты единственная в своем роде, – с усмешкой сказал он. – Пусть вся Америка узнает наш маленький секрет. Благословляю тебя, Джорджия.

Услышав, что он назвал ее Джорджией, Жа-Жа разрыдалась. Она от всего сердца поблагодарила его и решила, что попробует свои силы. Собственно, а что она теряет?

Глава 7

Жа-Жа находит свою нишу

Благодаря участию в программе «Приют холостяка» Жа-Жа Габор за один вечер стала знаменитой. В сногсшибательном черном платье от Кристобаля Баленсиага, с браслетом, усыпанным крупными бриллиантами, с такими же серьгами и кулоном с солитером в двадцать карат, она блистала в шоу не только своей красотой, но и поразительным остроумием.

– Господи, какие бриллианты! – восхищенно воскликнул ведущий шоу Джонни Джэкобс.

– Вы про эти? – Жа-Жа приподняла руку и посмотрела на браслет. – Ну, их я ношу только на работу.

С этого момента она крепко держала аудиторию в своих ручках, затянутых в шелковые перчатки.

– Лично мне мою карьеру преподнесли на серебряной тарелочке, – говорила она.

Хотя шоу демонстрировали только на Западе, благодаря газетам и радио рассказы о ее быстрых дерзких ответах и искрометных шутках вскоре разошлись по всей стране. После этого дебюта ее пригласили в программу в качестве постоянной участницы.

Одна женщина написала в адрес программы: «Я разорвала помолвку с очень богатым человеком. Он подарил мне дом, соболью шубу, кухонную плиту и дорогую машину. Что мне делать?»

Жа-Жа немедленно ответила:

– Возвратите ему плиту.

Другая женщина пожаловалась, что ее муж коммивояжер, но ухитряется изменять ей, даже когда находится дома.

– Как мне остановить его?

– Дорогая, выстрелите ему в ногу, – посоветовала Жа-Жа.

Один мужчина сообщил, что он холостяк, что у него много нефтяных скважин, и спросил, следует ли ему жениться, так как ему только что исполнилось пятьдесят лет. Жа-Жа подумала и ответила:

– Для этого человека жизнь только начинается. Он только становится по-настоящему интересным. Вряд ли я смогу дать ему дельный совет. Для этого мне нужно встретиться с ним… лично.

Она преуспевала, газеты называли ее «самой красивой женщиной телеэкрана». За съемки в программе «Приют холостяка» ее даже наградили премией «Эмми».

«Оглядываясь назад, я понимаю, что делала в программе то, чем занималась всю жизнь: высмеивала пошлость и говорила то, что думаю, пренебрегая последствиями, – и при этом подшучивала над собой, – вспоминала Жа-Жа. – Ноэль Ковард говорил, что обладает талантом смешить людей. Похоже, у меня был талант своего рода – шокировать людей с помощью юмора и импровизаций. Мне казалось, что лучше быть самой собой, чем играть какую-то роль. Поэтому что бы и как бы я ни делала, это всегда было честно, всегда была я».

В октябре 1951 года великолепная черно-белая фотография Жа-Жа появилась на обложке журнала «Лайф». Это, конечно, означало огромную популярность, хотя она давно уже привыкла к вниманию прессы. За один месяц ее фото появились на обложках журналов «Коллиерс», «Пари матч» и «Лондон пикчер пост». Однако на этот раз причиной такого внимания был не один из ее браков и не личный скандал, а ее работа в «Приюте холостяка». В честь публикации в «Лайфе» Жа-Жа устроила роскошный прием в своем доме – и каждому гостю подарила экземпляр журнала со своим автографом. «Изумительно», – получив свой экземпляр, сказал ей Конрад, имитируя ее выговор. Она явно обрадовалась его одобрению.