Игровой практикум - Андрей Борисович Земляной

Никите шагнуть вперёд, корпус раскрылся створками, а из глубины вылезла лесенка.

Внутри, несмотря на вроде бы двухместность, оказалось вполне просторно. Высокий потолок, большое пространство за креслами и сами кресла, располагавшиеся в метре друг от друга.

Панель управления представляла собой матово-серую поверхность, тут же вспыхнувшую десятком приборов, несколькими экранами, и всякими показателями, причём уже в понятных цифрах, и с надписями на русском языке. Имплант многое делал по умолчанию, и не спрашивая разрешения, но так всё становилось чуть проще.

Сервал разгонялся до шести тысяч километров в час, садился вертикально, мог зависать неподвижно, имел пятикубовый грузовой отсек, реактор заправляемый железным порошком и пару лучевых пушек. Но самое главное, что к нему полагался встроенный ремонтный модуль, входивший в цену. Точно такой же для «Юркого хоря» стоил пятнадцать миллионов, и Никиту совсем не утешало то, что модуль рассчитывался на поддержание работоспособности сразу пяти кораблей. Так что с точки зрения соотношения эффективности и цены, Сервал стал лучшим выбором.

Вопрос с техникой он принципиально согласовал с руководством, и ему даже присвоили официальный позывной, и выдали опознаватель свой — чужой, военного образца, и тот ещё предстояло закрепить в машине и подсоединить к бортовой электросети, чем должны были заняться полковые авиатехники.

Трейлер, вызванный из ближайшего АТП перевёз машину на территорию полка, где авиационные инженеры быстро пристроили авиационный ответчик, такой же как ставили на правительственные вертолёты.

Никакой секретности он городить не стал, и очень быстро к ангару сбежались те, кто имел право прохода на закрытую территорию, и стоя чуть поодаль комментировали машину и оценивали её возможности.

Авиамеханики справились быстро, и Никита, сдерживая внутреннюю робость поднялся по лесенке, забрался в кабину и сел в пилотское кресло.

Перед ним находился штурвал, с десятком кнопок, и подпальцевыми рычагами, но ассистент уже подсветил назначение основных органов управления, и стоило Никите сфокусироваться на какой-то кнопке, сразу выдавал краткую информацию по функционалу.

Включена имитация полёта. Переведите систему в полётный режим, для чего коснитесь светящегося красного квадрата на панели управления. Положите руки на штурвал и медленно и плавно нажмите правую педаль, для включения вертикальной тяги. Достигнув высоты превышающей уровень естественных и искусственных препятствий, толкните штурвал от себя, для поступательного движения вперёд.

За этим занятием его и застал замкомандира полка, полковник Горелов, опасливо сунувшийся в распахнутый люк.

— Ты чего тут?

— Да, вот, учусь летать на этой птичке. — Никита как раз заканчивал очередное учебное задание выводя Сервал в нырок к поверхности планеты, и экраны в кабине показали приближающиеся материки.

— Да, техника интересная. — Полковник прошёлся взглядом по внутренностям корабля. — Это ты через магазин это инопланетный взял?

— Ну вроде того. — Никита кивнул. — А то пока мы соберёмся, пока взлети и долетим, Заслоновцы в лучшем случае уже все ранены, а в худшем есть убитые. А так, я смогу там быть сразу, а остальные подтянутся позже. Вон, и ответчик уже поставили, чтобы наших пэвэошников не травмировать. — Он повернулся к начштабу, и качнул головой на соседнее кресло. — Полетаем?

— А давай! — Виктор Горелов, смахнул с головы фуражку и пристроив её куда-то на полку, сел в кресло, и проследив глазами как обтекают тело привязные ремни, бросил короткий взгляд на командира, довольно уверенно приподнявшего кораблик над полом ангара, и плавно двинул его к воротам.

Миновав створ дверей, Сервал на антигравах выплыл в начало взлётки, и замер.

— Здесь борт Сервал сто пять, на стартовой позиции полосы три. Предполётная проверка связи.

— Сервал сто пять, Жуковский — руление, слышимость пять.

— Двигатели в режиме вертикального взлёта. К взлёту готов.

— Экий ты шустрый, Сервал. Взлёт разрешаю. Получен ответ на запрос на пролёт по системе «Струна». Набирайте 2100, работайте Москва-Купол, 220,2

— Принято. — Никита двинул штурвал от себя, постепенно продавливая правую педаль, и машина послушно взмыла в небо. Для полётов над городом погода стояла не самая лучшая. Низкие плотные тучи, и сыпал мелкий снег, поэтому доложившись диспетчеру ПВО, Никита сразу повёл кораблик вверх, к солнцу, и пробив облачный покров, стал забираться всё выше и выше, пока бортовой ассистент, не отметил прохождение границы атмосферы.

— Это что, мы в космосе выходит? — Горелов покрутил головой, глядя на землю с высоты.

— Когда сядем, надо будет подать документы на присвоение звания лётчик-космонавт. — Пошутил Никита, но судя по взгляду начштаба, идею он воспринял вполне серьёзно. Люди в форме вообще очень трепетно относились к знакам всяческих достижений, а такое, не стыдно и маршалу носить.

Никита, увидев всю эту немую пантомиму, лишь хмыкнул, выводя на экран показания гравирадара, чтобы не снести ненароком спутники связи, и чем чёрт не шутит свою же станцию «Мир» где сейчас работали четыре человека.

Стёкол у Сервала не имелось, но панорамные экраны отображали внешнюю обстановку ничуть не хуже. Мелкими искрами проносились спутники, и их неожиданно для Никиты оказалось довольно много, а где-то впереди, в большом круге, с данными траектории приближалась станция Мир.

Сервал двигался достаточно ходко, да и космическая станция летела почти навстречу, поэтому же через несколько минут сканер Сервала обнаружил волну связи станции, и улучив паузу в радиообмене, Никита дал команду автопилоту на сближение со станцией и включил передатчик.

— Сервал запрашивает Мир.

— Мир на связи.

— Сервал, со штатным иконописцем отряда космонавтов на борту.

— Никита, ты? — Раздался вполне узнаваемый голос Виктора Пацаева.

— Так точно. — Никита пристроился в полукилометре и чуть ниже от траектории Мира. — Вот технику новую решили опробовать.

— Центр управления полётами. Сервал, отойдите от станции, и вообще покиньте орбиту.

— А то что? — Никита в голос рассмеялся. — Всё, парни, я ухожу. Если что, обращайтесь, мне до вас минут десять всего.

— Удачи!

Сервал клюнул носом, и понёсся к земле, окутываясь светящимся коконом плазмы. А на земле его уже ждал срочный вызов на заседание малого Совета Обороны.

Кроме председателя правительства, министра обороны, глав КГБ, МВД, и генерального секретаря КПСС, на стульчике, чуть сбоку сидел полноватый, краснолицый и отдышливый мужчина в форме военного лётчика, и как только заседание началось, он сразу встал и понёс жечь глаголом. Там присутствовало и безответственное поведение Калашникова, и создание аварийной ситуации, и неуважительный тон в радиопереговорах, и даже занятие волны, не предназначенной для него, и нарушение норм секретности. В общем какой-то унылый ворох несвежих тряпок. Даже терпеливый