Сказки далеких островов и стран - Ванда Мараховска

— И что ж это на белом свете-то делается, — качал головой слон, — что даже зубы из земли расти начинают. Ну и ну!

Тем временем ласка, которую черепаха выпустила, выбралась спокойно из сумки, взялась лапками за бока и давай хохотать.

— Ха, ха, ха! Вот так история! Ха, ха, ха! Нет, не могу, лопнуть можно от смеха, да и только! Ну и глупы вы, мои дорогие! И как это вы могли поверить бреду, что заяц-обманщик нес. Зубы из земли вырастают! Ха, ха, ха! Нет, это уж переходит, действительно, всякие границы. И при том, кто попался на это — сам слон, его величество, почтенный буйвол, великий кабан! И сам государь-леопард собственной персоной! А хотите знать, как это на самом деле было? Играли мы с зайчиком в прятки. Я спряталась в норе и только зубы из норы высунула. Заяц издалека увидел их и ну — кричать: «Зубы из земли! Зубы из земли! Зубы из земли растут!». Ха, ха, ха! Вот вам и зубы из земли!

— Что это там ласка несет? — закричали звери. — Как смеет она обманывать нас — повелителей лесов! Нет, этого мы не можем позволить! Уж слишком распустила язык эта лгунья! Это зубы-то не растут из земли? Видели ли вы что-либо подобное? Да ведь еще наши прадеды рассказывали нам об этом, а ей, видите ли, захотелось быть самой умной!

Так трубил слон на все джунгли от обиды, а буйвол мычал, леопард фыркал, и только антилопа поглядывала на всех своими ласковыми глазами и приговаривала:

— Ничего не могу я во всем этом понять, ну ничегошеньки!

И не миновать бы бедной ласке беды — поплатилась бы она жизнью за свою речь, если б не была так хитра. Видя, чем дело пахнет, она дала стрекача — только ее и видели.

— Вот видишь, — обратился зайчик к черепахе. — Моя правда вышла! Говорил я, что зубы из земли растут. И растут!

— Э-э! — махнула черепаха лапой, — да что с дураками разговаривать!

И потихоньку поплелась в лес.

О вдове Касьян, прекрасной Бали, о заколдованном уже и о курице, что несла золотые яйца (Сказка острова Явы)

Много веков назад в государстве Менданг-Камолан господствовал могучий князь Панг. Как-то в его семье произошло большое несчастье: единственный сын его пропал без вести. Князь искал его по всей стране. Однажды он дошел до одной деревушки на опушке джунглей. Это была богатая деревня, вокруг расстилались зеленые поля риса, сладких бататов, маниоки. На дороге повстречались ему две женщины. Старшая тащила на спине в мешке немного риса, а младшая несла на голове кувшин.

Князь остановился и спрашивает их:

— Что это за деревня?

— Гемполь-Паюнг, — ответила старшая, вытирая пот с лица.

— А вы — кто такие? — далее спрашивает князь.

— Меня называют вдовой Касьян, господин, а это — моя дочь Бали.

— Красивая у тебя дочь, матушка Касьян. А что несет она в своем кувшине?

— Воду из родника, господин!

— Дай мне напиться твоей воды — попросил князь.

Красавица Бали наклонила кувшин и налила ему в кружку родниковой воды. Князь напился, поблагодарил и говорит:

— Хорошая у тебя вода, матушка Касьян. В награду за то, что ты напоила жаждущего, дам я тебе подарок. Как придешь домой, поищи его.

И с этими словами князь двинулся в путь.

Возвращается вдова Касьян с дочерью к себе домой, и начинают они искать обещанный подарок. Ходят, ищут, всю свою хижину перерыли, но ничего нет. И вдруг услышали они где-то кудахтанье: Ко-ко-ко!

Бегут мать с дочерью в сарай, смотрят — ходит по сараю белая курочка, рисовые зернышки из кучи выгребает. Обрадовалась вдова. Была она очень бедная. Накормила курочку, напоила, на насест ее посадила.

— Ох, будут у нас яички! Будут беленькие! — радуется она.

На следующий день идет она в сарай, а курочка уже крыльями машет, кудахчет и весело глазами помаргивает. Вдова Касьян в мешок заглянула, хочет посмотреть — нет ли там чего, может быть рису хоть немного на обед осталось. Смотрит — мешок полон рису, даже через край пересыпается, а сверху золотое яичко лежит. Вдова Касьян позвала свою дочь, вместе с нею мешок риса и яичко золотое начала разглядывать, в ладоши они от радости хлопают и смеются.

Этот смех, крики радости и возгласы услышали соседки. Пришли они ко двору вдовы Касьян.

— Матушка, что случилось? — спрашивают они.

— Да ничего особенного, — отвечает им вдова, а сама подает знак дочери, чтобы та не проговорилась. — Вот Бали курочку на базаре купила, и мы ей рису насыпали.

Полюбовались соседки курочкой, похвалили ее и разошлись по своим домам, а вдова Касьян золотое яичко припрятала и дочери рису набрать велела: близится полдень, уже обед готовить пора.

Бали пошла в сарай, черпает рис из мешка, и вдруг послышалось ей какое-то шипение. Глядит — а из мешка уж выползает. Весь — черный, а на голове светлая корона. Удивленная Бали стоит, смотрит на него, а у самой от страха ноги отнялись.

— О подружка, о красавица Бали, — шепчет ей уж человеческим голосом. — Не пугайся меня. Помоги мне. Никому не говори, что видела меня. Я — пропавший без вести сын князя Панг, владыки государства Менданг-Камолан. Злые враги украли меня из дворца и превратили в ужа, так как я был единственным наследником отцовского престола.

Стоит Бали, молча слушает, жаль ей бедного княжеского сына. Побежала она в хижину молока ему в мисочку налить. Выпил он молоко, а потом и говорит:

— О подружка, о красавица Бали! Приди ко мне завтра на рассвете. Помни только — никому ни слова!

На рассвете Бали идет в сарай, снова мисочку молока несет. Выпил уж молоко и говорит:

— О подружка! О красавица Бали! Пойди во дворец князя Панг, моего отца, в государстве Менданг-Камолан. Скажи ему, что его родной сын, обращенный в ужа, укрывается в сарае твоей матери, вдовы Касьян.

— А кто же тебе молоко без меня приносить будет, когда я ко двору твоего отца отправлюсь? — спрашивает его Бали. — Матушка придет золотые яички поискать, увидит тебя, соседей созовет, они и убьют тебя, мой князь!

Эти слова услышала вдова Касьян, войдя в сарай. На пороге остановилась и слушает, с кем это дочь беседует.

Но как только она разглядела ужа, закричала и за палку было взялась, чтобы убить его поскорее. Бали отняла у нее палку и говорит:

— Матушка, матушка! Не убивай ты этого ужа! Это сын князя Панг, владыки государства Менданг-Камолан.

А уж голову кверху поднял, его корона в темноте засверкала, заблистала алмазами.

— Матушка Касьян, — говорит он, — если ты убьешь меня, то и курочки твоей у тебя не будет, которая тебе золотые яички несет. И рис из твоего мешка сам сыпаться не будет, — все исчезнет, пропадет.

Не убила вдова ужа, а поклонилась она ему, как князю, и дочку свою, Бали, ко дворцу владыки собрала.

Пошла Бали к князю Панг. Князь на троне сидит, вокруг него придворные, слуги. Бали упала к ногам князя и говорит:

— О великий! О лучезарный! О могучий! Я пришла к тебе от твоего сына.

Сорвался князь Панг со своего трона и воскликнул:

— Где мой сын, где мой сын? Говори!

— Сын твой, о великий, прячется в сарае моей матушки, вдовы Касьян.

— Так ты — Бали, девушка из деревни Гемполь-Паюнг? — спрашивает князь.

— Да, так зовут меня, господин, — ответила Бали.

— Я ведь знаю тебя, это ты дала мне напиться из кувшина родниковой воды, когда я умирал от жажды. Теперь я верю, что ты говоришь правду. Но почему мой сын должен скрываться и от кого? Разве в моем государстве кто-нибудь осмелится преследовать наследника престола, потомка многих владык? — грозно потряс князь мечом.

— Я не знаю, о великий, кто враг наследника престола, — говорит Бали, — но сын твой велел мне передать такие слова: «Отец, примешь ли ты меня в своем доме?»

— Что значат эти слова? Почему мой сын спрашивает об этом? — удивляется князь Панг.

— Твой сын, о великий, теперь не выглядит как человек, — говорит ему Бали.

— Мой сын не выглядит как человек? А как в таком случае он выглядит? Может, он принял божеское обличье?

— У твоего сына облик ужа.

Услышав это, князь Панг долго сидел в молчании на своем троне. Потом, наконец, изрек:

— Вот что: скажи этому ужу, что в следующее полнолуние я буду рад видеть его в своем дворце.

Вернулась Бали домой, идет к ужу и слова князя ему повторяет.

— Ты хорошенько вспомни, о моя подружка, как сказал мой отец: «этому ужу» или «сыну».

— Я хорошо помню. Он сказал: «Скажи этому ужу».

— Ах, так значит мой отец не признал меня своим сыном? — печально произнес уж. — Прощай же, красавица Бали, я должен оставить это убежище. Далек путь к отцовскому дворцу, а мне нельзя опоздать ни на один день. Полнолуние уже недалеко. Ты была добра ко мне, Бали. Будь здорова.

И уж пополз к воротам, — черный, блестящий. Его кольца мелькали все быстрее и быстрее, пока он совсем не скрылся с глаз Бали.

Долго полз уж по деревням и дорогам, прячась от людей в гуще лесов, реки и ручейки переплывал, а в многолюдных местностях он скрывался от людей под землей, но и там продвигался все вперед и вперед. Иногда, когда ему не хватало воздуха под землей, он с такой силой бил хвостом о камни, что они расступались, и он мог дышать. Из расщелин в скалах тогда выбивался дым, возносилось пламя и взлетали вверх большие камни и лава. Нередко путь ему преграждали горячие источники, ямы, наполненные расплавленной лавой. Весь обожженный, едва живой, он так вился, скручиваясь и раскручиваясь, так бился головой, что наконец пробивался на поверхность земли. В таких местах после него оставались горячие озера, наполненные теплым илом.