Самая темная ночь - Татьяна Корсакова

— Нет. — Матвей мотнул головой, добавил осторожно: — Мне кажется, у них роман.

— Когда он мог случиться, этот роман? За два дня? — Гальяно щелкнул зажигалкой, присел на торчащую из воды корягу.

— Может, и раньше, в прошлом сезоне. — Матвей пристроился рядом.

— Ерунда! Даже если что-то и было, то уже кончается! Ты посмотри на него и на меня!

— Да. — Матвей сочувственно кивнул. Он уже посмотрел и сделал выводы.

— Я молодой, полный сил! Со мной интересно! — Гальяно взмахнул рукой. — А он? Какой-то неотесанный качок! Дай бог, если окончил физкультурный факультет в каком-нибудь занюханном педе! У них нет ничего общего, понимаешь?

Матвей осторожно кивнул, рассуждая над тем: благо или наказание завышенная самооценка. Хорошо, отвечать ему ничего не пришлось, потому что в этот самый момент из прибрежных кустов к воде вышел незнакомец. Было ему хорошо за сорок. Наголо бритый, несмотря на начало лета дочерна загорелый, высокий, коренастый, с военной выправкой. На принадлежность незнакомца к когорте военных намекали и камуфляжные штаны, хотя с таким же успехом он мог быть и охотником, и рыбаком. В руке мужчина держал авоську, в которой что-то позвякивало.

— Из зверинца, что ли? — спросил мужик вместо приветствия.

— Из какого еще зверинца? — Гальяно глубоко затянулся.

— Из лагеря. — Мужик улыбнулся, блеснув крепкими белыми зубами.

— А почему из зверинца? — спросил Матвей.

— Так в деревне ваш лагерь все зверинцем зовут. Волки и вепри — чем не зверинец?!

— А вас как зовут? — Объяснение Матвею понравилось. «Волки и вепри» и в самом деле не лучшее название для лагеря.

— Можете звать дядей Сашей. — Мужик протянул широкую ладонь. Рукопожатие у него было таким крепким, что Матвей невольно поморщился от боли, а Гальяно так даже ойкнул.

— Турист, что ли? — спросил он с неприветливой мрачностью.

— Васятка рассказал? — Дядя Саша присел на корточки у самой кромки воды, авоську поставил рядом.

— Он самый. Сказал, вы живете у реки, — улыбнулся Матвей.

— Поправочка: не у реки, а на реке. Хотите, покажу?

— А чего не посмотреть! — Гальяно загасил сигарету. — Мы — мужчины свободные.

Дядя Саша бросил на него цепкий взгляд, едва заметно усмехнулся.

— Ну, пойдемте тогда, свободные мужчины! — Он легко, по-мальчишески вскочил на ноги, пошагал вдоль берега. — Здесь недалеко совсем.

Идти и в самом деле пришлось всего несколько минут, до тех пор, пока из-за прибрежных зарослей не показалась корма лениво покачивающегося на волнах дебаркадера. Дебаркадер был небольшой, метров восемь в длину и метра три в ширину, с облезлой, со следами ржавчины надстройкой и такими же облезлыми боками. На натянутых над палубой веревках болталась камуфляжная куртка и вязанка мелкой рыбешки. «К пиву, наверное», подумал Матвей, вспоминая, как многозначительно позвякивало в авоське у их нового знакомого.

— Вот тут я и живу! — Дядя Саша шагнул на сходни, соединяющие дебаркадер с берегом, поманил ребят за собой. — Да не бойтесь вы, свободные мужчины, я не кусаюсь.

— А кто боится?! — возмутился Гальяно и решительно ступил на сходни.

Вблизи временное пристанище Туриста выглядело презентабельнее, чем с берега. Кругом царил идеальный порядок, на палубе не было ни соринки.

— А как тут можно жить? — оглядев дебаркадер, поинтересовался Гальяно.

— Нормально можно жить. — Дядя Саша пристроил авоську на сколоченный из досок стол, кивнул на тянущуюся вдоль левого борта лавку. — Присаживайтесь, ребята. Вас, кстати, как зовут? А то вы не представились. — Он улыбнулся, в уголках его голубых глаз появились лучики морщин.

Они отрекомендовались, уселись на лавку.

— А спать где же? — спросил пытливый Гальяно.

— А вон! — Дядя Саша кивнул на открытый люк. — У меня там вполне комфортабельная каюта. Не шикарная, конечно, но минимальные удобства имеются.

— А там что? — Матвей махнул рукой в сторону рубки.

— А там все: и кухня, и кают-компания.

— Без электричества, наверное, тоскливо здесь, — предположил Гальяно.

— Почему же без электричества?! — удивился дядя Саша. — Я же человек цивилизованный, у меня электрогенератор имеется.

— Здорово! — восхитился Матвей. Вот бы где он с удовольствием провел лето — на этом старом, переоборудованном в плавучий дом дебаркадере.

— Чем же мне вас угостить, гости дорогие? — Турист обвел свое хозяйство задумчивым взглядом. — Пиво не предлагаю, малы вы еще для пива.

При этих словах Гальяно скептически хмыкнул.

— А вот рыбки вяленой отсыплю! — Дядя Саша снял с веревки вязанку таранки, скрутил кулек из лежащей на столе газеты, положил в него рыбешек пятнадцать, не меньше, протянул Гальяно, спросил многозначительно:

— В самоволку ушли?

Ответить они не успели, потому что из прибрежных кустов, как черт из табакерки, выскочил Суворов.

— Плахов, Гальянов! Это что за номер?! — заорал он. — Это с какого перепугу я вас по всему берегу искать должен?! Велено было в воду без моего разрешения не заходить!

— А мы и не заходили, — огрызнулся Гальяно, прижимая к груди кулек с таранкой.

— Доброго дня, Максим Дмитриевич! — Дядя Саша приветственно взмахнул рукой.

— Приветствую, Александр Кузьмич! — Суворов ступил на сходни. — Это ты моих архаровцев сманил? — Голос его стал почти прежним, от недавнего брюзжания не осталось и следа. Было видно, что с Туристом они давно знакомы.

— Можно и так сказать. — Дядя Саша усмехнулся. — Только не сманил, а пригласил в гости. Хорошие ведь ребята! Зря ты на них кричишь.

— Да эти хорошие вот где у меня уже! — Ребром ладони Суворов чиркнул себя по горлу. — Шаповалов не успевает им дисциплинарные взыскания выписывать, они в карцер скоро жить переедут! Смотри! — Он спрыгнул на палубу, ткнул пальцем в Гальяно. — Видел, какой красавец одноглазый?! В первый же день отличился!

— А пусть не лезут! — буркнул Гальяно, отворачиваясь.

— А их таких четверо у меня. — Суворов подошел к столу, со значением посмотрел на торчащее из авоськи горлышко пивной бутылки.

— Это не их ли на днях в лесу искали? — Турист неуловимо быстрым движением сорвал с горлышка пробку. Матвею показалось, что без всяких приспособлений — голыми руками. — Угощайся. — Он протянул бутылку Суворову.

Тот вздохнул, замешкался, а потом все-таки взял пиво, сделал большой, жадный глоток.

— Этих самых, — сказал с мрачной усмешкой. — Вот что мне с вами делать? — Он посмотрел сначала на Гальяно, потом на Матвея. Взгляд у вожатого был не злой, возможно, немного усталый, и Матвей окончательно уверился, что их командир — нормальный мужик, просто работа у него такая…