Стану ему женой. Ребенок от монстра (СИ) - Устинова Мария

Исаев умел драться. Здоровый и молодой, он нанес такой мощный удар под дых, что чуть не вышиб из него дух. Второй удар — коленом пришелся правее, когда Андрей согнулся. Прямо в микрофон: его вдавило в плоть, разрывая кожу. Пистолет в грязи, за ножом лезть поздно — третий удар ногой и Андрей свалился. Пытался вдохнуть — и не мог. Под солнечным сплетением творился ад. Его даже Шелехов так не бил. Да никто вообще. Превозмогая боль, перевернулся на спину, готовый к атаке, и еле успел выдернуть из-за ремня резервный пистолет.

Они встретили друг друга, ощетинившись оружием.

Нужно было стрелять. Но по привычке он прицелился в голову, как и его соперник. От боли и напряжения начало трясти. Пат.

— Ремисов! — беззлобно бросил Исаев, и утерся рукавом. Стряхнул кровь на землю. — Глодов ищет Артема! Если найдет — ты покойник. Изменит личность, пришьет нас всех!

Андрей прищурился: слишком торопливой и горячей была речь. Исаев очень хотел убедить его в правоте.

Не успел.

— Бросай оружие! — раздался зычный голос из темноты слева.

Андрей голос не узнал, но понял — свои. Краем глаза уловил, что к ним приближаются. Медленно стягивая круг, из темноты вышла глодовская охрана.

— Исаев, пушку на землю, — это уже Руслан. — Быстро, или стреляю!

Не отрывая от Андрея взгляда, он медленно поднял руки. Скрипнул зубами — аж челюсть перекосило, но взгляд остался решительным. Из рук вырвали пушку и заставили лечь. Слава богу, Исаев больше не пытался говорить.

— Сволочь… — просипел Андрей, медленно поднимаясь.

От предупредительно протянутой руки Руслана отказался. У охранника было каменное лицо, хорошо хоть не начал: «Я же говорил», и прочую муть. Выходит были они правы. То ли стареет, то ли хватку теряет…

Исаев его почти уделал.

Андрей с трудом сохранял равновесие. Глубоко дышать было больно — за грудиной пожар вспыхивал, стоило вдохнуть чуть-чуть поглубже. Хрен покуришь.

Пока парни вязали Исаева, он отошел к машине и оперся на горячий капот. Все-таки рискнул, закурил, если глубоко не затягиваться, то сойдет.

— Я сообщил шефу, — сказал Руслан. — Велел везти на допрос, я допрашиваю первым. Приказ господина Глодова.

Андрей не стал спорить. Огляделся, разыскивая свой пистолет. Снял пиджак, попробовал нащупать место, где был микрофон. Его не оказалось — слетел во время драки, но место крепления болело так, словно его резали тупым ножом.

— Микрофон разбил?

— Да, — выдавил он, борясь с болью.

Руслан внимательно смотрел на него. Хреново. Как хреново, что эта сволочь начала трепаться под запись. Его слова клиенту и его охране не понравятся точно. Запись шла в прямом эфире. Микрофон поврежден, но она у Руслана и он это слышал. Ведь слышал или нет?!

Андрей опустил глаза, чтобы не встретиться с громилой взглядами.

— Садись в машину, — сказал Руслан. — Парни твою пушку сами найдут, и все тут приберут. Если я его не разговорю, придется тебе с сучарой беседовать. Ты нам нужен сейчас.

Исаева отвезли недалеко. Даже за пределы промышленного района не выбрались. Андрей оценил старый, заброшенный цех, в котором давно ничего не производили, но сдавали внаем — совсем заброшенным он не выглядел.

Чеканя шаг, как солдаты, шли по коридору. Исаева вели в кольце. Руки сковали наручниками, но мешок на голову не накинули — лиц никто не прятал, и это о многом говорило.

Андрей шел последним, и остановился перед спуском в подвал — зазвонил телефон, да и курить хотелось. Внизу он пока не нужен. По дороге он немного оклемался, но боль и тяжесть за грудиной не исчезли.

Взглянул на экран: Глодов.

— Алло, — одновременно он чиркнул зажигалкой и прикурил. В темноте кончик сигареты ярко вспыхнул, превращаясь в огонек.

Ответил тихо, но четко. Андрей и перед людьми Руслана держался, скрывая боль, словно они шакалы, которые накинутся и разорвут, если покажешь слабость.

— Что он сказал?

— Исаев? — переспросил он.

Андрей смотрел им в спины, пока Исаева вели вниз по лестнице. Дверь закрылась с металлическим лязгом, и он отвернулся.

— Да! — кажется, вместе со временем он тянул и нервы клиента. — Что он тебе сказал?

— Руслан его допрашивает.

— Я знаю. Спрашиваю, что он сказал тебе при встрече, Андрей?

Он затянулся — неглубоко, чтобы не заболело в груди, но долго.

Руслан спалил, что говорил Исаев. Начало записи клиент уже мог послушать. Но не целиком — иначе не спрашивал бы, а знал. Значит, из-за драки все-таки сбило микрофон, и он записал только удары сердца и прочий шум. Чтобы восстановить голос — если это вообще возможно, нужно время.

Андрей снова затянулся, решая, что говорить.

Если бы это не имело значения, Глодов бы не перезвонил. Тем более, не так быстро.

— Да ничего. Пытался купить меня, как и думал. Говорил, ты меня используешь, предлагал, чтобы я на тебя не работал. Бред, короче. Сейчас с ним Руслан. Хочешь, я его разговорю?

— Пусть Руслан пробует, — после паузы решил Глодов, и отключился.

Андрей сунул трубку в карман.

Удачно сменил тему.

Из подвала донесся первый крик. Андрей удобнее оперся на подоконник, ссутулился, зажав сигарету в пальцах. Ароматный дым успокаивал. Они ему не верят — поэтому Руслан пошел первым. Он пойдет, если у Руслана ничего не выйдет.

На что способен охранник Глодова, Андрей не знал. Исаев похож на парня, который может потерпеть, поэтому нужно просто дождаться, пока Руслан утомится, и поговорить со стрелком.

Ждать долго.

Он докурил, посмотрел на часы — не слишком ли поздно, и позвонил Лене. По дыханию точно поймет, что с ним что-то случилось, слишком оно тяжелое и болезненное. Лена его чувствует. Знает как облупленного.

Эта девчонка вползла под кожу и изучила характер, как никто до этого. Разве что Дина… но она: прекрасная, светлая, неземная девушка, всегда верила в альтернативную версию него, которой даже в реальности не существовало.

— Ответь, ты же не спишь, — пробормотал он.

Лена не отвечала. Сжав губы, он сбросил звонок. Что, обиделась? Из-за того, что резко с ней поговорил, когда очнулась после операции? Лена-Лена…

Она другая.

Совсем другая — не такая, как Дина или девчонки, что он заводил порадовать себя коротким романом. Обычная теплая девушка с ласковыми руками, и домом, где его ждет. Терпит, если надо — даже боль, верит в него. Сильнее всего привязываются такие домашние девочки. Они умеют любить тихой, земной — почти вечной любовью. Как так вышло, что без любви, почти без чувств он начал беспокоиться о ней, думать, переживать. Как она стала частью его жизни против его воли?

Дверь скрипнула, и он поднял голову.

— Молчит, — сказал Руслан. — Попробуй ты.

Он и не заметил, что крики стихли. Мягко улыбнулся и спустился в подвал — с каждой проржавевшей ступенькой воздух становился холодней.

Исаев — избитый, окровавленный, сидел на стуле со скованными за спиной руками. Должны болеть. Ноги тоже связаны. Максим поднял глаза, как только он спустился. Немного мутные после пыток, но осмысленные. Взгляд был выжидающим, словно он безмолвно спрашивал: ну и что ты теперь сделаешь?

— Парни, сходите на перекур, — предложил Андрей охранникам.

Терпеливо подождал, пока те уйдут, и ударом ноги сбил Исаева вместе со стулом на пол.

Тот рухнул боком, сгруппировавшись — не ударился головой. Координация пока хорошая. Андрей обошел его, пытаясь обуздать злость. Чувства он любил контролировать, но стоило подумать, что этот ублюдок вытворял перед Леной, и ярость накрывала снова.

— Понял за что? — как ни пытался четко держать речь, а все равно поехала от избытка эмоций. Исаев не понял, то ли после падения поплыл, то ли чужую кашу во рту не разбирает.

Андрей поднял его за грудки и вытащил в центр комнаты, скрежеща металлическими ножками стула об бетон. Ночь впереди долгая. Никто не вмешается. Хочет — пытает, хочет — бьет за грешки.

— Я спрашиваю, — он говорил с паузами, максимально четко выговаривая слова. — Понял за что?