Плен - Сильвия Мерседес

16

День был долгим и мрачным.

В полдень виверна спустилась с балки и уговорила Ниллу приготовить еду. Хоть она ворчала все время, она была благодарна, что у нее было дело. Она приготовила котелок овсянки, добавила корицу, и аромат наполнил всю темную комнату. Она надеялась, что запах донесётся до башни и выманит Сильвери.

Но, хоть она пыталась услышать его шаги, он не пришел.

— Чушь, — прорычала она и опустила весь котелок на пол для виверны. Когда она придвинула стул к стене и встала на носочки, чтобы заглянуть в высокое окно, она почти ничего не увидела. Только темный простор на горизонте.

Сколько Роузвард пробудет рядом с королевством ночи? Дни? Недели? Часы?

Слишком долго. В любом случае, слишком долго.

— Зараза, — Нилла глубоко вдохнула, спустилась и села на стул, прислонилась спиной к холодной каменной стене, вяло смотрела на виверну, которая вылизывала медный котелок длинным ловким языком. Сначала звук раздражал ее. Но он продолжался, и ритм убаюкивал ее. Голова покачнулась, опустилась к груди…

Она резко проснулась, быстро моргая. Сколько она дремала? Виверна разбухла от еды, уснула, храпя, на камине, где почти угас огонь. Она выглядела довольной, а Нилла замерзла.

Она села прямо, покрутила головой. А потом со стоном встала на стуле и выглянула в окно.

Дыхание застряло в горле.

Тьма подступила с прошлого раза, как она смотрела. Чужой берег был слишком близко, узкий канал был в милю шириной. Тень Королевства Ночи падала на Роузвард, закрывая солнце.

Эта тьма приведет Деву Шипов раньше обычного?

Она успеет добраться до Сэма?

Нилла спрыгнула со стула. Ее колени дрожали так, что ноги чуть не согнулись под ней, когда она приземлилась, но она смогла устоять. Виверна стала просыпаться от ее резких движений, развернулась из комка, подняла сонную голову и зарычала. Нилла не обращала на нее внимания, поспешила к столу, где бросила сумку, убрала оттуда несколько вещей, которые взяла из буфета Дорнрайса, вытащила пустую книгу заклинаний и перо. Открыв книжку на первой доступной странице, она подняла перо…

И замешкалась.

Она обещала Сорану не колдовать вблизи к Ноксору.

Но написание чар не было колдовством. Она могла записать заклинание, не вызвав магию, и оно будет наготове. Что еще она могла сделать? Она не могла идти в ту тьму без оружия. Там были опасные лорды фейри, носрайты и кто знал, кто еще.

Она быстро писала. Слишком быстро для точности. Но она не была точной вчера, когда вызвала зачарованный меч. Ее отчаяние вело ее изобретательность, и результат был самым лучшим. Она была в отчаянии сейчас, и она думала — надеялась — что заклинание под ее пером сработает. Соран вздохнул бы и посмотрел на небо от вида капель чернил и букв, исполненных с дрожью. Но это было не заклинание Сорана, да?

Она писала, игнорируя кляксы, ошибки. Чем глубже она была в заклинании, тем меньше заботилась, позволяла внутренней энергии вести перо. По краям зрение мерцало, словно она смотрела в другой мир, странный и сияющий, полный возможностей. Ей нужно было лишь потянуться внутрь и поймать возможности, запечатлеть на странице. Не с точностью, а с энергетической ясностью. Как страсть, как поэзия. Как ощущение падения.

В конце третьей страницы она остановилась, тяжело дыша, отклонилась и посмотрела на каракули, которые создала. Тихо фыркнув, Нилла покачала головой и зажала переносицу. Среди ее кривых предложений были разбросаны случайные слова на старом аранелийском, которые она невольно запомнила во время работы с Сораном. Странно, что она выбрала их. Но, когда она посмотрела на ужасные предложения, она удивилась, ощущая убедительную правду. Словно чужой язык позволил ей выразить мысли точнее, чем мог ее язык.

Может, она все-таки уловила немного магии.

Это было важно не так, как само заклинание. Она подняла книгу и тут же ощутила покалывание в пальцах. Тут точно была магия, она ждала, когда ее освободят. Если придет время, она сможет призвать чары к жизни. Если нет…

Она не будет переживать об этом. Пока что.

Нилла закрыла книжку и убрала ее и перо в сумку. Виверна смотрела на нее с камина, с вопросом чирикнула.

— Знаю, — сказала она, состроив зверьку гримасу. — Знаю. Но у меня нет выбора, да?

Виверна подняла гребень, опустила голову между когтями на крыльях, красные угли из низкого огня отражались в ее больших глазах.

Нилла повесила сумку на плечо и укуталась в плащ. Взглянув на виверну, она предупредила:

— Не шуми, слышишь? — и шагнула к двери.

За последнюю неделю она стала лучше ощущать магию, точнее больше понимать то, что ощущала. Теперь она ощущала, какой сильной была защита на маяке. Тьма фейри подступала, и заклинания усилились.

Что ждало ее за этой защитой?

Нилла взяла себя в руки, сжала ручку и распахнула дверь, вышла в темнеющий мир со странно разделенным небом. Тьма Ноксора покрыла маяк, глубокая, как ночь. Но неподалеку она видела линию, где тень еще не добралась, где свет дня еще царил над Роузвардом.

Нилла подняла капюшон, закрыла плотно дверь и побежала к ближайшим деревьям. Соран мог в любой миг посмотреть в окно, ей нужно было поскорее скрыться.

Как только она оказалась под ветвями, она пожалела об этом решении. Среди деревьев было ужасно темно. Ее глаза всегда хорошо впитывали любой доступный свет, чтобы видеть лучше. Мама говорила, что у нее был такой дар от фейри. Теперь она спотыкалась, шагала почти вслепую. Так ощущали себя обычные люди ночью? Она не подумала взять свет… но она и не понимала, как темна эта неестественная Ночь.

Наконец, она заметила яркость впереди — она догнала свет дня! С огромным облегчением она поспешила, чуть не закричала, когда свет ударил по глазам после тьмы. Она могла лишь застыть и шипеть ругательства, ожидая, пока яркие искры перестанут плясать перед глазами.

Но тьма двигалась за ней. Она не могла медлить.

По спине пробежала дрожь. Нилла оглянулась на лес в темноте ночи. Лозы двигались по земле? Нет. Воображение снова