Африканский след - Фридрих Незнанский

— Это из-за отпечатков пальцев? — догадалась она.

— Конечно! — Он ласково и вновь оценивающе посмотрел на Аню. — Умница… Тотемы ты куда сложила?

— В вашу сумку… А инструменты в мою…

Она устало огляделась:

— По-моему, все…

Но Юрий прошелся по мастерской еще раз, окидывая каждый оставшийся предмет придирчивым взглядом.

Последний взгляд, прежде чем покинуть мрачное в своем запустении помещение, он бросил на угрюмо высившегося в своем углу бога Мбунду. Некоторое время он постоял перед ним, плотно закрыв глаза. Аня покорно ждала у выхода, стоя возле битком набитых сумок, зная, что в такие минуты мешать Юрию нельзя…

Вещей у них набралось много, некоторые сумки оказались тяжелыми. И пока они шли через парк, девушка, несмотря на то что была крепкой и выносливой, здорово устала. Она уже совсем было собралась попросить Юрия немного передохнуть, но тут впереди показались слабо освещенные, запертые на висячий замок ворота, а за ними — пустая ночная улица, и он сам велел ей остановиться.

Некоторое время они стояли рядом, затаившись, Аня даже дышать старалась пореже. Потом двинулись к самым воротам, и тут он велел ей подождать — рядом, в тени густых деревьев и кустов.

Девушка смиренно приткнулась вместе с вещами где было сказано, а Юрий двинулся к воротам, достав что-то из кармана. Потом в свете фонаря тускло блеснуло длинное, острое лезвие, звякнул металл о металл, и не больше чем через минуту замок упал на землю.

— Теперь жди, я скоро вернусь, — тихо бросил он и, быстро перебежав улицу, исчез в темноте, во дворах спящих, со слепыми окнами, домов…

Ане показалось, что прошла целая вечность, прежде чем издалека до нее донесся шум автомобильного движка. А потом и сама машина — какая-то темная, неприглядного вида — в марках автомобилей девушка не разбиралась, но видела, что машина наша, отечественная, судя по всему, старая.

Она почти вжалась в ствол дерева, возле которого ждала Юрия, поскольку понятия не имела, кто за рулем: а вдруг не он?

Но это был он. Юрий с некоторым трудом выбрался из тесноватого для него салона старенькой «пятерки», хозяин которой имел неосторожность обходиться со своей «телегой» без сигнализации — в полной уверенности, что такое «добро», как его раздолбанная тачка, никому не приглянется.

— Возиться с багажником я не стал, — прошептал Юрий. — Вещи загружаем на заднее сиденье… Пошли… Никого нет, даже собаки спят! — завершил он чуть громче.

Десять минут спустя они уже ехали по пустым московским улицам, все увеличивая расстояние между собой и лесопарком. «Жигуленок», угнанный Юрием, с изуродованной панелью, из которой торчали соединенные им напрямую провода, на удивление не подвел беглецов, бойко передвигаясь по темным улочкам и закоулкам: ехать по трассе или шоссе было, конечно, нельзя, несмотря на то что в половине четвертого утра даже гаишники наверняка спят. Но береженого, как говорится, и Бог бережет… Хотя вряд ли уместно было сейчас упоминать о Боге…

Через два часа они наконец добрались до цели, оказавшись на противоположной окраине Москвы, в районе панельных пятиэтажек… Он не был здесь со дня того рокового взрыва, подставы, которую поганец мент организовал ему и Майе… Майе…

Машину он не стал глушить, решив отогнать подальше от дома и даже микрорайона: где-то с южной стороны, он это знал, было довольно глубокое, давно не чищенное озеро. На его дне такому авто самое место…

Он провел Аню в квартиру, потом в комнату и включил свет. Девушка зажмурилась, затем, осторожно приоткрыв глаза, огляделась! Ее взгляд задержался на маленькой розовой маечке, валявшейся в кресле…

— Здесь… — она нервно сглотнула, — кто-то живет?

— Нет, — он усмехнулся. — Здесь мы с тобой будем только вдвоем!

16

Утро выдалось дождливым и пасмурным. И, судя по тяжелым, серо-белым тучам, обложившим со всех сторон небо, день тоже обещал быть не лучше.

К удивлению Агеева и Щербакова, у ближайшего к мастерской входа в парк они обнаружили поджидавшего их Голованова, весьма странно экипированного: в затрапезного вида ветровке, с плотно натянутым на голову капюшоном, Сева, вдобавок ко всему, в одной руке держал пластиковый пакет, в другой — бутылку водки. Словом, любой, кто глянул бы на него со стороны, ничуть не усомнился бы, что возле лесопарка топчется записной алкаш, поджидающий своих собутыльников.

— Ну артист! — буркнул Щербак. — Во дает!

— Будет прикол, если я окажусь прав и там пустышка! — фыркнул Агеев, на самом деле в своей правоте не сомневавшийся.

Голованов, пока они подходили к нему, успел оглядеть оперативников с ног до головы придирчивым взглядом и удовлетворенно кивнул.

— Приемлемо, — сообщил он, поздоровавшись. — Сойдем за соображающих на троих… Пошли!

— А чего это ты надумал вдруг к нам присоединиться? — поинтересовался Филя.

— Ну, во-первых, потому, что тебе свою физиономию лучше там не светить, расположимся так, чтобы ты наблюдал за подходами к мастерской, а мы с Николаем — за входом… Не исключено, что придется разделиться: кому-то следовать за девочками, кому-то за скульптором…

— Ты сказал «во-первых», — напомнил Агеев, — следовательно, должно быть и «во-вторых»!

— А-а-а… — Сева слегка пожал плечами. — Ну… Можешь считать это интуицией… Нутром чую, что пришли мы сюда не напрасно.

Филя пожал скептически плечами, но спорить не стал. К этому моменту они достигли наконец своей цели: за зарослями деревьев и кустов смутно белели стены мастерской.

— Вход-выход у них с другой стороны, с той, что выходит на речку-вонючку — негромко проговорил Агеев. — Там тоже что-то вроде тропы. Вначале вдоль берега, потом через заросли сворачивает к липовой аллее, а та, в свою очередь, еще к одной… В итоге можно выбраться на центральный вход, но пешком это долго, не менее получаса. А в ту сторону старые гаражи.

— Иными словами, оттуда подъехать, например, на машине, к мастерской нельзя, — кивнул Голованов. — Только той дорогой, которой мы шли, от выхода.

— Сколько я тут крутился, никаких машин ни разу не видел, — ответил Филя. — И следов от колес — тоже. Обслуга пользуется электрокарами, но сюда руки у них явно не доходят… Или доходят пару раз в году. В гаражах пусто. Нагажено, как обычно.

— Действительно глухомань, — констатировал Щербак. И, внимательно глянув на темные окна мастерской, добавил: — А обитатели этого сарая, судя по всему, еще спят…

Агеев посмотрел на часы и кивнул:

— Рано еще… Девочки начинают пробежку ровно в половине восьмого, а сейчас без четверти семь… Вообще-то по такой погодке лично я не уверен, что вообще побегут.

— Будем поглядеть… — пробормотал Сева и повернулся к Щербаку: — Николай, пока есть возможность, пошли оглядим окрестности… Ту вторую тропу, которая позади этого барака, надо проверить. Вообще все подходы… Пошли!

Он извлек из пакета большую потертую клеенку и бросил ее прямо в кусты, примяв низкую поросль и траву.

— Ты, Филипп, пока организуешь натюрморт… Одноразовые стакашки, хлеб, селедка и лук в пакете…

— Надеюсь, водка настоящая? — ухмыльнулся Филя.

— Высший класс! Только вот пить ее мы будем в крайнем случае, если появятся зрители, особенно зритель…

— А если замерзнем? — встрял Щербак.

— Ничего, главное, что дождь прекратился, а все остальное — перетопчемся! — сурово произнес Голованов и первым двинулся в обход мастерской, окна которой все еще были темными.

Вход в строение оказался тоже плотно закрытым и, видимо, запертым изнутри. Тропинка, о которой упоминал Агеев, вела как раз к нему. Голованов с Щербаком решили пройтись по ней до того места, где дорожка сворачивала сквозь «зеленку» к ближайшей аллее.

— Ты осматриваешь кусты, я — побережье, — коротко распорядился Сева, после чего они медленно двинулись по тропе — очень хорошо утоптанной. Даже несмотря на дождь, начавший моросить еще ночью, особой грязи на ней не было. Правда, и следов каких-либо — тоже.

— Ну и амбрэ от этой лужи, — проворчал Щербак. — Правильно ее тут называют… Безобразие, если разобраться! Все-таки зона отдыха!

— Рабочих рук не хватает, — кивнул Голованов, внимательно вглядываясь в низкое, пологое побережье.

Несмотря на то что речушка по своей загаженности вполне могла состязаться с болотом, она все еще оставалась достаточно широкой и не успела обмелеть окончательно.

— Глянь-ка… — окликнул Сева Николая, — похоже, обитатели мастерской пользуются ею в качестве помойки!

Щербак проследил за его взглядом и кивнул:

— Точно… Причем систематически, иначе нынешняя погодка все следы выровняла бы.

— Видать, в последний раз были тут недавно, трава хоть и покалеченная, а не засохшая… Интересно, что это они такое тяжелое тут выкидывали?