Голубая луна - Макс Мах

крепостному валу, но пройти свободно к Федоровской башне не смогли. Башня, по всей видимости, была уже захвачена, а дорогу отряду Герды преградили воины неясной национальной принадлежности.

В неверном свете немногочисленных факелов Герда не могла рассмотреть толком их одежду и вооружение, но ей показалось, что снаряжены они не на русский манер.

– Поляки! – пояснила подошедшая к ней Алена. – Не будете возражать, если я пойду с вами?

– Забыла спросить, – вопросом на вопрос ответила Герда, – ты боевыми заклинаниями владеешь?

– Река подо льдом, – не очень понятно ответила Алена. – Растения спят… Хотя нет! Вон те сосны, – показала она за спины заступивших им дорогу поляков, – вроде бы только дремлют. Да еще огонь на факелах… Пожалуй, кое-что смогу.

– Надо бы сбить заслон, – сказала на это Герда. – Сможешь помочь? Не хотелось бы лить кровь наших людей понапрасну.

– Тогда, принцесса, придержите своих. Мне нужны пару минут на волхвование.

– Эй! – крикнула Герда, перекрывая шум. – Стоим! В бой без нужды не вступать. Кто по-польски говорит?

– Я говорю, – откликнулся один из викингов.

– Спроси их, друг, кто такие и чего им надо. В общем, поговори с ними, расспроси о том о сем, попроси пропустить.

– По вашему слову, принцесса, – понял ее варяг и начал протискиваться вперед. – Поговорю, отчего бы не поговорить?

Выйдя вперед, он прокричал что-то неразборчивое на языке, сильно похожем на русский, но тем не менее другом – с незнакомой мелодикой и отчетливым пришипетыванием. Герде он был без надобности. Ей главное, чтобы переговоры затянулись, и Алена смогла бы подготовить свое «волхвование». Сама она тоже готовилась. Собирала силу в кулак, тянула откуда только возможно. Из жаркого пламени факелов, из студеного воздуха, из камней и снега, из людей. Впрочем, из людей тянуть было боязно. Если бы можно было отделить «агнцев от козлищ», своих от чужих, тогда ладно. Врагов она бы заморозила даже не поморщившись. Но свои – святое. Оттого брала по чуть-чуть, чтобы, не дай бог, не переборщить.

– Поляки они, – крикнул ей между тем викинг, – из Троков. Говорят, в найме у кого-то из русских князей, а у кого не знают. Но нас по-любому не пропустят.

– А и не надо, – прошептала рядом Алена. – Сейчас!

Герда напряглась. Почувствовала растворенные в холодном воздухе токи силы, но плетений волшбы не разобрала, а в следующее мгновение сосны, росшие в отдалении, словно бы взорвались изнутри – с грохотом, треском, но без огня, и шквал острых щеп ударил полякам в спины. С такого расстояния, да еще и в темноте, Герда не могла рассмотреть, насколько велики эти созданные ведьмой снаряды. Зато скорость их, по ощущениям, была огромна. При такой скорости, даже если они не пробивали броню, все равно кидали людей лицом в снег.

Хорошо еще, что старуха Неревина поставила щит и не дала длинным – сейчас Герда уже оценила их размер – острым щепам ударить в людей ее отряда. А вот польский заслон смело напрочь. Кого не убило, тех ранило или оглушило, и всех – и живых, и, тем более, мертвых, – положило наземь, как хлеба во время урагана. Так что в следующее мгновение вырвавшиеся вперед викинги оказались среди поваленных людей и пошли вперед, убивая выживших, добивая раненых и подбирая брошенное поляками оружие. Их интересовали только арбалеты и копья. Остального у них и своего хватало.

Герда вздохнула с облегчением – ей удавалось пока сохранять своих людей – и пошла вслед за Юэлем. Впрочем, она рано радовалась, потому что ничто еще не кончилось. Битва за Новгород только начиналась. И метрах в ста от места первой схватки их встретили по-настоящему.

– Берегись! – крикнула Герда, почувствовав чужое колдовство.

Дом слева от нее неожиданно вспыхнул жарким пламенем, и она едва успела поставить щит, чтобы прикрыть себя и своих людей от дуновения испепеляющего жара, сравнимого с тем, что выпустила по дурости в дровяных воротах Полоцкого подворья.

«Ох, ты ж!»

– Сигрид! – крикнула она, но варяжка и сама уже сообразила, что к чему.

Она тоже поставила воздушный щит, и как раз вовремя, потому что в тот же момент по оказавшимся на свету людям Герды из темноты ударили стрелы. Спасибо колдунье, она прикрыла их от первого удара, но сразу вслед за тем по щиту Сигрид ударил воздушный кулак такой силы, что, не вмешайся Герда, их всех снесло бы вместе с обломками не устоявшего щита. Она поддержала щит травницы своим огненным, но держать два щита одновременно ей было трудно. К счастью, старуха Неревина быстро сообразила, что Герде так долго не устоять, и довольно быстро наколдовала ледяную стену. Снег потек, как вода, собираясь слева от группы и поднимаясь ледяной стеной, принявшей на себя жар пожарища.

Герда отпустила щит, которым сдерживала огонь, и хотела уже перейти в атаку, но ее остановила Алена.

– Побереги силы, принцесса! – выдохнула молодая ведьма и начала швыряться огнем.

Непривычными, какими-то кривыми пассами она срывала с близкого пожарища языки пламени и отправляла их в полет. Теперь уже тот, кто ударил по ним «кулаком», вынужден был перейти к обороне, отражая летящие к нему огненные кометы. В их свете Герда увидела, наконец, тех, кто попытался ее остановить. Поперек улицы лежали обломки рухнувшего, скорее всего, попросту разрушенного для этой цели дома, а за этой импровизированной баррикадой прятались арбалетчики и мечники. А еще там был колдун. Очень сильный, опытный и злой. Мужчина. Лютый враг. И он, как и Герда, имел склонность к стихии огня. Все это Герда «ухватила» одним мгновенным «шагом просветления» – техникой, почерпнутой из книги, подаренной ей Великой темной богиней. Но и ее враг, как оказалось, знал кое-что из арсенала древней магии. Он открыл так называемый портал второго типа, и Герда оказалась в туннеле, образованном тьмой. На свету оставались только она и ее противник – высокий мужчина в рыцарском облачении, но без шлема.

«Знакомое лицо, – Герда не испугалась, время бояться для нее давно миновало. – Но ты-то, сукин сын, не знаешь, с кем связался!»

Герда сразу узнала этого мужчину. Она не знала его имени, но хорошо запомнила это хмурое лицо и пренебрежительную манеру говорить. Это был один из двух незнакомых ей колдунов, участвовавших в судилище, устроенном над ней в Коллегиуме настоятелем Саганом. И это было просто замечательно, потому что гнев, ненависть и воспоминания о пережитом ужасе являлись для Герды почти неограниченным источником силы. Темные чувства напитывали ее Дар, позволяя творить практически любое колдовство, не оглядываясь на наличный резерв. Там, на заднем дворе Полоцкого подворья, она потому и «иссякла» после первого же удара, что была не в тонусе. Азарт был, а гнева не было. Не было всепожирающей ненависти, исступления и злобы. А вот сейчас, стоило