Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич

в битве при Леньяно – самое сокрушительное в его истории. Император потерял большую часть своей армии, да и сам уцелел лишь чудом. Это заставило его одуматься: он убедился, что даже после четырех долгих итальянских кампаний города Ломбардии по-прежнему твердо настроены – и более чем способны – противостоять ему. В итоге папу Александра почти повсюду – и даже на большей части территорий самой империи – признали законным понтификом. Фридрих больше не мог проводить ту политику, на которую истратил лучшие годы своей жизни, – если бы он продолжал упорствовать, от него бы отвернулась вся Европа.

Его послы встретились с папой в Ананьи, чтобы обсудить условия примирения. По существу, они были довольно просты: со стороны императора – признание Александра, возвращение церковных владений и заключение мира с Византией, Сицилией и Ломбардской лигой. Со стороны папы – утверждение за женой Фридриха титула императрицы, провозглашение его сына Генриха римским королем и утверждение полномочий нескольких епископов, назначенных антипапами. Далее встал вопрос о месте проведения личной встречи. Со стороны папы предложили Болонью, но Фридрих отказался по причине связей этого города с Ломбардской лигой. Наконец после долгих споров решили, что папа и император встретятся в Венеции, но лишь при условии, что Фридриха не допустят в город, пока Александр не даст на то своего согласия.

С политической точки зрения это был идеальный выбор. Конечно, Венеция входила в число основателей Ломбардской лиги, – но в то же время неприятности с Византией в последнее время не позволяли ей активно участвовать в борьбе с императором. Более того, под стенами Анконы ей даже довелось воевать на стороне Священной Римской империи. Ни один из городов Северной Италии не мог похвастаться такой долгой историей независимости, как Венеция. И разумеется, такая большая и роскошная столица без труда смогла бы обеспечить все удобства европейским аристократам, собиравшимся присутствовать при грядущем судьбоносном событии, – принцам, епископам, послам и представителям ломбардских городов.

10 мая 1177 г. прибыл папа со своей курией. Ему навстречу выехали дож и патриархи Градо и Аквилеи. После торжественной мессы в соборе папу отвезли на государственной барке в Сан-Сильвестро, предоставив ему в распоряжение патриарший дворец на весь необходимый срок. До встречи с императором предстояла большая работа: во время переговоров в Ананьи папа не имел возможности высказаться от лица Сицилии и Ломбардской лиги. Чтобы обещанный поцелуй мира обрел то значение, на которое рассчитывал папа, та и другая должны были достигнуть соглашения с полномочными представителями императора, и теперь в патриаршей капелле шел второй раунд переговоров. Между тем император ожидал в Равенне: по условиям договора, доступ на венецианскую территорию ему пока запрещался.

Особенно трудно оказалось договориться с представителями лиги, так что переговоры растянулись почти на два месяца. Однако к началу июля дело сдвинулось с мертвой точки, а папа согласился допустить Фридриха в Кьоджу, чтобы его можно было держать в курсе событий ежедневно и тем самым ускорить процесс. До сих пор император проявлял образцовую – и несвойственную ему – сдержанность, несмотря на то что вся ситуация для него была крайне унизительной; но в конце концов он начал терять терпение. За шесть лет вражды между Венецией и Византией число его сторонников среди венецианцев выросло настолько, что они составляли влиятельную фракцию. Они советовали императору немедленно въехать в город вопреки папскому запрету и вынудить Александра и ломбардцев согласиться на более благоприятные для него условия. Соблазн был велик, и все же Фридрих заявил, что не пойдет на этот шаг без одобрения дожа. Дзиани колебался: он понимал, что отказ может спровоцировать последователей императора на восстание. Послы лиги, разгневанные и полные дурных предчувствий, отбыли в Тревизо. На какой-то миг показалось, что все дипломатические усилия прошедшего года были напрасны.

Положение спасли сицилийцы. Глава их делегации – Ромуальд, архиепископ Салернский, – приказал подготовить свои корабли к срочному отплытию, тем самым намекнув: если ему и его миссии придется уйти, то его господин, король Вильгельм, тотчас обрушит на Венецию возмездие за предательство. Смысл намека был предельно ясен. За минувшие два года численность венецианских купцов в Палермо, Мессине и Катании выросла многократно. Ничто не мешало Вильгельму обойтись с ними так же, как в 1171 г. поступил с венецианскими купцами в Византии Мануил Комнин. Отбросив сомнения, Дзиани издал указ, подтверждающий, что Фридрих Барбаросса может въехать в Венецию только с разрешения папы.

Задним числом очевидно, что этот кризис стал полезной встряской, заставившей всех участников переговоров взяться за ум. Последние формальности быстро уладили, и к 23 июля 1177 г. соглашение было готово. По просьбе папы венецианская флотилия направилась в Кьоджу и доставила Фридриха в порт Лидо. Туда же прибыла морем делегация из четырех кардиналов. В их присутствии Фридрих торжественно отрекся от антипапы и официально признал Александра истинным понтификом, а тот, в свою очередь, снял с императора семнадцатилетнее отлучение от церкви. После этого монарху наконец-то дозволили въехать в Венецию. Ранним утром следующего дня в Сан-Николо ди Лидо, где Фридрих провел ночь, прибыл сам дож с внушительной свитой аристократов и священнослужителей. Он лично препроводил императора на барку, особо украшенную для этого случая, и вместе они торжественно поплыли к набережной Моло.

Тем временем в Венеции закончили последние приготовления. Венецианцы уже тогда обожали роскошь и пышные празднества, а поскольку этот день обещал стать одним из величайших в их истории, они постарались не ударить в грязь лицом. Уже не первый день в город стекались толпы. Развевались флаги, весь город нарядился для встречи высоких гостей. Самый яркий и подробный из нескольких дошедших до нас рассказов очевидцев – «Сообщение о мире, заключенном в Венеции» (De Расе Veneta Relatio), оставленное, судя по всему, каким-то немецким священником. Имени его мы не знаем, но со всей определенностью можем утверждать, что он находился в центре событий.

На рассвете служители господина нашего папы поспешили к церкви Святого Марка Евангелиста и заперли центральные двери; затем принесли много дерева и сложили настилы и лестницы, и так соорудили высокий и величавый престол. Также поставили по обеим сторонам набережной две сосновые мачты небывалой высоты и подняли на них знамена Святого Марка, роскошно расшитые и столь большие, что они касались земли; [поступили так потому, что] от этой набережной, именуемой Мармореум, рукой подать до церкви. Затем, накануне первого часа дня, явился папа и отслушал мессу, а вскоре после того поднялся на верхнюю часть престола, чтобы ожидать прибытия императора. Здесь он воссел со своими патриархами, кардиналами, архиепископами и бесчисленными епископами;