Родная старина - В. Сиповский

В иных местах, на торговом пути, у верховья какой-нибудь реки, где нельзя было везти товар на лодках и барках и приходилось его выгружать на возы, устраивались обыкновенно поселки; здесь жили работники, которые занимались перегрузкою товаров, да возчики, перевозившие всякую кладь. В других местах, по большей части при слиянии реки, куда удобно было свозить товары с разных сторон и производить обмен, устраивались склады товаров – торжки, или ярмарки.

Было тут вдоволь дела и торговому, и рабочему люду; возникают здесь поселки, растет торговля – растут и эти поселения, обращаются в города.

Помогли заселению северного края и монахи. Забредет какой-нибудь отшельник в глубину леса, поставит себе келью и ведет здесь одинокую жизнь свою в тяжком труде и непрестанной молитве. Проведают об этом другие благочестивые люди, богомольцы; селятся некоторые из них подле подвижника, стараются во всем уподобиться ему. Кельи огораживаются тыном, ставится деревянная церковь – и звон колокола впервые нарушает лесную тишь. Разрастается обитель: строятся тут и новая ограда, и более просторная церковь, и новые кельи. Немало всякой работы найдется по монастырю; одним монахам не справиться, нужны разные работники. Не прокормить их всех самим монахам: земли-то вдоволь, да рабочих рук мало, нужны и земледельцы. Мало-помалу подле монастыря являются поселки, становятся они все больше да люднее. Жить на монастырской земле льготно: монахи не притесняют, и князья чтят монастыри и работникам монастырским дают разные льготы. И вот на том месте, где некогда в темной чаще леса стояла одинокая убогая келья подвижника-отшельника, лет через пятьдесят или меньше стоит богатый монастырь с каменной оградой, с каменными златоглавыми церквями. Подле монастыря село. Далеко расстилаются возделанные монастырские поля. А если монастырь стоит у реки, на торговом пути близ него, то со временем село может разрастись и в многолюдный торговый город. Жизнь в таком монастыре уже не та, как в уединенной келье отшельника: слишком много тут шуму людского, мирских забот и помышлений. Кому-нибудь из благочестивых монахов этого монастыря придет на мысль уединиться, пожить такою же жизнью, как жил святой отшельник, основатель обители. Уходит инок из монастыря, старается подальше уйти от людных мест – уйти в «пустынь», чтобы мирские заботы не мешали ему думать только о душевном спасении – «спасаться». Селится он также в лесной глуши или на островке каком-нибудь, среди озера, ставит здесь свою одинокую келейку. Пройдут годы, и тут явится монастырь, возникнет и подле него людное село, и только старое предание гласит, что некогда на месте этом был темный непроходимый лес и спасался одинокий отшельник.

Таким образом, мало-помалу северный финский край заселялся русским людом. Финны во многих местах смешивались с русским населением, роднились с ним, забывали свой язык и сливались с русским в один народ.

Андрей Боголюбский

Юрию Долгорукому, хотя он и долго жил на севере, в Ростово-Суздальской земле, видимо, очень хотелось утвердиться на юге: сильно добивался он Киева, вел упорную борьбу с племянником своим Изяславом Мстиславичем, наконец добился-таки своего и умер великим князем киевским.

Завладев Киевом, Юрий посадил старшего сына своего Андрея княжить в Вышгороде, а Ростов и Суздаль отдал младшим своим сыновьям; но не нравилось Андрею на юге. Славился уже он боевой храбростью, не раз побывал в битвах, но он был умен, властолюбив и не любил войны. В Южной Руси постоянно грозили нападения или половцев, или русских же князей; надо было угождать дружине, зависеть от нее, – все это было не по душе властолюбивому Андрею. Ему сильно хотелось уйти в Суздальскую землю: там он родился и провел свои детские годы, там его знали и в детстве величали своим князем, а в Вышгороде ему было все чуждо. Решился он уйти отсюда, не испросив даже согласия отца. Он взял с собою из Вышгорода местную чудотворную икону Пресвятой Богородицы – увез тайком, так как жители добровольно не расстались бы с этой святынею. Икона эта, как гласило предание, была написана св. евангелистом Лукою и привезена из Царьграда.

За десять верст от города Владимира, по пути в Суздаль, как говорит предание, совершилось чудо: кони под иконою вдруг стали; запрягли других лошадей – воз с иконою ни с места! Дивятся все чуду… Князь приказал остановиться. Раскинули шатер и расположились на ночлег. Поутру князь объявил, что Богоматерь явилась ему во сне и велела не везти икону в Ростов, а поставить ее во Владимире, а на том месте, где было видение, построить каменную церковь во имя Рождества Богородицы и основать монастырь. Тогда же на месте видения заложено было село – Боголюбове и построена богатая каменная церковь. Здесь, в этом храме, поставили временно и взятую из Вышгорода икону. Андрей украсил ее богатым окладом, в котором было пятнадцать фунтов золота, много жемчуга, драгоценных камней и серебра. Построил он себе в Боголюбове также и каменный дворец. Это село сделалось любимым местопребыванием Андрея. Отсюда и произошло его прозвище – Боголюбский.

Когда умер Юрий, жители Ростова и Суздаля признали своим князем Андрея, но он избрал своей столицей Владимир на Клязьме. Этот прежде небольшой и малонаселенный город теперь населился, разросся и очень украсился. Андрей построил здесь из белого камня великолепную церковь Успенья Богородицы с позолоченным куполом. Сюда была перенесена чудотворная икона Богоматери.

Андрей Боголюбский. Скульптурный портрет. Реконструкция М. М. Герасимова

Святыня эта в глазах народа сильно возвышала значение и города Владимира, и Андрея Боголюбского, которому сама Богоматерь как бы указала столицу. Уже Юрий привел на север много поселенцев из Южной России, теперь же стало еще больше южан переселяться сюда.

Одной церкви, названной Десятинной из подражания Киеву, Андрей, подобно Владимиру Святому, назначил десятую долю всех своих доходов, подарил села и угодья. Соорудил он много красивых церквей, снабжал их иконами и утварью, не жалея средств, – как видно, старался, чтобы Владимир красотой своих храмов уподобился

Киеву или же превзошел его; построил во Владимире Золотые ворота, подобно киевским, с церковью над ними. Соорудил он во Владимире тоже монастыри: Спасский и Вознесенский; строил церкви и по другим городам. Видел народ и щедрость его, и благочестие. Постоянные большие постройки давали работу многим, привлекали искусных рабочих из других мест, увеличивали население городов.

По своему благочестию и набожности Андрей Боголюбский напоминал деда своего Владимира Мономаха: Андрея всегда можно было видеть, говорил летописец, во храме на молитве, со слезами умиления на глазах; всенародно раздавал он милостыню убогим, чтил духовенство, чернецов, зато слышал похвалы своему христианскому милосердию и благочестию. Но подобно деду, он, хотя и не любил войны, однако постоять за Русскую землю с оружием в руках был готов.

В это время не в ладах были с русскими болгары, жившие по Волге и Каме, и делали частые набеги на русские земли. Войну с неверными (болгары были магометане) народ считал делом богоугодным. В 1164 г. Андрей предпринял поход на болгар. С войском шло духовенство и торжественно под знаменами несло св. икону Богоматери; князь и все войско перед выступлением в поход приобщились Св. Тайн. Поход был удачен: болгарский князь обратился в бегство; русские взяли один болгарский город.

Хотел Андрей возвысить свой Владимир над всеми русскими городами, даже и над Киевом.

Когда в 1166 г. киевским князем сделался Мстислав Изяславич, правнук Владимира Мономаха, тогда как Андрей был внуком его, загорается снова борьба в Киеве. Андрей собрал огромное союзное войско (11 князей с их дружинами и ратью принимали участие в походе). 12 марта 1169 г. Киев был взят сыном Андрея Мстиславом. Древняя столица, мать русских городов, – город, красе которого дивились иноземцы, был разграблен, посрамлен, унижен. Андрей посадил княжить в Киеве подручного себе князя, брата своего Глеба, а сам, приняв титул великого князя, остался во Владимире.

С этого времени Владимир-на-Клязьме становится главным городом на Руси.

Недаром Андрей утвердился во Владимире и сделал его своею столицею: Ростов и Суздаль были города старые; жители их, подобно новгородцам, для решения важных дел сходились обыкновенно на веча; решению их должны были повиноваться младшие города, или «пригороды», как их называли. А Владимир-на-Клязьме был город новый, основанный князем, вечевой порядок здесь еще не укоренился; князь тут не мог встретить сильной помехи своей власти. Владимирцы рады были повиноваться скорее своему князю, чем чужому вечу. Притом они были очень расположены к Андрею: он украсил их город великолепными зданиями; при постройке их много нашлось дела для рабочего люда; наконец, он перенес из Вышгорода чудотворную икону Богоматери. Икона эта, под именем Владимирской Божьей Матери, стала главною святынею города Владимира. На поклонение ей стали приходить люди из окрестных мест. Это придавало больше значения и самому городу. Когда великий князь сделал Владимир своею столицею и дружина поселилась тут, стало в городе люднее, промыслы разные и торговля пошли бойчее, город начал быстро расти и богатеть… Из Владимира по Клязьме, а потом по Оке нетрудно было добраться и до Южной Руси, которую хотел держать в руках властолюбивый Андрей.