Как ограбить швейцарский банк - Андреа Фациоли

Пока же Форстер смотрел в окно и ждал стервятников. Улица застыла от холода. Форстер видел заиндевевшие стекла автомобилей, пожелтевшие листья на тротуаре. Единственным признаком жизни были двое рабочих, которые возились с украшениями. И вот, как актер, выходящий на сцену с минутным опозданием, показался адвокат Берти в своей машине.

Форстер отошел от окна и перебрался в кабинет, готовясь встретить Берти. Он приказал, чтобы, сославшись на поступивший телефонный звонок, разговор прервали через четверть часа, как бы ни складывалась беседа. Он не хотел вдаваться в подробности, в данный момент. До двадцатого декабря не имело смысла размениваться на болтовню.

– Господин Форстер, надеюсь, я вас не побеспокоил?

– Ну что вы, господин Берти! Прошу вас… садитесь, садитесь!

Адвокат Берти на самом деле напоминал не столько стервятника, сколько шершня. Коренастый, в очках, в желтом галстуке и коричневом костюме, с гудящим голосом. Большой шершень, переживший лето. Из тех, что никогда не умирают.

– В действительности за последние месяцы наш спорный вопрос мало продвинулся к разрешению, – начал адвокат. – Теперь следовало бы конкретизировать…

– Спорный вопрос? – прервал его Форстер. – Я думал, это, скорее, договор, полюбовное соглашение, во благо, в частности, компании «К-Инвестмент».

– Разумеется, – шершень загудел громче. – Прошу прощения, вы обещали до конца года выплатить оговоренное, открывая, кроме того, возможность для будущего сотрудничества.

– Нужные связи у меня есть, – Форстер решил быть искренним. – Сейчас пока нет денег.

Адвокат Берти вздрогнул, будто собеседник плюнул ему в глаз.

– Сейчас у вас… сейчас у вас нет денег?

– Я не сказал, что их у меня не будет. Видите ли, господин адвокат, я жду исхода важного дела. До Рождества я смогу сказать вам, удалось ли оно.

– А если не удастся?

– Удастся, это точно, речь идет о формальности.

– Надеюсь, господин Форстер.

Форстер заметил, что потеет. При мысли о «формальности».

– Это дело на миллион, крупное… и всю выручку я предназначу для «К-Инвестмента».

– Меня это радует. Вы сказали, что исход дела решится до Рождества?

– В течение нескольких дней.

– И все же…

Берти оборвал фразу, изобразив приступ кашля. Вот оно, жало.

– Да? – Форстер не сумел скрыть беспокойства.

– Это ничего. И все же, говорил я, важно, чтобы на сей раз мы действительно перешли к этапу конкретных дел. Чем больше мы ждем, тем больше денег теряем, вы меня понимаете? А некоторые инвесторы весьма обидчивы на этот счет…

Форстер оприходовал угрозу.

– Вы не должны волноваться, господин Берти. На Рождество мы сможем вместе отметить благоприятное разрешение нашего… спорного вопроса.

– Хотелось бы верить. – Берти встал. – Я знаю, у вас были неприятности.

– Неприятности? – Форстер наморщил лоб. – Что вы имеете в виду?

– Мне говорили об истории с уклонением от уплаты налогов…

– Ошибка. И потом, при чем здесь налоги?

– Это правда, – кивнул адвокат. – Допускаю вместе с вами, что уклонение от уплаты налогов в Швейцарии уголовно не наказуемо. Вы бы могли отделаться штрафом, но что скажете о злостном уклонении и о мошенничестве, совершаемом от имени ваших клиентов, которые…

– Довольно! – Форстер встал. – Вы получите свои деньги, хорошо?

– Я говорю все это ради вашего блага. – Берти позволил себе улыбку. – А пока – мои поздравления.

Не понадобился даже ложный телефонный звонок.

Шершень растворился, пока Форстер приходил в себя после стычки. Адвокат крепко держит его за яйца. Бесполезно это скрывать. Берти удалось даже разузнать про его налоговые невзгоды! Форстер не смел думать о том, как они его раздавят, если он не вернет свой долг с процентами.

К счастью, избавляя его от тягостных размышлений, в кабинет вошел Джонатан.

Он был вторым его главным помощником наряду с Элтоном. Он походил на официанта – с лысиной, редкими волосами на затылке, мягким взглядом. Но он, не моргнув глазом, мог избить человека в кровь. Едва зайдя, Джонатан сказал:

– Если других дел нет, я бы пошел.

И стал ждать, стоя перед письменным столом.

– Запомни, – сказал ему Форстер, – важно все рассчитать по времени. Вы должны быть там, в Беллинцоне, сильно заранее. Обязательно раньше шести.

– Мы будем там. – Джонатан поправил очки на носу. – Увидите, проблем не будет. Они заходят в семь, так?

– Да, примерно.

– Как только они возьмут деньги, мы возьмем их самих.

Будем надеяться, подумал Форстер. В ушах у него все стояло гудение шершня. И он уже знал, что до двадцатого декабря ему трудно будет уснуть ночью.

Нет, в этом году времени остановиться не будет.

Даже на Рождество.

14 Счастливый конец

В пятницу вечером в беллинцонском «Юнкер-банке» было безлюдно. Только четыре женщины перемещались между холлом и служебными кабинетами. На них была форменная одежда компании «Пулирапида CA.»; они поделили обязанности. Кате Паолуччи, в качестве старшей, оказалось нетрудно заполучить кабинеты директора и его секретарши.

Обычно уборкой в «Юнкере» занимались другие люди. Но на этой неделе смены немного перепутались. Такое часто случалось перед Рождеством.

Катя не поняла, что пытается сделать Контини. В частности, она не поняла, чего хочет друг Контини. Приятный человек, который настоял на встрече с ней и дал ей секретное поручение. Катя подозревала, что и сам Контини не знает какое.

– Это запасный выход, – объяснил он ей тогда, подмигнув.

Но это был лишь поднос, оставленный возле письменного стола. Три чашки и молочник. Ну какой это запасный выход? Возможно, тут была какая-то связь с другой просьбой друга Контини, но Кате никак не удавалось ее уловить.

Так или иначе, она сделала все, что от нее требовалось.

В последние годы Катя работала в основном на одном месте, в своем офисе, и она не без удовольствия вернулась к оперативной работе, вспомнив старые ощущения. Люди думают, что уборка – паскудное занятие, но на самом деле, если человек сметлив, он может многое узнать. Коридоры банка после заката меняют облик. Картины на стенах словно приобретают налет старины, а мебель выглядит какой-то потертой. Кате казалось, что она на даче в последний день лета.

– Катя! – окликнула ее одна из коллег с нижнего этажа. – Я здесь закончила, хочешь, я сделаю туалет на втором?

– О'кей, – ответила Катя. – Через минуту я тоже подойду.

Письменные столы были пусты: clean desk policy . [45] которой придерживался банк, воспрещала оставлять на виду бумаги. Но в некоторых кабинетах беспорядка хватало: пепельницы на подоконниках, банановая кожура в корзинах для бумаги. Как будто волшебство остановило мир и уничтожило жизнь. Катя пыталась угадать, что за человек директор. Безусловно, аккуратный: в его кабинете все вещи были на своих местах.

Как знать, что там задумал Контини! Уже много лет Катя с ним сотрудничала, но обычно он поручал ей простые работенки. Сфотографировать документы, порыться в мусоре. Но никогда прежде ей не доводилось рисовать план и уж тем более оставлять предметы в банке.

Катя наклонилась поднять заколку с коврового покрытия. Она положила ее на письменный стол, рядом со стопкой белых листов. Потом подтащила пылесос к порогу и обернулась посмотреть на комнату. Все было на месте. Она погасила светильник. Освещенный только уличным фонарем, кабинет будто еще больше постарел. Компьютер словно превратился в пишущую машинку; чуть-чуть фантазии – и разглядишь даже чернильницу с гусиным пером…

Что за мысли!

Катя закрыла дверь.

– Кабинет в порядке! – крикнула она в сторону туалета. – Тебе нужна моя помощь?

Субботним утром Сальвиати поехал посмотреть на реку Тичино. Он вернулся на место, где во время рыбалки его осенило. Тогда берега были зелены, а вокруг скал кружились мошки. Сейчас река напоминала серую ленту, размеченную там-сям белыми гребнями. Сальвиати держал во рту кривую трубку. Он сел на берегу, прислонившись к груде камней.

После того, что сделала Катя Паолуччи накануне вечером, ограбление было неизбежным. Служащая «Пулирапида CA.» сделала первый шаг к осуществлению замысла Сальвиати. Если бы теперь они не провели операцию, директор Беллони очень бы удивился, вернувшись в офис в понедельник утром. А Катя попала бы в беду.

Но у Сальвиати не было сомнений. Он знал, что у него хороший план. Он до тошноты всматривался в кадры, снятые Филиппо Корти. Он прекрасно знал всех служащих и многократно наблюдал в замедленном режиме, как входит директор Беллони. Кроме того, он звонил Беллони, представившись клиентом банка, и долго с ним разговаривал. Он обладал всем материалом, который мог ему понадобиться. За два часа до ограбления ему предстояло претворить в жизнь ту догадку, которая поразила его летним днем, когда он пытался обмануть рыбу.

Он никогда не видел беллинцонский «Юнкер-банк» изнутри. Предпочитал не рисковать. Сальвиати попросил Катю нарисовать план и сделать несколько фотографий кабинетов. Зайдя, он будет знать, куда идти.