Что я видел (сборник) - Борис Житков

Я сказал бабушке, чтоб меня тоже учить.

Бабушка сказала, что я маленький. И что мне можно играть только в игрушки.

А когда мне будет восемь лет, меня тоже будут учить играть на рояле.

КАК МЫ ПТИЧЕК ДЕЛАЛИ

А потом мы пошли по лестнице в самый низ. И мы пришли в комнату. В этой комнате все стульчики маленькие, и все столы маленькие, и все скамеечки маленькие. Они такие маленькие, как у меня дома есть стулик, на котором я сижу.

Мальчики сидели около стола, и Пётр Викторович показывал, как складывать бумагу и потом вырезать, чтоб вышла птичка. Мальчики вырезали, и выходила птичка. Если её снизу подёргать, то она машет крылышками.

И все мальчики сделали таких птичек. И мне захотелось такую. Я схватил одного мальчика за руку и закричал:

— Дай, дай!

А потом сказал:

— Пожалуйста.

А мальчик птичку поднял совсем вверх и сказал:

— Ишь, какой! Возьми да сделай.

Тогда я заплакал. А на меня никто не глядел.

Все мальчики кричали и дёргали птичек. И птички махали крылышками. Мальчики говорили:

— А моя вон как!

— А моя ещё лучше!

— А моя шибче!

Я рассердился, стал махать руками, как птица, и закричал:

— А я ещё бегать могу!

И побежал. А они всё равно не глядели. Я их стал нарочно хлопать руками, когда бегал. Один мальчик сказал:

— Ты что дерёшься?

Я его хотел опять хлопнуть. И вдруг Пётр Викторович меня поймал и говорит:

— На тебе птичку.

А я махал руками и нарочно хлопнул по птичке. Птичка упала на пол, а я убежал и всё махал руками. И вдруг увидел бабушку. Она с девочками и мальчиками сидела у низенького столика.

Бабушка застучала ножницами по столу и сказала очень громко:

— Алёша, сейчас же ко мне!

КАК МЫ КОВРИКИ ДЕЛАЛИ

Я увидал мальчиков. Они качались на очень больших лошадях. Я убежал туда и схватил одну лошадь за хвост. Она не стала качаться. Мальчик рассердился и крикнул:

— Пусти!

А я не пускал. Тогда он стал слезать. И говорил:

— Ну, погоди! Ну, погоди!

А я со всей силы закрыл глаза и крепко-прекрепко стал держать хвост. Я думал, мальчик начнёт меня тащить или бить, чтоб я пустил.

А меня взяли за плечо. И это бабушка. Она сказала:

— Перестань сейчас же безобразничать!

И за плечо увела меня к столику, где сидели мальчики и девочки. Посадила на скамеечку и села со мной. А там девочки и мальчики вырезали из бумаги тесёмочки: красные, белые и всякие. А потом из тесёмочек делали коврики и радовались. Я сначала не хотел, а потом тоже стал вырезать тесёмочки. Только очень криво. Бабушка сказала, чтоб я потихонечку. Я стал потихонечку и вырезал одну красную совсем хорошо. Потом ещё зелёную. Тоня всё говорила, а мальчики смеялись, что она непонятно говорит.

Бабушка сказала Тоне, чтоб она потихоньку говорила, а то мы не станем понимать. И пусть скажет как надо. И все её стали передразнивать и смеялись. Тоня стала понемногу говорить, как будто читает. И тогда мы понимали. И всё ей давали: и ножницы, и бумагу, и бумажные тесёмочки давали, и всё, что она просила.

КАК МЫ ЗАПУСКАЛИ АВТОМОБИЛЬЧИКИ

Потом пришёл Пётр Викторович и говорит:

— Пойдём, Алёша, заводные автомобильчики пускать.

Я сказал:

— Почему заводные?

Он сказал, что их ключиком заводят. И они сами бегают. У них в серединке машинка.

Один мальчик сказал:

— Я тоже хочу.

И мы пошли. А когда Пётр Викторович завёл и пустил, я сказал:

— Я знаю. Это не автомобильчик, а танк.

Он был зелёный. Сверху башня. А из башни выходит пушка. А сбоку у танка ключик. Надо сначала ключиком повертеть, а потом поставить на пол.

И тому мальчику, что с нами пошёл, Пётр Викторович тоже дал танк. Такой же, как мне.

Мы сели на пол и стали пускать танки. Я на его танк, а он на мой: чтоб столкнулись. А они не попадали. И пробегали мимо. Мы их ловили и опять запускали. И потом они попадали. Они как столкнутся, так — трах! И один упадёт. Совсем набок. Лежит и жужжит. Это в нём машинка жужжит. А потом пускали танки вместе. У кого скорей. Только я не мог заводить. И мне другой мальчик заводил.

Потом Пётр Викторович показывал вагончики и паровозики из бумаги. И танки тоже. И аэропланчики. Это мальчики-пионеры наделали. Он пускал аэропланчики, так они через всю комнату перелетали. И даже через тех мальчиков, которые на лошадях качались. Мы потом аэропланчики приносили, и Пётр Викторович опять их запускал.

И он сказал, что всех научит, как такие аэропланчики делать. И мы стали кричать, чтоб сейчас научил. Он сказал, чтоб приходили завтра.

КАК Я КАТАЛСЯ НА ЛОШАДИ

Потом пришла тётя и сказала, что она будет учить, как петь песню. Кто хочет петь, пусть идёт.

Мальчики слезли с лошадей и сказали, что хотят петь.

А я скорей побежал к лошадям.

Я никак не мог влезть, потому что высоко.

Тоня прибежала, и тогда я сел, потому что она меня подняла. На лошади было очень высоко, и я испугался.

А Тоня убежала к бабушке. Я тихонько сидел и всё боялся. И крепко держался руками.

А потом стал болтать ногами. И лошадь стала немножко качаться. А потом немножко больше. Я совсем не стал бояться. И ещё сильнее стал раскачивать.

Лошадь даже вперёд пошла, как у мальчиков. Я стал радоваться и стал кричать:

— Го, го! Но, но!

А потом стал кричать:

— Берегись! Берегись!

И стал падать. А не упал. Потому что я руками очень сильно ухватился.

Я стал кричать:

— Тоня! Тоня!

А она не шла.

Я сидел и уже не качался. Я совсем не шевелился, потому что боялся, что упаду. Я закричал со всей силы:

— Бабушка!

И услыхал, что бабушка идёт. Тогда я заплакал.

Бабушка меня сняла и спросила:

— Разве ты ушибся? Ну, так чего же ты плачешь?

А я не сказал, что испугался, а сказал, что хочу домой.

КАК ПРЕДСТАВЛЯЛИ ЗАЙЧИКОВ

Бабушка сказала, что скоро пойдём и не будем смотреть, как девочки и мальчики будут представлять. Я спросил, как это «представлять». Бабушка сказала, что девочки и мальчики наденут такие костюмы и шапочки, что будут зайчиками, уточками, свинками. И будут играть, как будто они на самом деле такие. Только будут говорить по-человечьи.

Я сказал, что я не хочу домой и буду смирно сидеть. И я смирно сидел, а Тоня и ещё девочки и мальчики учились, как рукавички делать. Сначала они из бумаги вырезали, а потом из материи. И шили иголками. И выходила совсем как варежка.

А потом пришли две тёти. А с ними девочки, большие, как Тоня, и мальчики, тоже большие. И они стали надевать на себя мордочки и всякие штанишки с хвостиками. И с красными ножками. И шапочки были с ушами, а потом ещё с длинными носами, как у птицы. И все стали как птицы, а другие — как зайчики. А ещё были как свинки. И они вдруг забегали. Я пошёл смотреть. А одна птица прямо на меня. И хотела заклевать длинным носом.

Я закричал «ай» и побежал к бабушке. А все стали радоваться и смеяться.

А тётенька сказала:

— Лена, не шали. Будем начинать.

Вышел сначала мальчик и стал говорить. А я ничего не понял. Потому что он как-то не так говорил. Бабушка сказала, что это не по-русски и что здесь говорят по-украински. И что я потом привыкну. Потом выходили птицы, и у них на руках крылья. Они хлопали крыльями и тоже что-то говорили. И зайчики тоже говорили. А потом тётенька заиграла на рояле, и зайчики стали прыгать. Они очень высоко прыгали и болтали ушками.

Я стал смеяться. Они сначала танцевали, а потом запели. И опять танцевали. А потом перестали.

Я стал кричать:

— Ещё, ещё!

Бабушка сказал мне, чтоб я замолчал. И мы с бабушкой пошли. И я, когда шёл, погладил одну птицу, потому что я с бабушкой не боялся.

А Тоня за нами побежала, взяла меня за руку и сказала, что она меня будет одевать.

А я сказал:

— Ха-ха! У меня одна шапка.

Бабушка дала мне железный кружочек, где написано семьдесят семь, и сказала, чтобы я взял у тётеньки шапку. Я дал и забыл, как это сказать: «семьдесят семь».

А она посмотрела и раньше меня сказала:

— Семьдесят семь.

А я ей сказал:

— Сам знаю, что семьдесят семь.

Тётенька дала мне шапку и сказала что-то, только непонятно, потому что по-украински.

Тоня сказала мне «до свиданья» и сказала «приходи к нам».

Мы с бабушкой сели на трамвай и поехали домой.

Я НА ВЕЛОСИПЕДЕ КАТАЛСЯ И СТРЕЛЯЛ ИЗ РУЖЬЯ

А потом мы пошли с бабушкой во двор. И там есть одна комната. Там дают игрушки, чтоб играть, потом чтоб назад отдать. Там тётя мне велосипед дала, чтоб на одной ноге ездить. Я сначала не мог, а потом немного мог. Я очень падал, только не плакал. А бабушка смотрела, как я катаюсь.