Ателье Мадам Пикок - Кристина Юрьевна Юраш

стремглав, распугивая случайных прохожих, осыпаемые бранью и проклятиями.

- Ну что ж, - усмехнулась я, видя, как мы подъезжаем к роскошному дому, напоминающему своим выпирающим балконом злобного бульдога. Вокруг дома теснились кареты, а я вышла, слегка растерявшись. Судя по количеству гостей, высыпавших на балконы и веранду, сегодня в доме что-то отмечали.

Подобрав платье, я решительно двинулась в сторону двери, где меня встретил дежурной улыбкой слуга.

- Вас как представить? – спросил он, подобострастно улыбаясь.

- Разрешаю представить себя страшном сне, - гадко усмехнулась я.

- Ваш пригласительный? – протянул руку слуга. – Здесь, мадам, вход только по приглашениям!

- Как тебя зовут? – спросила я, напрягая память.

- Джеймс! – ответил слуга, а память услужливо выписала мне пригласительный, который я тут же озвучила страшным шепотом.

- Так, вот Джеймс, - прошептала я. – Когда ты будешь лезть под юбку к кухарке, подумай о том, что там уже греются хозяйские руки!

Джеймс опешил, а я толкнула дверь. Яркий свет заливал роскошный зал, в котором толпились гости, обсуждая замужество дочери хозяина и какого-то дальнего родственника из Авильона, чей отец является владельцем железной дороги.

Глава двадцать четвертая

Цокая каблуками и шелестя платьем, я направилась в другой конец зала, как вдруг мне подсунули под руку закуски. Я была ужасно зла, поэтому один взмах руки перевернул поднос прямо на платье одной мадам, стоящей вместе со своим мужем. Ее я узнала сразу. Это была одна из тех дам, которые когда-то говорили моему отцу «Какая прекрасная у вас дочка!».

- Вы что себе позволяете!!! – заорала мадам, пока нежный соус стекал по ее юбке.

- Гораздо меньше чем вы, водя любовника домой, когда муж уезжает на собрание акционеров, - улыбнулась я, видя, как дама бледнеет и чуть не оседает.

Заиграла музыка, видимо, чтобы скрыть неловкость момента. Я направлялась прямиком к банкиру, слыша шелест голосов: «Вот это платье! Просто невероятное! Неужели оно из павлинов!».

- Вы танцуете? – протянул мне руку молодой щеголь, ослепительно улыбаясь. Я знала и его, особенно со слов его бывшей служанки.

- Нет, я вышиваю! – насмешливо ответила я, плавно уводя его руку в сторону. – Прямо как вы! Вышиваю по городу вместе с дружками, когда отец в третий раз переписывает завещание, лишая меня наследства!

Где же этот банкир? Я высматривала его среди присутствующих, понимая, что времени мало.А вот и он!

Банкир сидел во главе стола, словно король, а рядом с ним стояла сияющая от счастья дочь в красивом свадебном платье и знакомая физиономия, все еще не верящая в то, что не он несет поднос или записывает скучные столбики цифр.

- Осторожней! – взвизгнула дама в роскошном голубом платье, глядя на меня белесыми глазами. – Я бы попросила вас принести извинения! Вы явно перепутали. У нас сегодня не бал маскарад!

Это была одна очень добропорядочная мадам, чья кухарка обшивалась у меня достаточно долго.

- Ох! Простите! – притворно прижала я руку к алым губам и поправила кружевную маску. – Я и не знала! Какой конфуз! Но вы же примерили маску добропорядочной супруги?

- Вы сейчас о чем? – опешила мадам, покосившись на своего заинтересовавшегося мужа.

- О том, что ваш дорогой кузен, который живет у вас уже три года, на самом деле вовсе не ваш родственник из Авильона. А ваш любовник, - шепнула я, глядя пристально на ее благочестивого супруга.

Я не стала задерживаться, слыша позади себя: «Дорогая, тебе плохо?».

- О, я много времени у вас не займу, - произнесла я, сдирая со стола скатерть и усаживаясь прямо на красное дерево. Посуда, закуски, цветы и подсвечники – все полетело на пол, а я скользнула по столу к изумленному банкиру. Рядом с ним сидела молодая женщина и ела пирожное. Роскошное пирожное с шоколадным крылом, торчащим из нежного крема, так и осталось в ее руке, а сама женщина выпучила на меня глаза.

- Если часовня Бесподобного Елауария закроется, то все узнают рецепт отравленных пирожных, которыми ты балуешь надоевших жен, то, что твой зять вовсе не сын магната из Авильона, и то, что ты таскаешь со счетов клиентов немалые суммы, а потом сваливаешь все на работников. Хотя, многие еще не знают, что с их счетов исчезли деньги. Но могут узнать в любой момент.

Я бросила взгляд на обалдевшую и ничего не понимающую молодую красавицу и вырвала у нее пирожное.

- Милая, не ешь больше эту каку! Будешь толстой и некрасивой, и муж тебя отравит! – усмехнулась я, заталкивая в открытый от изумления рот банкира обычное пирожное. – Ты меня понял? Молодец!

Я протолкнула пирожное пальцем в рот хозяину, а потом, слизнув с перчатки остатки крема, ловко соскочила со стола. Звонко цокнув каблуками, банкир не прожевал и не опомнился, поспешила к выходу. Всегда мечтала так поступить!

24.1

- Кто это? – шептались вокруг, а я уже решительно толкнула дверь, ведущую к каретам. Стоило мне дойти до кареты, как вдруг я почувствовала, что меня схватили.

- Попалась, - послышался сладострастный голос с придыханием. Голос моего мужа. Его карета стояла неподалеку. Видимо, он только что подъехал.

- Пустите меня, - прошептала я, стараясь не привлекать к нам слишком много внимания. – Что вам нужно?

- Я хочу убедиться, что вы – не призрак, - послышался голос, на который я обернулась, чувствуя его руки на своей талии. – Я преклоняюсь перед вашим умением оживлять скучные праздники.

В его голосе звучало неподдельное восхищение. А я повернулась к нему, глядя в его горящие азартом глаза.

- То вы преследуете меня в карете, то ловите в темноте, - ответила я насмешливым полушепотом. – Чем вы меня еще удивите Дитрих Бергендаль?

- Я могу овладеть вами прямо посреди бального зала среди толпы гостей, - послышался смех, а его рука жадно скользила по моему корсету. Единственной мыслью было, чтобы он там ничего не оторвал.

- Но ведь это неудобно, - заметила я, пытаясь нащупать дверцу кареты, но как назло ручка находилась дальше. И мои пальцы до нее дотягивались.

- Еще бы! Паркет начищен, гости дают советы, слуги предлагают закуски, хозяева ставят нас друг другу в пример, а старики рассказывают, что в их время дырочек у женщин было больше! – пошло рассмеялся Дитрих, пока