Лунная пехота - Йен Дуглас

Джулия подняла тонкую руку:

— Знаю. Ты не передавал. Но ты действительно опубликовал в Сети сообщение о марсианских находках. Каждый мог увидеть этот файл и перекачать его в свой компьютер.

— Но ведь они… Ооновцы пытались скрыть правду!

— А ты помешал им сделать это, не спорю. Ты не захотел умолчать и о своих собственных открытиях. Вероятно, твое послание с Марса доставило ооновцам массу внутренних проблем именно тогда, когда они им были меньше всего нужны. Однако в Вашингтоне возникли точно такие же проблемы. За это никто тебе спасибо не скажет.

— Тогда… что же? Я должен предать друзей, чтобы все уладить?

— Зато у тебя появятся влиятельные покровители. Поверь мне, Дэвид, сейчас они тебе очень нужны.

— Собственно говоря, вы чьи интересы защищаете, мэм?

— Твои, — рассердилась Джулия. — И не забывай об этом! А теперь… нам с тобой нужно просмотреть кое-какие бумаги. Вот они…

Джулия открыла портфель и начала выкладывать документы. Однако Дэвид не мог на них сосредоточиться. Очень не хотелось признаваться даже себе самому, что Каррузерс нанес ему смертельный удар, найдя уязвимое место в его броне. Дэвид был археологом, но совсем не годился для кабинетной жизни и чисто теоретических исследований. Прежде всего, он был человеком действия, любил ездить в экспедиции, проводить раскопки. Он до сих пор трепетал от восторга, когда ему удавалось найти монету или глиняный черепок, или орудие труда, вырезанное из кости.

Как здорово было осознавать себя первым, кто за многие тысячелетия прикоснулся к этим вещам! Как здорово было видеть и держать в руках эти плоды человеческой изобретательности, прилежания и мастерства! Дэвид любил, когда солнце опаляет ему лицо… любил грязь под ногтями. Именно страсть к раскопкам привела его на Марс и на Луну. Как он сможет жить, лишив себя любимой работы?

Но он также не способен купить свободу ценой предательства своих друзей! Об этом даже речи быть не может. Однако самым худшим было растущее опасение, что он серьезно просчитался, что каким-то совершенно незаметным для него образом так называемая страна свободы, родина смельчаков обрела облик кровавого тоталитарного режима.

Война может выявить самое худшее, как в людях, так и в правительствах. Хотя, случается, что она выявляет в них и самое лучшее.

Неожиданно Дэвиду вспомнилась морская пехота и сержант Камински.

Парень почти без образования, но зато у него голова на плечах и доброе сердце… и он абсолютно и безоговорочно предан своим товарищам и Корпусу морской пехоты.

Больше всего Дэвида восхищало то, с какой братской заботой относились друг к другу морские пехотинцы. Он вспомнил, как совершил с майором Гарроуэем переход со станции «Хайнлайн» на базу «Марс-1», трехнедельное скитание по Валлес Маринерис проходило в жутких условиях и доставляло множество неудобств. Однако во время путешествия морские пехотинцы удивительным образом сохраняли боевой дух, чувство сплоченности и товарищества. Все это время они были готовы противостоять чему угодно, любой ценой преодолеть все препятствия. И эта готовность ни разу не покинула их. Морские пехотинцы никогда не бросали своих в беде. Никогда.

Они своих не подводили. Штатским трудно полностью понять их преданность друг другу.

Научные коллективы мало чем напоминали американский Корпус морской пехоты, но Дэвиду казалось, что за три недели изнурительного путешествия с морскими пехотинцами он сумел каким-то образом перенять их моральные ценности.

Центр по подготовке новобранцев;

остров Парис;

рекрутский взвод № 4239;

15:10 по восточному поясному времени.

— Живей, живей, живей, рекруты! — орал сержант Нокс. — Быстро перелезаем через стену! Раз два и готово! Не торчать же здесь до завтра!

Джек мчался по тропе, в два счета преодолел участок грязи, затем, сделав мощный и высокий прыжок, с грохотом кинулся на трехметровую деревянную стену и вцепился вытянутыми руками в самое верхнее бревно. Оставалось подтянуться и перелезть на другую сторону стены.

«А ведь всего десять недель назад я бы так не сумел», — подумал он. Когда он оседлал стену, следом попытался забраться Лонни Константино. Он только что вляпался в грязь, и поэтому руки его соскальзывали с верхнего бревна. Джек, не раздумывая, крепко схватил товарища за руку и помог ему взять препятствие.

— Спасибо, друг, — тяжело дыша, проговорил Лонни.

— Ты ведь знаешь наш девиз, приятель, — ответил Джек, спрыгивая со стены.

По установленному порядку должно было засекаться время, за которое каждый новобранец преодолел полосу препятствий. Результаты каждого рекрута фиксировались в отчетах. Но для наград и почестей, приуроченных к выпускной церемонии, которая состоится на будущей недели, решающее значение имели общие результаты взвода. Эти незначительные детали были частью сурового воспитания морского пехотинца. Можно быстрее всех преодолеть полосу препятствий и стать первым в личном зачете. Но можно и помочь выиграть всему своему взводу.

Заканчивая курс подготовки, ни один рекрут не задумывался над выбором. Теперь они единое целое, они — команда. Интересы взвода были важнее личных амбиций.

Нокс криками подгонял новобранцев, готовившихся перелезать через стену.

— А вы, барышни, чего ждете? Марш на стену, и чтоб зеленые пятна на ней так и мелькали.

Зеленый цвет являлся неотъемлемой частью морской пехоты. Так повелось чуть ли не со времен войны во Вьетнаме. Утверждалось даже, что среди морских пехотинцев нет черных. Как не было среди них ни белых, ни желтых, ни краснокожих. Все они были зелеными.

Рекрутский взвод № 4239 сократился до пятидесяти одного человека и представлял собой довольно точную модель американского общества. Двенадцать рекрутов были афро-американцами, пятнадцать имели латинские корни, а семеро были выходцами из Азии. Один из новобранцев, Джон Хоре, принадлежал к народу дакота, а Гэри Лим был полинезийцем. Шаг за шагом превращаясь из штатских в морских пехотинцев, рекруты давно перестали обращать внимание на расовую принадлежность товарищей.

Еще одна быстрая, энергичная пробежка, еще один прыжок, и Джек вцепился руками в «Кабель», массивный канат, натянутый под углом над ямой с жидкой грязью. Канат сильно трясся и раскачивался, когда Джек, вцепившись в него руками и ногами, начал спускаться вниз. Если бы он сорвался с каната и упал, то, выбираясь из грязи, ему пришлось бы во весь голос распевать гимн Корпуса американской морской пехоты. Так было предписано традицией.

Однако на этот раз Джек не упал. Спустившись на землю, он сразу же побежал дальше, а сержант Нокс, продолжая кричать, сделал пометку на своем ПАДе.

— Быстрей, быстрей, быстрей, быстрей!

Джек начал преодолевать последнюю часть полосы препятствий. У него открылось второе дыхание, но оно больше ощущалось в его настроении, чем в легких. Лежа в грязи, он полз на спине под ограждениями из колючей проволоки, где-то поблизости строчил старинный пулемет, заряженный боевыми патронами. На высоте примерно одного-двух метров над Джеком свистели пули.

Пройдет еще неделя, и он станет морским пехотинцем. Настоящим морским пехотинцем, а не рекрутом. Даже сейчас было трудно поверить в это. Джек слишком много времени провел в учебном лагере для новобранцев и теперь почти не думал о том, что происходит за пределами небольшого, изолированного от всех песчаного острова Парис.

Трудно представить, что когда-нибудь Джек избавится от грязи, боли в мышцах, ночных дозоров, блох, занятий по строевой подготовке и сержанта Нокса.

«Черт побери, а ведь я буду скучать по всему этому!» — подумал парень. Эта мысль его рассмешила. Надо же, преодолевая полосу препятствий, он поборол гнусную хандру, одолевающую каждого рекрута! Воистину, дружно — не грузно…

Научно-исследовательский корабль

Европейского Союза «Пьер-Симон Лаплас»:

на пути к Луне;

21:50 по времени гринвичского меридиана.

«Лаплас» находился в восьми тысячах километров от астероида 2034L, направляясь к Земле и Луне, когда Жан-Этьен Шезо увидел вспышку. Это был едва заметный световой импульс на поверхности астероида, однако приборы Шезо зафиксировали значительное повышение уровня радиации: гамма-излучение и поток высокоскоростных нейтронов. Кроме того, был зарегистрирован электромагнитный импульс, определенно свидетельствующий об ядерном взрыве.

— Черт побери! Они соображают, что делают?!

Около месяца назад, когда «Лаплас» был рядом с астероидом 2034L, к нему присоединился еще один космический корабль Европейского Союза, «Стрелец» А через две недели «Лапласу» было приказано возвращаться на Землю.

Шезо очень не нравилось такое положение вещей. Вне всякого сомнения, «Стрелец» был военным космическим кораблем, а его сферическая турельная установка, как подозревал Жан-Этьен, заключала в себе высокоэнергетический лазер. Какой интерес мог быть у военного корабля и его экипажа к астероиду, вращающемуся вокруг Солнца в далеком космосе?