Ветер забытых дорог - Наталья Михайлова

Это было не раз уже обговорено в дороге, поэтому Дайку никто не возражал. Он подошел к Гвендис.

– Не вернусь - езжайте домой, - повторил он ей шепотом. - Я не пропаду, Гвендис, - вырвусь и догоню вас. Обязательно догоню.

Они обнялись.

Дайк хмуро оглядывался по сторонам. Внутри обрушившейся стены все поросло деревьями и кустарником. Груды камней лежали, как курганы, присыпанные землей и заросшие репейником и полынью. Дайк пошел вперед. Руины казались необитаемыми.

Порядочно отшагав по безлюдью, Дайк вошел в какое-то подобие города: тут и там стояли каменные дома, древние, обвалившиеся и замшелые, заросшие одичавшими садами. Между ними вела выщербленная мостовая. Сквозь камни пробился степной ковыль.

Несколько десятков мужчин тесно сгрудились, преграждая Дайку дорогу. На них были длинные накидки из ткани, похожей на обычную мешковину, но все были опоясаны мечами, а на головах у многих сверкали серебряные венцы. Дайк впервые услышал наяву древнюю речь небожителей:

– Человек! Человек на чистой земле! Все сюда! Убейте его, пока он не осквернил нашу Сатру!

Дайк облекся сиянием. Он медленно двинулся навстречу толпе в столбе белого света, который хорошо виден был даже серым осенним днем. Толпа начала пятиться.

– Я небожитель! - громко произнес Дайк. - Я один из вас! Посмотрите! Кто-нибудь меня знает?

На улицу стекались все новые и новые жители Сатры, но они не приближались к Дайку, а тоже начинали пятиться от него. Дайк остановился. Вдруг от толпы отделился высокий молодой мужчина с распущенными волосами ниже плеч и быстро подошел к нему. Дайк угасил сияние и протянул ему руку. Небожитель осторожно протянул свою и коснулся его ладони.

– Неужели меня никто не знает? - спросил потрясенный Дайк.

– Откуда ты пришел?

– Разве я не из Сатры?

– Кто ты такой?

Они задавали друг другу вопросы одновременно, глаза в глаза, и наконец в недоумении смолкли.

– Я - тирес Тесайя, - в тишине произнес небожитель. - Ответь, кто ты!

За века Стена Сатры разрушилась; плодородные некогда земли заросли бурьяном; сады превратились в настоящие непроходимые леса.

Но небожители считали, что истинная Стена осталась в их душах и вечно охраняет границы Сатры. Они даже не приближались к руинам Стены: сами подступы к ней заросли. Небожители верили, что их земля остается чистой. Сердце Сатры - небесный бриллиант, вроде того, который нашел Дайк - по-прежнему хранилось в недрах и продолжало очищать подземные воды и почву.

Хозяева земельных угодий не справлялись с сорняками и кустарником, пахотная земля скудела. Каждая семья держала немного скота: коз, овец, коров. Светло-серые лошади с белыми копытами, вроде тех, на которых в снах Дайка ездили в Подземье Белгест и Дасава, одичали.

Небожители утратили почти все искусства предков. Они разучились строить из камня. Женщины пряли грубую нить и ткали материю, похожую на мешковину. В городе и в окрестных имениях пустующих развалин было больше, чем жилых домов. Бывшие дворцы Сатры зияли проломами, на стенах росли мох и трава. На счастье, зимы в заросшей лесом и запущенными садами Сатре были мягче, чем в открытой степи.

Зато от былой славы Сатры небожителям осталось множество украшений, драгоценных камней, оружия и доспехов. Всего этого в достатке было у каждого, и украшения не имели никакой цены - их нельзя было ни на что обменять.

Еще в древности народ Сатры делился на рабов и свободных. Закон говорил, что рабы - это те, кто хуже других сопротивляется природе падшего мира и по своей внутренней сути стоит ближе к людям. Население Сатры было невелико, большинство семей имело двух-трех невольников, богатые - пару дюжин. Свободным не разрешалось работать на земле или пасти скот: это приближало их к скверне бренного мира.

Рабы жили меньше свободных, а детей рождали много: у них не было мужей и жен, и они плодились, как придется. Из-за этого случались годы, когда рабов становилось слишком много для Сатры, и тогда лишних убивали.

Семьи свободных были невелики. Все чаще какой-нибудь род угасал бездетным.

В Сатре уже давно не было царя. Сатрой не надо было управлять: здесь ничего не происходило и не менялось. Небожители не собирались завоевывать другие страны или вступать с ними в сношения, - они даже не знали, живет ли кто-нибудь за Стеной, или они давно уже остались одни во всем мире. Но для решения вопросов веры, а также для того чтобы иметь в трудные времена поддержку и защиту, большинство небожителей объединялись вокруг признанных вождей. Вожди эти, как в старые времена, назывались тиресами. Когда-то тирес обязывался построить новую Сатру: так Дасава Санейяти отправился на север для постройки Дасавасатры. Нынешние тиресы ничего не строили, но каждый приобретал свою собственную незримую Сатру - в душах верных ему небожителей.

Стать тиресом мог каждый. Для этого нужно было заняться толкованием священных книг и понемногу залучить к себе сторонников и учеников.

Случалось, заслуженный, известный тирес старел и терял влияние, а одаренный и молодой - набирал силу, тогда приверженцы переходили от одного к другому. Особого закона на это не было. Один тирес требовал от сторонников подчинения лишь в определенных делах, другой - беспрекословного послушания во всем, третий - только уважения и любви.

Хотя в Сатре было достаточно небожителей, не примыкавших ни к какому из тиресов, во всех отношениях удобнее было к кому-нибудь примкнуть. На небожителя, который пользовался защитой сильного тиреса, мало кто осмеливался напасть. Такой небожитель всегда был вправе обратиться к вождю за толкованием священных книг и советом, тогда как «ничей» сатриец оставался без руководства и рисковал запутаться в многочисленных уставах и предписаниях. Наконец, в нужде небожитель мог попросить у тиреса подарка, помощи или даже есть за его столом.

Тесайе принадлежал мраморный дворец, в который Дайк вошел с разинутым ртом. Это польстило небожителю: он думал, Дайк восхищен роскошью. Бреши в обвалившейся крыше были заделаны соломой, по стенам паутиной бежали трещины. В покоях бросались в глаза грубые, плохо сколоченные деревянные столы и лавки, - и какой-нибудь съеденный молью старинный гобелен; глиняные горшки - и золотые чаши. Длинная серая рубаха Тесайи была украшена простенькой желтой вышивкой, но пальцы унизаны драгоценными перстнями, волосы поддерживал самоцветный венец, на груди - золотая цепь, у пояса - меч в изящно отделанных, потускневших от времени ножнах.

Тесайю окружала свита. Дайк особо заметил двоих: болезненного юношу с рваным рубцом на щеке и худощавого мужчину с резкими чертами, круглыми глазами и загнутым книзу носом; несмотря на мужественность, он напоминал злую старуху.