Возрождение Феникса. Том 2 - Григорий Володин

конечно, даже не спросив. Но вообще интересно, это моя дуэль с Ричардом подтолкнула Астерию на обсуждение наполеоновских перспектив?

— Замечательное предложение. Мне уже можно отказываться или вы еще что-то хотите сказать?

Я думал, она заорет или даже полыхнет каким-нибудь фракталом. Но нет, детки Бесоновых умеют удивлять.

— Хочу, — кивает Астерия, нисколько не разозлившись. Она толкает по столу в мою сторону документ. — Вот ваш договор на стипендию. Там прописана ваша позиция в нападении и защите, а также то, что выходить на поле вы точно будете, хотя бы раз, за каждый матч во время Имперской лиги.

А вот теперь удивила. Беру в руки и листаю договор. Очень удивила. Штурмовик в нападении, перехватчик в защите. Прямо то, что мне нужно. М-да, ситуация. Астерия почти оскорбляет мое достоинство, ходит на грани, но, в тоже время, отдает дань уважения моему таланту в Гроне.

— Вы хотели быть штурмовиком? — резко подается княжна вперед так, что ее достойные груди нависают на полстола. — Вы им станете. На всех экранах страны. На лучших стадионах Империи.

Ее нежное лицо зарделось, глаза горят. Царица поля жаждет перспективного рекрута, но не только. Юный возраст всё же берет свое. Вот и сейчас Астерия скользит взглядом по моим приоткрытым в удивлении губам.

Меня озаряет догадка.

— Значит, вы узнали о моем собеседовании в «Свете знаний».

Она вдруг осознает, что слишком уж отдалась порыву, еще немного и через стол перевалится, прямо мне на колени. Откинувшись в кресле, Астерия говорит более спокойно.

— В «Свете» погрязли в аналитических построениях и выкладках. Они не видят людей и их силу, только цифры характеристик. И ваш потенциал они не разглядели. Я же вижу. — Это прямо острый контраст с началом разговора. Сначала в грязи потоптала, теперь сиропом поливает. — Предупрежу сразу, со мной у вас не останется времени на разговоры о всяких «цветочках». — Да что же ты к ним прокопалась-то! — Вы забудете, как эти ваши бегонии вообще выглядят. Полировать ногти по три часа тоже не сможете, — она бросает взгляд на мои ухоженные пальцы. — Всякая шелуха, как шопинги целыми днями, сойдет с вас. Останется только Грон, только борьба за Имперский кубок.

Понятно, она считает меня завзятым модником, который из бутиков не вылезает. В этот раз не обижаюсь: я, и правда, выгляжу франтовато.

— Нацелены на самую вершину? — спрашиваю.

— Кубок будет моим, — пожимает она плечами и сразу поправляется, снова прикипев взглядом к моему лицу. — Нашим с вами.

— Ваше предложение, действительно, дельное, — признаю. — Несмотря на тон подачи.

Астерия бросает ручку поверх договора.

— Подписывайте и покончим с этим. Потом пойдем знакомить вас с ватагой.

— И с тренером, наверное?

— Если сильно хотите, — пожимает она плечами.

Ого. То есть он вообще не решает ничего? Мда, прямо Царица всего лицея, а не только поля.

Вздохнув, отстраняю договор от себя.

— Не могу, извините.

Наши направленные друг на друга пристальные взгляды скрещиваются.

— Причина? — сухо спрашивает Астерия.

— Их несколько, точнее две, — расписываю. — Во-первых, доктрина «Останется только Грон» в моем случае совсем не годится. В отличие от сверстников я являюсь фактическим главой рода. А значит, обязан вести контроль над семейной корпорацией, а также развивать ее. Плюс прочие дела, как обязательные светские и деловые приемы, решение споров с другими родами и прочее, прочее. Так что сутками напролет пропадать на гроновском поле мне не позволительно. Иначе от моей семьи ничего не останется.

— Мхм, а во-вторых?

— А во-вторых, вы мне не подходите, Астерия Артемовна, — честно отвечаю.

Астерия сверкает глазами, подавив гнев.

— Поясните, пожалуйста, — обманчиво спокойным тоном просит княжна. Только правый кулак опасно сжат.

— Конечно, — киваю. — Мне не подходит ваш авторитарный стиль управления. Я нисколько его не принижаю. Он действенный, и с ним у вас хорошие шансы выиграть Кубок.

— И какой же у меня стиль? — едва не рычит Астерия.

— Постоянный моральный прессинг. Как в армии. Когда рядовые больше думают о том, как бы все сделать верно и не разозлить командира, а не о том, что бегут под минометным огнем, например. Вообще, идеальный вариант для «необстрелянных». Но в моем случае он не сработает, а только будет раздражать. Мы с вами очень разные, Астерия Артемовна.

— И куда же вы поступите? — с ядовитым сарказмом выплевывает княжна. — В «Свет» вечным резервистом?

— Нет, в «Гром просвещения», скорее всего. — Всё равно узнает же.

Она снова подается вперед, но уже яростно, чуть ли не бешено. Наши лица оказываются близко, меня обволакивает стойкий шлейф чувственных духов.

— В «Гром»?! В эту простолюдинскую школу?! Вы с ума что ли все посходили?!

Ну да, у нее уже были два отказника. Причем оба — и Беридзе, и Агаркин — также в «Гром» поступили.

— Зря вы так. У них очень неплохое поле, — оправдываюсь. — Газончик всегда постриженный. Разметка свежая.

— Тогда о кубке можешь забыть, понимаешь?! — рычит княжна, глядя прямо мне в глаза. Уже и на «ты» перешла. — Чемпионом тебе не стать!

О-о-о! Так это уже вызов.

— Это мы увидим уже на поле, Астерия Артемовна, — усмехаюсь. — Больше не смею тратить ваше время.

Поднимаюсь, посмотрев в злющие глаза Царицы поля. Неожиданно она приопускает веки, и мое сердце пронзает первобытный страх. Я даже пошатываюсь, кровь сбегает с лица. Стальные тиски сдавливают череп.

— Как ты собираешься выиграть Лигу, мальчишка, если даже не способен выдержать моего взгляда?

Давление смерти усиливается в разы. Мы уже это проходили с Ричардом. Гребаный Яка, фрактал ужаса.

Да чтоб я, Префект Золотого Легиона, боялся какую-то цыпушку? Не бывать этому! Меня не страшили орды зеленомордых. Уродливые порождения Анреалиума не смогли сожрать мой разум, а тут зарвавшаяся сикуха решила цапнуть. Ну-ну.

Усилий требуется намного больше, чем с принцем. Видимо, у Астерии опыта больше или фрактал посильнее. Но страх сходит на нет, и я холодно смотрю княжне прямо в глаза. Она отшатывается в удивлении. Да, не Маска. Ну и болотопс с ним.

— Когда мы столкнемся на поле, я поучу тебя вежливости. Обещаю, Астра.

Отвернувшись и больше не глядя на эту стерву, я ухожу. Дверь оставляю распахнутой. На зло. Ибо нехрен.

* * *

Беркутов не закрыл дверь, и Астерия, застыв, смотрит на его удаляющуюся широкую спину. Княжна даже не может злиться за эту его «Астру», слишком поражена сочетанием стольких поразительных качеств в одном человеке.

Сильное тело. Холодный разум. Несгибаемая воля. Даже Яка не пронял его. Редкий случай, такое под силу лишь тем, кто не просто видел смерть, а