Девичьи грезы - Сара Сил

– Вот это была картина! Вы бы видели, как она пустила в ход свой обольстительный тон, а Рафф дал ей пощечину и чуть не обозвал ее проституткой, – заливался Рори. – Она убралась, изрыгая проклятия и угрозы занести отель в черный список и всем своим друзьям в Дублине рассказать, что это неподобающее место. А потом мы отправились обедать и со злорадным удовольствием в пух и прах разнесли всех гостей. А между прочим, Принцесса, что ты ей такого наговорила?

– Да так, кое-какую правду, но не думаю, что добилась чего-то. Наверное, вино ударило мне в голову, – ответила Харриет.

– Вино ударило – как мило! Неужели так и было, Дафф?

– Еще как, я бы сказал! – Дафф подмигнул Харриет. – Она даже грозилась подбить леди глаз и вырвать волосы!

– Но что еще ты сказала Саманте, Харриет? Что заставило ее задуматься? Она ведь действительно впала в раздумья. Милашка поведала мне, что ты грубила, но, несомненно, в твоих мозгах наступило просветление. И она говорит, что приедет повидаться с тобой до отъезда в Дублин.

Оказалось, что Харриет с трудом могла припомнить, что конкретно, кроме этих язвительных выпадов, она говорила Саманте, но, прежде чем она смогла ответить, Дафф посмотрел на жену и сказал совершенно иным тоном:

– Если дамочка и в самом деле явится сюда, я не хочу, чтобы ты встречалась с ней, Харриет. Понятно?

– Почему?

– Потому что я так сказал. Судя по сегодняшнему дню, вы не очень-то ладите, так что лучше вам держаться друг от друга подальше, – твердо заявил Дафф и вышел из комнаты.

– О боже! – прошептала Харриет. – Я-то надеялась, что все утряслось. Что теперь я сделала не так?

– Полагаю, ничего, кроме того, что слишком резко обошлась с Самантой, – ответил Рори. Он с интересом отметил, что Дафф не склонен к компромиссам в этом вопросе, и хитро поглядел на Харриет. – Ты быстро растешь, не так ли, Принцесса? Ладно, не буду тебе больше мешать. Думаю, совсем скоро я стряхну пыль Клуни со своих сапог.

– Но почему, Рори? Тебе здесь скучно?

– Не скучно, нет. Просто у меня пятки начинают чесаться, когда я долго не выхожу на подмостки. Нужно объехать агентов и найти себе работу.

– Но ты ведь вернешься?

– Конечно! С тех пор как я в театре, Клуни для меня – штаб-квартира.

– Милый Рори! Ты ведь не слишком серьезно относишься к пропитанию, правда?

– Милая Харриет, я вообще стараюсь не относиться слишком серьезно к чему бы то ни было, поэтому я и думаю, что настало время уезжать.

Харриет села на пол, бездумно теребя свою собаку, и вопросительно посмотрела на Рори:

– То есть?

– То есть, моя святая наивность, если говорить честно, я боюсь слишком увлечься тобой, так что лучше убраться, пока я не наломал дров, – ответил он. – Ты искушение для меня, Харриет!

– Да?

– Да. Ну ладно, думаю, я сыграл свою роль и разжег искру ревности в твоем тупоголовом муже.

– Ревнует? Дафф?

Рори нетерпеливо вздохнул.

– Силы небесные, Харриет! Даже ты не можешь этого не заметить! – воскликнул он, и Харриет торопливо перевела взгляд на собаку, старательно приглаживая ее шерсть.

– Гордыня может вызвать гнев – ну или ревность, но если было бы что-то еще, то можно было бы... можно было бы подумать, если один предложил... – Она не собиралась говорить этого, но то, что Рори может скоро уехать, расслабило Харриет. Однако слова ее позабавили, а не разжалобили его.

– Значит, я так полагаю, прошлой ночью ты все-таки решилась на робкие предложения повиноваться, чтобы остудить его гнев, и теперь чувствуешь себя отвергнутой, потому что твоему мужу надо больше, чем простая благодарность за оказанную благотворительность.

Харриет посмотрела на него и нетерпеливо тряхнула головой, чтобы убрать с лица волосы.

– Так он и сказал: благодарность – плохая замена любви, но ведь в любви-то он как раз никогда и не нуждался!

– Как знать, смотря что подразумевать под этим. У любви много лиц, если на то пошло. Не могу сказать, что понимаю своего замкнутого кузена, потому что он никогда не допускал мысли, что я созрел для таких разговоров. Но я начинаю подозревать, что старый дьявол – романтик в душе, один из тех шевалье, которые пережили свое время и никак не вписываются в наш промышленный век со своими старомодными принципами. Вот что так расстроило его вчера, а вовсе не то, что он ведет себя как собака на сене, как ты считаешь.

Харриет слушала внимательно, разрываясь между страстным желанием поверить и мыслью о том, что она слишком легко поддается беспочвенным фантазиям.

– А Саманта? Каким боком она здесь замешана?

– Уж каким есть. Высококлассная проститутка времен его вдовства, которая вернулась, чтобы навредить. Сэм всегда хотела того, что не могла получить, а если не добивалась своего, то была готова крушить все вокруг.

– Мужчины предпочитают, чтобы их жены и любовницы не встречались. Ты же слышал, он сказал, чтобы я с ней больше не виделась.

– Это доказывает обратное, дурочка. Для нее здесь уже нет места.

– Да, но я думаю, он пришел к какому-то решению. Он встречается с ней в Дублине.

– Ну и что? Ради бога, прекрати, Харриет! Иногда мне кажется, что ты ищешь кочки на ровном месте, выдумываешь то, чего и в помине нет. Все остальное яйца выеденного не стоит, и я так скажу – вы оба получили то, что заслужили, заключив эту дурацкую сделку. Ну а теперь давай поговорим о чем-нибудь другом! А то я растеряю остатки соображения!

За ночь выпало немного снега, и Дафф отметил:

– Харриет, береги себя, пока меня не будет, ладно? Не провались в болото и все такое.

– Значит, ты уже скоро уезжаешь?

– Послезавтра. Рори едет со мной.

– О! – Харриет почувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Она оставалась в замке только с Нони да со своими мыслями, и веснушки предательски выступили на ее побледневшем лице. Дафф довольно грубо поинтересовался:

– Будешь скучать по Рори?

– Конечно, буду, в Клуни без него как-то тихо, – честно ответила она, потом добавила, потому что хотела кое-что узнать до того, как он уедет, оставив ее наедине с этим невыносимым вопросом: – Дафф, ты в самом деле думал, что... что Рори и я... – Она смутилась, и Дафф закончил за нее:

– Любовники? Нет, Харриет, если это хоть как-то успокоит тебя. Любой может заставить себя поверить – по многим причинам – горечь, уязвленная гордость, даже чувство, – что ты проиграл. Понимаешь это?

– Да. – Лицо ее порозовело. – Я рада, Дафф. Я бы не хотела, чтобы ты думал, что я отплатила предательством за щедрость.

Она пыталась тщательно выбирать слова, не желая вызвать новое чувство поражения, напомнив ему, что, в конце концов, он сам отказался от единственного дара, который она может преподнести ему. Но Дафф снова отдалился от нее.