Несомненно ты - Джуэл Э. Энн

— Интересно, каково это иметь тело, в котором вообще отсутствует жир?

Мой комментарий поднимает уголки его губ, а в его глазах появляется игривое удовольствие. Он встает на колени на полу и массирует своими восхитительно крепкими руками мою стопу.

— А каково это быть «я сексуальная богиня, которую, должно быть, все остальные девчонки в школе ненавидели»?

Я ложусь на постель и стону в знак признательности за то, что его волшебные руки разминают каждый мой мускул, медленными движениями продвигаясь выше по ноге.

— Я тебе говорила, что была пацанкой в школе. Во мне вообще ничего не было ничего сексуального, ну если только тебя не заводят колени в синяках, счёсанные локти и испорченные зеленоватые волосы.

Губами он прикасается к моему колену.

— В тебе ВСЁ сексуально.

Внутри меня всё сжимается и тает. Я чувствую, как вспыхивает моя кожа.

— Поцелуй меня.

Мне нравится чувствовать его улыбку у своей кожи даже перед тем, как я её увижу.

— Терпение, Сидни.

Он переворачивает меня, и я трепещу от его нежных ласковых губ и рук.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Запоминаю тебя, — выдыхает он мне куда-то в спину, убирая волосы с плеч.

— Зачем?

— Потому что ты собираешься уехать от меня, и всё это будет казаться сном. Я хочу… — он целует мою шею, — … запомнить… — целует спину, — … каждую… — моё бедро —… деталь.

— Лотнер, — выдыхаю я дрожащим голосом.

— Ммм? — его губы дрожат у моей поясницы, пока его пальцы танцуют по моим рукам.

— Не нужно, — говорю я, мой голос надламывается.

Он замирает и переворачивается набок, наклоняя своё лицо к моему, касаясь моими пальцами своей небритой щеки.

Я смаргиваю непрошенные эмоции и качаю головой.

— Пожалуйста… не надо.

Голубые ирисы рассматривают мои губы, волосы, щёки и, наконец, встречаются с моими глазами. Он кивает и успокаивающе улыбается, но эта улыбка не трогает его глаз. Не говоря ни слова, Лотнер тянется за презервативом и раскатывает его по члену. Тишина звенящая, но ком в моём горле слишком велик, чтобы я могла что-нибудь сказать. Он настойчиво атакует мой рот. Я чувствую отчаяние, когда его язык проникает в меня, и он глубоко целует меня, пока его руки жадно мнут мою грудь так, что соски твердеют.

Он превращается из животного, преследующего свою жертву с холодной расчётливостью, в нападающего, который возьмёт всё, что ему нужно с безжалостным желанием. Мы катаемся по всей кровати, сминая и сбивая одеяла и простыни. Моё тело борется за то, чтобы присоединиться к его сумасшедшим движениям. Он рычит, когда я хватаю и тяну его за волосы, и этот задушевный звук заставляет меня потянуть ещё сильнее.

— Лотнер, — молю я, когда он прижимает мои руки над головой и медленно проводит языком вокруг моих сосков. — Ахх! — вскрикиваю я, когда он впивается зубами в мою чувствительную плоть.

Его руки гладят мой живот, и я развожу ноги, призывая его дотронуться до меня. Но его рука крепко прижата к моему животу. Растопырив пальцы, он кладёт её на мою дрожащую кожу. Мои руки всё ещё крепко сжаты его второй рукой, и я слабею под его напором. Он пробует меня в своём мучительном, полном контроля, темпе.

Непрерывные поддразнивания моих сосков — это слишком. Каждая клетка горит от его прикосновений, и вся глубина той интенсивности собирается в одном месте… в месте, которое находится всего в дюйме от его пальцев.

— Лотнер! — кричу я, выворачивая руки из его хватки, в то время как мои бёрда отрываются от постели в поисках прикосновения, любого прикосновения.

— Сидни, ты чертовски сводишь меня с ума, — бормочет он мне в шею.

Я свожу его с ума? Даже… не…

Он отпускает мои руки, и я ни секунды не медля, впиваюсь ногтями в его спину, пытаясь прижать его тело поближе к себе. Но всё напрасно. Моя сила не идёт ни в какое сравнение с его. Всё будет на его условиях. И я просто надеюсь, что это случится до того, как я растеряю всё своё достоинство и начну его умолять.

Он закидывает мои ноги к себе на плечи и на секунду у меня перехватывает дыхание, когда мои мышцы растягиваются. Я не акробатка, и его смелое предположение насчёт того, что моё тело может согнуться в крендель, удивляет меня. У меня не было времени на то, чтобы задумываться о своей гибкости, потому что в голове произошёл взрыв, когда два его пальца проскользнули в мой влажный канал.

— О боже, — я запрокидываю голову и стону.

Я хочу посмотреть в его глаза полные страсти, но едва могу держать открытыми свои собственные, пока он работает пальцами во мне. Вытащив их, он останавливается, и я открываю глаза снова. Я чувствую его у своего входа. Предвкушение поистине гипнотическое — то, как он смотрит на меня и молча требует полного внимания, когда погружается в меня. Я так закусываю губу, что становится больно, пока пытаюсь расслабиться и вобрать его всего в себя.

— Боже, это идеально, Сид, — стонет он и застывает во мне.

Пробежавшись языком по следам от зубов на губе, я быстро и часто киваю. Да, это идеально.

Немного отдышавшись, притягиваю его голову к себе. Наши языки двигаются так же плавно, как и бёдра, пока мы впиваемся друг в друга и стонем от ощущений, заполняющих нас. Лотнер выходит из меня, а затем медленно входит обратно. Я совсем перестаю дышать. Я позволяю себе утонуть в этом моменте и не спешить к финишу, даже если остальные части моего тела неистово хотят ринуться вперёд. Он опускает меня, мои ноги и мышцы вздыхают с облегчением. То, как он входит и выходит из меня, подобно приливу и отливу моря. И, несмотря на собственные попытки успокоиться, я понимаю, что оборачиваю ноги вокруг его талии, а мои руки мучают его волосы. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, а член увеличивается внутри меня. Он теряет контроль, и с каждым толчком я понимаю, что уже близка к финишу.

— Отпусти это, Сидни, — рычит он, пытаясь контролировать себя, но он не выдерживает, застывает глубоко во мне, и я слышу долгую череду ругательств, словно он наказывает себя за то, что не смог продержаться ещё совсем немного.

Он кружит бёрдами, и это всё, что мне требуется… я тоже кончаю.

— О боже, Лотнер! — выкрикиваю я и прячу лицо в его шее, покусывая и посасывая упругую кожу, пока волны неописуемого наслаждения, прожигают моё тело.

Он падает на меня, что никак не содействует