Приватир - Константин Георгиевич Калбанов

целеустремлённость. А чтобы обезопаситься, ещё и адскую машинку внутри пристроил. Местные из ловушек пока могут устанавливать только самострелы, дальше их коварство ещё не распространяется, так что, любой кто попытается вскрыть ящик, получит на выходе оглушительный бадабум.

Нужно было видеть выражение лица Насти. Признаться, мелькнула мысль, что у неё сердце остановится от охватившего её возбуждения. Полторы минуты она вообще не дышала, выпучив глаза, пребывая в полном сознании, но не в состоянии выразить словами то, что творилось у неёна душе.

С каким благоговением она ходила вокруг короба, словно пытаясь просветить его как рентгеном, я описывать не буду. Одно слово, ребёнок получивший вожделенную игрушку, вымаливаемую у родителей целый год. Впрочем, пожалуй подобное сравнение всё же не выражает всей полноты картины. Так, всего лишь общие штрихи.

Правда, Настю категорически не устроил выдаваемый поток Силы. Впрочем, не устроил он её и после того, как я собрал новый генератор, мощнее прежнего и сделал контур, внутри которого она могла медитировать. От произошедшего Бирюкова испытала неописуемый восторг. Медитация под воздействием Силы многократно увеличивает возможности развития одарённого. Однако, тут же захотела большего. Пришлось урезонивать разошедшегося штурмана, и призывать к скромности.

Впрочем, через пару дней, она сама попросила по возможности ослабить поток. Первый момент жадности прошёл, и его сменил трезвый подход. Кто сказал, что маслом кашу не испортишь. Ещё как испортишь. Есть такое слово, перебор. И слава богу, она сумела умерить свои аппетиты.

Уже после этого я приобрёл «Дрозда», дабы обеспечить Бирюковой возможность с комфортом медитировать в полёте. Причём не стал ограничиваться полумерами, изготовил ещё один генератор, пристроив его в фюзеляже, и выведя контур под удобное сиденье штурмана. Теперь она могла подойти к изучению и развитию новой способности с полной отдачей. Тем более, что летать мне нравилось, так отчего бы и не покатать её.

Оно конечно, удовольствие получилось не из дешёвых. С другой стороны, с деньгами проблем у меня нет, и пока не предвидится. Сделка с Зароковым принесла свои неплохие дивиденды. Правда работать со слишком большими объёмами он всё же пока не готов. Но с другой стороны, и то, что я ему сбыл принесло достаточно много. И есть планы как доходы увеличить ещё больше. За тем и летим в Псков…

— Настя, время, — позвал я по внутренней сети.

«Разговорник», это конечно замечательно, и голос не искажается, и связь надёжная. Но, он всё же неудобен. Опять же, в экстренной ситуации прижимать его пальцем. И при разговоре всё время нужно придерживать, а руки есть чем занять. Тут ведь автопилотов нет. Поэтому я решил «изобрести» внутреннюю сеть, как на «Дрозде», так и на «Альбатросе».

С минуту ничего не происходило, потом послышался её голос. Она читала отрывок из поэмы Пушкина, «Евгений Онегин». К слову, светоч русской литературы мало, что появился в этом мире, он ещё и помер так же на дуэли, сражённый пулей… Дантеса. Всё же удивительно, насколько параллельные миры стремятся друг к другу, при стольких отличиях.

Бирюкова таким образом показывает и то, что вышла из медитации, и отвлекается от желания вновь приникнуть к источнику. Впрочем, тут я мог ей помешать. Из её рассказа понял, что лучше чрезмерно не увлекаться работой с Силой, она может и затянуть. Поэтому вывел к себе аварийный выключатель генератора.

— Фёдор, я спросить хотела, — закончив читать, произнесла она.

— Спрашивай, разрешил я, — отчего бы и не поговорить, лететь ещё минимум полчаса.

Дело даже не во мне. Меня не тяготит отсутствие общения. Зато Насте это позволит куда эффективней отвлечься от этого энергетического наркотика. Ну или магического. Чёрт его знает, что это за субстанция такая.

— Ты всерьёз говорил о том, что можешь проникнуть в центральную усадьбу Демидовых и достать дядюшку?

— Разумеется.

— И почему не поступишь именно так?

— Во-первых, если устранять, то не одного его, а всё семейство и близкий круг. Иначе проблема не разрешится. Однако это маловероятно даже в случае удачного штурма усадьбы болим отрядом. Во-вторых, если и получится, это великокняжеский род, причём лояльный царю. Да меня в тонкий блин раскатают. Может какое-то время я ещё и смогу побарахтаться, но конец один.

— И что ты намерен делать?

— Для начала, создать серьёзную боевую единицу, чтобы меня без соли не сожрали. Дальше, как пойдёт. Один из путей, получить дворянство, для начала хотя бы личное. Самое трудное ухватиться коготком, а как только сделаю это, дальше будет легче, и дойду до потомственного, что даст мне право на владение землёй, а своя вотчина, это уже совсем другое дело. Глядишь, там ещё и источник Силы «откроется». Не стоит забывать, что во мне течёт кровь Рюриковичей, и я имею право на великокняжеский стол. Не хотел конечно влезать во всё это, но выбор не столь уж и велик.

— Получить дворянство практически нереально, — произнесла Бирюкова. — Только долгая беспорочная служба или подвиги на поле брани отмеченные орденом. Для последнего нужно быть офицером в царской армии или в великокняжеской дружине. Но гарантий при этом никаких. Героев задвигают, а на гражданской службе, не дают подняться выше коллежского секретаря.

— А ещё можно совершить значительное деяние которое отметит сам государь. Главное не упустить удобный случай.

— Случай может и не представиться, — возразила она.

— Согласен. А потому второй путь, и наиболее вероятный, обзавестись дирижаблем. Содержать его для меня не составит труда. Благодаря генератору и рубинам я смогу сделать его практически неуязвимым. Чем не крепость?

— Боюсь, что если узнают об этом секрете, тебе долго не продержаться. За тобой начнут охотиться все без исключения.

— Согласен, опасно. Однако в этом случае выскользнуть из под удара гораздо проще, чем ты думаешь.

— Правда? — с явным сомнением произнесла она.

— Конечно. Достаточно сделать генератор достоянием большого числа людей.

— Ты представляешь себе последствия?

— Разумеется. Этот мир перестанет быть прежним. Но самое смешное заключается в том, что он всё равно может измениться, даже без моего вмешательства, — не удержался я от замечания.

Этот мир уже знает Пушкина, Бердана, Кольта или того же, Можайского, на детище которого мы сейчас и летим. Только если в других мирах, его паровой самолёт так и не взлетел, то тут чувствует себя преотлично. С тем паровозом он конечно не имеет ничего общего, но это уже детали. Так отчего бы не появиться и Николе Тесле.

Сейчас-то он пока должен быть всего лишь пятнадцатилетним юнцом, но этот недостаток с годами пройдёт. А там гений создаст всё то, что создал, и провалиться мне на этом самом месте, если